Магда Сабо - Современная венгерская проза

Епископ выслушал декана, но дальше случилось не так, как они себе представляли, полагая, что он тотчас поедет смотреть сокровища. Нет, он сказал только, что благодарит и доложит обо всем вышестоящим лицам. Итак, рано или поздно, кто-то — один или несколько человек — приедет за сундуком, и Жофия радовалась, что сможет показать им уже готовый алтарный образ… И хотя понимала, что в сравнении с сокровищами реставрированная картина — ничтожная малость, но все же надеялась, что как раз из-за сокровищ приезжие обратят внимание и на ее работу…

А тогда легче провести и проект реставрации церкви.

Когда краски просохли, она зашла в контору кооператива и попросила председателя (Кароя Боттяни) — если найдется у него несколько человек и немного времени — поднять и закрепить святого Христофора на прежнем месте, в алтаре. Возвращаясь в церковь, прихватила несколько банок полученного от Семереди пива и положила в чашу со святой водой. Сама она уже несколько недель не пила во время работы.

На следующее утро явилось все «руководство», оснащенное лестницами, веревками. С восхищением разглядывали они словно по волшебству возрожденную картину.

— Черт побери! Как новенькая!

— Когда мы снимали ее, такую неказистую, — сказал председатель, — не думал я, что вам удастся сотворить подобную красоту. Ведь он будто живой… Только что не говорит!

— Вся эта церковь так же прекрасна! — увлеченно заговорила Жофия. — Нужно ее только высвободить от всех этих наслоений гипса, цемента и извести, которыми закрыли ее столетия! Поверьте, предметы, камень, форма умеют говорить! Эта церковь сейчас все равно что царевна, заколдованная и превращенная в лягушку… Стоит кому-то поцеловать ее, как в сказке, или просто обратить внимание, заметить ее — как она тотчас скинет с себя отвратительную жабью шкуру и перед нами возникнет волшебно прекрасное создание… и скажет: «Я и есть царевна из сказки… и я подарю вам сокровища…»

Мужчины, осторожно, боясь попортить свежую краску, начали поднимать алтарный образ, чтобы укрепить на прежнем месте. Жофия коротко давала им указания.

Когда дело было сделано и помощники, утирая лбы, устало сошли со стремянок, Жофия угостила всех баночным пивом. Мужчины пили, одобрительно причмокивая. Жофия продолжала:

— Прав был господин декан, когда тридцать лет назад не позволил новую церковь строить! Ну, какая бы она была? Коробка и коробка — как дома массовой застройки. А ведь эта церковь — огромная ценность! Редкость!.. Ее нужно только реставрировать… то есть вернуть ей ее изначальную форму… Денег потребуется много, но дело того стоит!

— А сколько денег? — спросил председатель, тоже увлекшись.

— Пока еще точно не знаю: я как раз сейчас составляю проект. Много денег.

Председатель переглянулся со своими товарищами.

— А кто за нее взялся бы?

— Я.

— Вы?..

— Я… И несколько подручных рабочих… Церковь стала бы украшением деревни. Да не только… всего комитата! От туристов отбоя бы не было. Кооператив мог бы открыть здесь поблизости столовую, киоск, где продавались бы лепешки с пылу, с жару, вино в разлив, маленький садовый ресторанчик… за год-другой все расходы и окупились бы.

— Да, — проговорил председатель, серьезно призадумавшись. — Вот только по какой графе те деньги пустить? В нашем бюджете расходы на религию не предусмотрены…

— Ну а туризм? Ведь можно теперь взять и включить: «расходы по туризму»! — шутливо предложила Жофия.

— Посмотрим, дорогая вы наша художница, — дольше обычного тряс ей руку председатель. — Посмотрим что да как!

Когда все ушли, Жофия навела в своей «мастерской» порядок, сложила в ящики инструменты, краски, втащила все в ризницу. Подмела и вымыла пол вокруг алтаря, затем села на переднюю скамью, закурила и стала смотреть на Христофора. Она испытывала глубокое удовлетворение, почти восторг. Ей было приятно сидеть в тишине и прохладе церкви, в ее полумраке, глядя на переливающуюся яркими, живыми красками картину. Она чувствовала себя почти счастливой.

Вдруг она очнулась, услышав рядом астматическое сопенье. Это был декан. Он смотрел на святого Христофора.

— Знаете, Жофия, я не очень разбираюсь в искусстве, но для моих глаз это умиротворяющее, возвышающее зрелище. Ежели один из множества святых церкви нашей столь могуч, какова же тогда мощь самого Иисуса?..

— Да, — рассеянно кивнула Жофия и подвинулась немного, чтобы священник мог сесть с нею рядом.

— Прекрасная картина, великолепная, — сказал священник, садясь. — В воскресенье заново освятим ее. — Он склонил голову на ладони, помолился. — Я получил из Пешта письмо.

— Да? — вскинула голову Жофия.

— Из Совета Министров. Пишут, что приедет правительственная комиссия. В пятницу.

— И кто же в ней?

— Не написали. Только, что правительственная комиссия. В составе четырех человек… Думаю, Комитет по делам церкви, министерство, соответствующий музей…

Жофию вдруг так и обдало жаром.

— Министр не приедет? — спросила она, надеясь и трепеща.

— Не знаю. Не написали, — проговорил священник рассеянно, и Жофия была ему благодарна, что он ни единым взглядом не напоминает ей о ее «исповеди». А декан об этом даже и не вспомнил — сейчас его занимало другое.

Таким взволнованным декан был в последний раз, вероятно, в день посвящения в сан. До самой пятницы он непрерывно обсуждал с Пирокой возможный распорядок великого дня. Священник рассчитывал, что высокая делегация выедет часов в семь, следовательно, прибудет часов в девять-десять. С рассвета оба старика были на ногах. Декан, приняв ванну, привел в порядок ногти и надел самую белую свою рубашку. Домоправительница также облачилась в чистый шелковый халат, расписанный крупными розами, и сменила стоптанные парусиновые туфли на такие же, но новехонькие, которые нещадно жали ей ноги. В фарфоровые вазы, украшавшие приемную, она поставила только что срезанные цветы и роскошно накрыла маленький стол — там был коньяк, черешневая палинка, белый и красный вермут и соответствующие напиткам рюмки. На маленьких блюдах разложены были разные «вкусности»: изящные сандвичи с колбасой, сыром, яйцом, сардинами; крохотные пышки с мясной начинкой, соленые печенья с тмином… В кухне стояла заправленная уже кофеварка.

Рано и наскоро позавтракав, они еще раз обсудили меню:

— Итак: на закуску грибы, фаршированные гусиной печенкой…

— Нет гусиной печенки, господин декан. Нет в селе гусей. Утки.

— …грибы, фаршированные утиной печенкой, суп-рагу с эстрагоном, жареная утка, цыпленок в сухарях, свиная отбивная с английским гарниром, то есть строганым картофелем и вашим вкуснейшим салатом, наконец, слоеный пирог с яблоками, творожник с укропом, да чтоб побольше миндаля. — Декан невольно проглотил слюну. — Вино белое и красное, замороженная содовая, кофе… сервиз поставьте мейсенский, а вносите все на серебряном подносе.