Хулио Кортасар - Рассказы

Рауль и Магда продолжали смотреть на меня, я чуть было не сказал «Не понимаю», чтобы получить разъяснение, или более определенно: «Ведь Сильвия там, я только что ее видел». Сейчас, когда у меня вдосталь времени, чтобы всё обдумать, я не считаю, что сказать это мне помешало лишь рассеянное вмешательство Бореля. Он спросил меня что-то насчёт «Зеленого дома» [13] «Зеленый дом» — роман перуанского писателя Марио Варгаса Льосы. , я стал отвечать ему, не зная сам, что говорю, во всяком случае я уже не обращался к Раулю с Магдой. Я увидел Лилиану, подходившую к детскому столику, она усаживала малышей на табуретки и старые ящики, огонь освещал их, как на гравюрах к романам Гектора Мало или Диккенса, ветви липы касались иногда чьего-то лица или вскинутой ручонки, дети смеялись и озорничали. Я беседовал с Борелем о Фушиа [14] Фушиа — один из персонажей романа Марио Варгаса Льосы «Зеленый дом», бразильский контрабандист японского происхождения. , позволив унести себя вниз по течению на плоту памяти, на котором Фушиа был ужасающе живым. Когда Нора принесла мне тарелку с мясом, я шепнул ей: «Про ребят… я не совсем понял».

— Готово, и этот попался! — сказала Нора, обведя всех сочувственным взглядом. — Хорошо, что они скоро отправятся спать, потому что, Фернандо, ты прирождённая жертва.

— Не обращай на них внимания, — вмешался Борель. — Сразу видно, у тебя нет опыта, ты принимаешь детей чересчур всерьез. Старик, прислушиваться к ним надо, как к шуму дождя, не то спятишь.

Должно быть, в тот момент я и утратил возможность проникнуть в мир Сильвии, почему-то принимая на веру немудреный розыгрыш друзей (исключая Бореля, этот шел своим путем и уже почти добрался до Макондо), но тут я снова увидел Сильвию, вышедшую из тени, она наклонялась к столику, где сидели Грасиэла и Альваро, чтобы помочь им разрезать мясо, а может, сама хотела съесть кусочек. Лилиана, которая подошла к нашему столу, разлучила нас, кто-то предложил мне вина, и, когда я снова поглядел в ту сторону, профиль Сильвии пламенел от жара углей, волосы спадали ей на плечо и струились к затененной талии. Она была так красива, что их нелепая шутка показалась мне оскорбительной, и я принялся за еду, низко наклонившись к тарелке, вполуха слушая Бореля, который приглашал меня на какие-то университетские коллоквиумы, и если я отказался, то виновата была Сильвия, ее непредумышленное соучастие в лукавом подтрунивании надо мной моих друзей. В эту ночь я больше не видел Сильвию; Нора понесла к детскому столу сыр и фрукты, вместе с Лолитой они стали кормить Рено, а он взял и заснул. Мы принялись беседовать об Онетти и о Фелисберто [15] Хуан Карлос Онетти (1909–1994) и Фелисберто Эрнандес (1902–1964) — уругвайские писатели. и выпили в их честь немало вина, а в это время под липой уже намечалось новое сражение между сиу и чарруа [16] Воинственные племена индейцев-чарруа населяли в доколониальную эпоху левый берег реки Уругвай и северное побережье эстуария Ла-Плата; вели полукочевой образ жизни. , и тогда ребят привели пожелать нам доброй ночи, Рено прибыл на руках у Лилианы.

— Мне досталось червивое яблоко, — ликуя, поведала мне Грасиэла. — Спокойной ночи, Фернандо, ты плохой.

— Это почему же, любовь моя?

— Так и не подошел к нашему столу.

— Ты уж меня прости. Но с вами была Сильвия, не так ли?

— Да, и все равно плохой.

— Совсем увяз, — улыбнулся Рауль, глядя на меня с некоторым, я бы сказал, состраданием. — Это тебе дорого станет, дай им выспаться, они, брат, за тебя так возьмутся со своей пресловутой Сильвией, что не обрадуешься.

Грасиэла увлажнила мой подбородок поцелуем, который сильно отдавал йогуртом и яблоком. Позже, в конце беседы, когда взрослые, пресытившись ею, стали клевать носами, я пригласил всех отужинать на днях у меня.

В прошлую субботу около семи они приехали на двух машинах. Альваро и Лолита прихватили цветастого воздушного змея и, запуская его, тут же покончили с моими хризантемами. Я позволил женщинам заняться приготовлением выпивки, смекнул, что нет такой силы, которая помешает Раулю взяться за жаренье мяса, повел Борелей и Магду осматривать дом, усадил их в холле перед моим портретом кисти Хулио Сильвы [17] Хулио Сильва (р. 1930) — аргентинский художник, иллюстратор многих книг Хулио Кортасара. и какое-то время выпивал, делая вид, что я с ними и внимаю каждому их слову; в окне маячил запущенный змей, доносились крики Лолиты и Альваро. Когда Грасиэла появилась с букетом анютиных глазок, что явно свидетельствовало о гибели моей лучшей клумбы, я вышел в сумерки сада и помог поднять воздушного змея еще выше. В глубине долины мгла уже омывала холмы, продвигаясь среди вишневых деревьев и тополей, но без Сильвии: для запуска змея Альваро не нуждался в Сильвии.

— Здорово пляшет, — сказал я, манипулируя бечевкой.

— Да, но ты поосторожней, он иногда пикирует носом вниз, а тополя здесь вон какие высокие, — предостерег меня Альваро.

— Мой ни за что не упадет, — ревниво заметила Лолита. — И не надо его дергать так сильно.

— Он лучше тебя понимает, — сказал Альваро, не замедлив выказать мужскую солидарность. — Шла бы играть с Грасиэлой, не видишь разве, что мешаешь?

Оставшись одни, мы еще больше отпустили бечевку. Я ждал, мне хотелось, чтобы Альваро признал меня за своего, ведь он убедился, что я не хуже его могу управлять зелено-красным полетом, который все больше и больше скрадывала темнота.

— Почему Сильвию не привезли? — спросил я, чуть дернув за бечевку.

Он покосился на меня то ли недоуменно, то ли лукаво и отнял бечевку, явно разжаловав меня.

— Сильвия приходит, когда сама хочет, — ответил он, сматывая бечевку.

— Сегодня, значит, ей незачем.

— Почем ты знаешь? Сказано ведь, она приходит, когда хочет.

— Ага. А почему твоя мама говорит, будто ты Сильвию выдумал?

— Гляди, как ныряет, — сказал Альваро. — Ну, этот змей что надо, лучше не бывает.

— Альваро, что же ты не отвечаешь?

— Раз мама считает, что я ее выдумал, — ответил Альваро, — почему бы и тебе так не считать?

Я не заметил, как рядом оказались Грасиэла с Лолитой. Они слышали конец разговора, стояли и пристально смотрели на меня, Грасиэла медленно крутила стебелек фиолетового цветка анютиных глазок.

— Потому что я не они, — сказал я. — Я-то ее видел.

Лолита и Альваро обменялись долгими взглядами, а Грасиэла подошла и вложила мне в руку цветок. Бечевка воздушного змея внезапно натянулась. Альваро стал водить ею влево и вправо и скоро скрылся в темноте.

— Не верят, потому что глупые, — сказала Грасиэла. — Где тут у тебя туалет, проводи меня пописать.

Я довел ее до внешней лестницы, указав пальцем, где находится туалет, и спросил, сможет ли она сама спуститься. У входа в туалет Грасиэла мне улыбнулась, в ее улыбке сквозила своего рода признательность.