Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2012)

Вообще, для человека, читавшего христианскую литературу и даже написавшего собственное евангелие, полное игнорирование этого слоя в комментариях, мягко говоря, не совсем понятно. Плуцер-Сарно справедливо критикует своих предшественников за ошибки и недочеты, однако, заслуженно обвиняя Власова в том, что тот, однозначно трактуя фразу Венички о том, что не всякая комедия является божественной, призывает понимать ее в сочетании с последующим призывом «пора ловить человеков!» как отсылку к… «Человеческой комедии» Бальзака. А разве прямая евангельская цитата настолько очевидна, что ее нет смысла даже упомянуть? В общем, перед нами действительно — заметки на полях, интересные, информативные, но вряд ли способные стать полноценным комментарием к такой серьезной и важной для нашей культуры книге.

Наконец, завершает книгу летопись жизни и творчества Ерофеева, составленная директором единственного музея писателя, созданного на его родине — в северном городе Кировске; ее автор Евгений Шталь буквально по дням расписал недолгую трагическую жизнь Венички, честь ему за это и хвала.

…На последней иллюстрации к поэме художник Голубев изобразил ангелов, отлетающих от тела (падла) задушенного в неизвестном подъезде героя, внизу — само это тело, а в углу подписал, наверное, собственное главное впечатление от работы с книгой: «…было смешно». Помните, как говорил ерофеевский герой: «Смешно тебя слушать, Веня, смешно и противно…»? А нам — и смешно, и интересно, и грустно…

Э д г а р А л л а н П о. Н о в ы е м а т е р и а л ы и и с с л е д о в а н и я. Редактор-составитель В. И. Чередниченко. Краснодар, «Экоинвест», 2011, 300 стр.

Понять, почему именно Краснодар стал в России главным местом изучения великого американского романтика, непросто. Если не знать, что именно в этом городе живет и работает Владимир Ильич Чередниченко: филолог с широким кругозором, но более всего известный как «поэвед», как он сам называет себя и своих немногочисленных, но преданных единомышленников из разных городов и стран.

За пятнадцать лет они совместными усилиями подготовили четыре сборника исследований и материалов: статьи, переводы, публикации. Если первая книжечка, изданная тиражом 200 экземпляров, была тоненькой (119 страниц) и невзрачной, то нынешняя, проиграв в тираже (теперь он — 120 экз.), несомненно выиграла в объеме и оформлении: на цветной обложке красуется вид заснеженного американского города. А на его фоне — «Эдгар Аллан По» — и все, будто бы перед нами сочинения самого классика, а не книга о нем…

Солидной стала и география книги: кроме работ из кубанской столицы, представленной самим Чередниченко, в книгу вошли работы ученых и переводчиков из Москвы, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Иванова, из Соединенных Штатов.

Определяя тип издания для выходных данных, Владимир Ильич недрогнувшей рукой начертал «научно-художественное». И это действительно так: в нынешнем томе «поэведов» статей меньше половины. А что же еще, спросите вы, можно напечатать после полных собраний, первое из которых перевел еще Константин Бальмонт? Оказывается, немало. Во-первых, новые и забытые переводы, причем как известных произведений (например, «Ворона», которого, кажется, у нас только ленивый не переводил), так и ранее по-русски не печатавшихся: например, писем поэта и сцен из его незаконченной драмы «Политиан», около названия которых в оглавлении стоят два солидных имени: переводчика Владимира Пяста и редактора перевода Густава Шпета.

Здесь же впервые напечатана пьеса безвременно ушедшего питерского писателя Сергея Ясенского, действие которой «вертится» вокруг фигуры Эдгара По, точнее — его современных интерпретаторов. Публикацию подготовил известный петербургский филолог Сергей Кибальник, он же представляет в книге и автора пьесы. А публикацию пьесы самого Чередниченко о судьбе американского поэта и с участием его любимых персонажей подготовил, понятное дело, сам автор…

Еще одно безусловное достоинство книги — разнообразие материалов. Судите сами: открывает том обзор всех вышедших ранее томов серии, затем публикуется генеалогическая заметка президента музея поэта в Ричмонде, штат Вирджиния, профессора Гарри Ли По, потом — публикации, статьи, размышления, библиографии, рецензии…

Одна из них — на вышедшую парой лет раньше другую книгу, подготовленную Чередниченко: издание стихотворения По «Ворон» в серии «Литературные памятники», представленного в томе в 25 разных переводах девятнадцатого и двадцатого веков: от Андреевского и Пальмина до Топорова и Саришвили. Включая, разумеется, и Мережковского, и Бальмонта, и Брюсова (его перевод дан в двух вариантах), и Зенкевича. Жаль только, что в таком солидном издании не нашлось места отменному «Ворону» в переводе Владимира Жаботинского, сделанном в начале ХХ века и опубликованном в книге стихов и переводов, изданной в Париже в 1935 году… Впрочем, все переводы, наверное, собрать не удастся никогда: пока суть да дело, выпустил отдельной книгой своего «Ворона» известный рязанский филолог и переводчик Яков Колкер, недавно порадовавший нас полным переводом сонетов Шекспира.

Кроме того, в «Вороне» По — Чередниченко опубликованы капитальное исследование истории стихотворения и его специфики, истории переводов, мемуарные свидетельства, библиография. В общем, все о нем, вот уже два столетия пугающем читателей своим гортанным «Nevermore».

Возвращаясь же к краснодарскому сборнику, нельзя не порадоваться тому, что дело Эдгара По в России продолжается. Может быть, не случайно все-таки появилась в свое время легенда, что По не умер, а очутился фантастическим образом в Петербурге, «слоняясь по кабакам и живя как бродяга и нищий», как уверяет герой пьесы Ясенского?..

Ю. Р о з а н о в. А. М. Ремизов и народная культура. Монография. Вологда, «ВГПУ», 2011, 266 стр.

До недавнего времени о творчестве Ремизова у нас вообще не было книг. Да и самого писателя можно было почитать только в больших библиотеках, и только самые ранние, еще в России написанные книги.

Потом книги стали выходить, потом появился многотомник, подготовленный А. Грачевой, подарочные издания, монографии той же Грачевой, Обатниной, Даниловой, Розанова.

Новая книга вологодского ученого представляет собой совершенно самостоятельное и, безусловно, состоятельное явление. Юрий Владимирович Розанов впервые в русском литературоведении научно обоснованно решает вопрос об историческом месте творчества Ремизова в противоречивом мире литературы так называемого Серебряного века, во многом обусловленном специфическим фольклоризмом этого писателя. То есть не просто устанавливает, откуда писатель заимствовал тот или иной фольклорный сюжет (это, кстати сказать, Ремизов нередко делал и сам в разного рода послесловиях к своим книгам), а показывает, как именно писатель с источниками работал.