Алипио Ривера - На носу у каймана. Воспоминания сельского врача

В глубокой задумчивости смотрели мы с утеса на это историческое место. Из размышлений нас вывел звук мотора: приближался джип. От его пассажиров мы узнали, что по дороге можно проехать, вода в реках стоит невысоко, и продолжили свой путь на вершину Ла-Фаролы.

Реки мы пересекали без труда, потому что в сухой сезон они превращаются в узкие ручейки. Самую большую из них, Сабаналамар, переехали по броду, который нам указали местные жители.

По мере подъема менялись растительность, температура воздуха и общий вид местности. Почвы здесь уже черноземные, растительность обильная и разнообразная. Наряду с фруктовыми деревьями — манго, кокосовыми и банановыми пальмами — встречаются кофейные и какао, которые растут среди строевого леса. Чем выше мы поднимаемся, тем чаще попадаются сосны, громадные папоротники, орхидеи и большие, с толстыми стволами, ветвистые деревья. У них очень красивые листья и маленькие круглые светло-зеленые плоды. Иногда эти величественные раскидистые деревья — так называемые «хлебные» — просто усыпаны ими.

По радио слышим, что на судне «La Coubre», пришвартованном в гаванском порту, произошел чудовищный взрыв, много погибших и раненых. Только со временем мы узнаем, какой серьезной была эта диверсия.

Чем выше, тем дорога становится все уже и уже, и мы начинаем всерьез беспокоиться, что станем делать, если навстречу нам попадется машина. С одной стороны — отвесные скалы, с другой — пропасть. Просто страшно смотреть вниз на крошечные пальмы и знать, что колеса машины едва не соскальзывают с кручи. В ушах у нас звенит. Порой же слух вообще пропадает. Очень холодно, облака плывут рядом с нами, а то и ниже нас. Растут здесь одни прекрасные сосны.

Вскоре мы достигаем самой высокой точки дороги, которую в этих местах называют «Эль-Альто-де-Костилья». По бревнам, уложенным наподобие лестницы, можно подняться на смотровую площадку, обыкновенный дощатый настил, откуда видны оба — южное и северное — побережья Ориенте, омываемого с одной стороны водами Атлантики, а с другой — Карибским морем. Кто-то из нас крикнул, и голос его, подхваченный эхом, раскатился по великолепным склонам, которые расстилались у наших ног.

Через некоторое время мы пересекаем ручеек примерно в метр шириной, и наш коллега, считавший все переправы на нашем пути, говорит, что, по его соображениям и по карте, это должна быть Юмури.

Я ему отвечаю: всю жизнь, мол, считал, что единственная Юмури на Кубе протекает в Матанасасе, а лужица, которую мы переехали, никоим образом не заслуживает названия реки. Потом мне пришлось раскаяться в своих словах, потому что это действительно был исток Юмури, которая спускается по горам, сворачивает на север и впадает в море в нескольких километрах от Баракоа, пробив на своем пути ущелья в сорок-пятьдесят метров глубиной и привольно разлившись в устье.

Едем дальше, на «Траурный перевал», печально знаменитый несчастными случаями. Неделю назад здесь сорвался в пропасть грузовик, и на вопрос: «Есть ли жертвы?» — пока отвечают: «Неизвестно, еще никого не нашли». И правда, если внимательно осмотреть эту кручу, поймешь, что это вовсе не шутка: взгорья, овраги, ущелья тянутся на многие километры, дна их не увидишь, потому что они очень узки и по краям покрыты густой растительностью. В этих расселинах бывает и такое: думаешь, что ты на дне, как вдруг натыкаешься на серебристо-зеленую крону йагрумы, а всякий, кто бывал в горах, знает, какой высоты достигают эти деревья.

Потом проезжаем «Девять поворотов», пересеченную местность, со множеством родников и источников. Дорога петляет из стороны в сторону, и потому продвигаемся вперед очень медленно. Но уже начался спуск, об этом нам дает знать боль в ушах, да и так видно.

Солнце склоняется к горизонту. Через час с небольшим уже стемнеет.

Спускаемся мы быстрей, чем поднимались. Проезжаем Сабанилью, деревню, расположенную в нескольких километрах от Баракоа. Это маленькое селение, но дома здесь лучше, а жители веселее и приветливее, чем по ту сторону гор.

Подъезжаем к аэропорту, справа от дороги видим двухэтажное здание. Потом мы узнали, это больница. Через девять с лишним часов, проведенных в пути, пыльные и усталые, почти в полной темноте въезжаем мы в Баракоа. Спрашиваем, где находится гостиница «русской», нас предупредили, что местные жители так называют отель «Мирамар».

По деревянной лестнице поднимаемся на плоскую крышу здания — там расположены столовая и бар. Радостными криками нас встречают Марио Альварес и другие товарищи, которые уже три дня ждали самолета ИНРА, чтобы отправиться в Йаманигуэй, Моа и другие места этого района. Нам они рассказали, что самолет Военно-воздушных сил не смог приземлиться в Баракоа, хотя и сделал две попытки. Значит, мы остались без багажа, но были очень довольны — наконец-то мы прибыли к месту назначения!

В течение нескольких месяцев гостиница «русской» служила нам домом и сборным пунктом. В ее столовой проходило совещание врачей всего района, на котором вместе с руководителями ИНРА было решено отдать больницу в наше распоряжение. В конце концов, ей предстояло сыграть важную роль в местном здравоохранении.

Гостиница занимала старое двухэтажное кирпичное здание с деревянными лестницами и перегородками, расположенное на набережной у самого моря. Столовая размещалась на крыше под железным навесом, окна закрывались деревянными жалюзи. Стояло там шесть-восемь старых столов и такие же стулья, а буфет, бар и кухня находились в другом конце. Столовая выходила на улицу, в глубине помещались туалеты и две комнаты.

ИНРА предоставил нам эту гостиницу под жилье впредь до новых распоряжений. Сама «русская» жила на первом этаже. Нам она представлялась поначалу мифической личностью: мы уже находились в отеле немало времени и часто слышали разговоры о ней, но ни разу ее не видели. Делами в гостинице и в столовой заправлял Рене, поистине на все руки мастер, был он среднего роста, худощавый, русый, с индейскими чертами лица, спокойного, приветливого нрава, почтительный, но без малейшего подобострастия. А начнет говорить о своей гостинице, не остановишь. Когда он нахваливает ее номера, кушанья, которые готовятся на здешней кухне, вам может показаться, что вы на Ривьере или в «Гавана Либре». Приехав, мы сидели в столовой, утоляя жажду прохладительными напитками. Я попросил у Рене — в белой сорочке, черных брюках, с белоснежной салфеткой, перекинутой через левую, чуть согнутую руку, он подошел к нам — отдельную комнату для нас с женой, мы тогда только поженились. Выслушав меня, он слегка поклонился и ответил:

— Администрация гостиницы «Мирамар» считает для себя большой честью принимать столь выдающихся гостей. Покорнейше прошу вас пройти со мной в одну из наших лучших комнат, номер для почетных гостей, где останавливается премьер-министр, когда приезжает в Баракоа. Прошу вас, проходите…