Виктор Пономарев - Записки рецидивиста

— Успокойся, Лена, сядь. Я тебе все расскажу.

Пришел Толик, принес бухалово и закуску. Выпили втроем по стакану, закусили, и я повел разговор:

— Лена, спасибо тебе за все хорошее, за ласку, за любовь, за все, чем ты меня обогревала. Но нам с тобой придется расстаться, и надолго, а может, и навсегда.

Тут Ленка заревела белугой и начала причитать:

— Димочка, что я тебе сделала плохого, в чем провинилась? Или плохо относилась к тебе, и почему я такая невезучая? И девочки уже привыкли к тебе.

— Успокойся, Лена, и слушай внимательно, — стал я ее успокаивать. — Мужика себе ты еще найдешь, баба ты в самом соку, справная. Только прошу тебя — успокойся. Мне надо уехать совсем, меня милиция ищет по всей стране, потому что я сбежал из заключения. И я не хочу, чтобы меня арестовали у тебя на глазах и надели наручники, а может, и били. Увидишь Женю Азикову из Лазаревки, скажи, что брат ее Костя сидел со мной в одной зоне. Но у него все хорошо, срок уже заканчивается, скоро дома будет. Когда мы гуляли у них в Лазаревке, я еще тогда хотел сказать насчет Кости, но там Иван был, ихний шуряк, а он в милиции работает. Вот я и молчал. А сейчас Толик подбросит меня до Ивановки, а там я сяду на автобус и в город махну.

Ленка опять заплакала.

— Толик, наливай. Выпьем и свалим.

Толик налил три стакана, один я протянул Лене.

— Пей за все хорошее, за мою удачу.

Мы выпили, Ленка еще больше зарыдала. Чтобы покончить с тягостным моментом расставания, я как можно веселее крикнул:

— Толик, не давай кобыле ссать, заводи, поехали.

Вышли во двор, Толик завел мотоцикл. Уже сидя на нем, я притянул Лену к себе, поцеловал, рукой смахнул ей слезы.

— Прощай, Лена, будь здорова. Детей воспитывай, девочки у тебя хорошие, а меня потихоньку забудь. Не буду тебя ничем обнадеживать, поскольку сам не знаю, как сложится дальше моя судьба.

Толик «ударил по газам», мотоцикл взревел, вздыбился, рывками выскочил из подворотни и через виноградник мы погнали в Ивановку. Уже в Ивановке я сказал Толику:

— Сворачивай к общежитию.

Мотоцикл поставили к стене, зашли в общежитие. Только я открыл дверь в комнату, Валюха кинулась мне на шею со словами:

— Дима, я тебя в окно увидела. Ты знаешь, у моей подруги Вальки Какориной сегодня день рождения. Погуляем?

— Хорошо, — согласился я. — Вот познакомься, Толик, мой товарищ.

— Очень приятно. Валя. Если хочешь, Дима, пусть Толик остается. Пошли к Вале на второй этаж.

Только мы хотели выходить, в дверь постучали, и в комнату вошла высокая худая женщина с пышной прической.

— А вот и именинница, — сказала Валя. — Познакомьтесь.

Мы стали знакомиться.

— Так это ты Дима? — спросила виновница торжества. — Мне Валька все уши прожужжала про тебя. Вот ты какой бравый.

— Что, Гамлет, — обратился я к Толику, — мучает извечный вопрос: пить или не пить? Пить. Иди в магазин, набирай водки и пойдем наверх. Два таких праздника, грех не выпить. У Вали день рождения, а у меня командировка в столицу. В Москву еду, в Кремль вызывают, — стал я «чесать по бездорожью» (врать). — На съезд передовиков сельского хозяйства. Толик знает, подтвердит. Да и кукурузу я вырастил самую большую. Это Валюха может подтвердить, она сама убедилась, пробовала пареную.

— Такое, Дима, ты скажешь, — засмущалась Валюха. — Один початок остался осыпавшийся.

Дал Толику деньги, и он ушел в магазин. А мы продолжили разговор. Глядя на именинницу, я почему-то подумал: «Наверное, балерина. Про таких обычно говорят: ни сиси, ни писи». Я обратился к балерине:

— А ты, Валя, сама откуда?

— С Урала. От мужа уехала с двумя мальчиками-близнецами. У родителей сейчас, в первый класс пошли. А сама в Крым заехала да осталась тут, работаю дояркой здесь в Ивановке. В городе познакомилась с одним шофером, он приехал ко мне на день рождения, там в комнате ждет.

— Слушай, Валя, а когда думает в город ехать? — спросил я.

— Сегодня ночью.

— Так и мне надо быть в городе сегодня ночью.

— А что, он тебя подкинет, — сказала Валя.

Пришел Толик, принес четыре бутылки «Московской», и мы пошли на второй этаж. Встретил нас мужчина «семь на восемь». Познакомились. Стол уже был накрыт. Трапеза началась без лишних разговоров и «обмена верительными грамотами». Пришла соседка Рая, татарка, Толику я сказал:

— Займись ею, чтобы не скучала. Правда, на фотографию страшновата, но это ничего, зато зад большой. Бог увидит — хорошую пошлет.

Когда мы хорошо выпили, хозяйка включила «ящик с хипишем», поставила пластинку, и я с Валюхой пошел танцевать. Она пьяненькая, пухлая, прижалась, повисла на мне так, что у меня вены стали набухать, и не только на руках. Толик тоже времени даром не терял, танцевал с татаркой, руками массируя ей ягодицы. Хозяйка сидела на коленях у Павлика, так звали шофера, уткнувшись губами в его губы.

«Прелюдия юбилея прошла успешно, — отметил я про себя. — Пора переходить к более тесным дружественным контактам». Апофеоз проходил уже в трех комнатах, на кроватях и костюмированно — в костюмах Адама и Евы.

Постучали в дверь. Вошла именинница, посмотрела на нас, мы голые лежали на кровати, сказала:

— Пойдемте, хватит мучить друг друга, посидим еще.

— А Толик где? — спросил я.

— Он у Райки, сейчас и их позовем.

И Валя пошла стучать им в дверь. Кое-как «прикинувшись», снова собрались за банкетным столом. Попойка продолжалась, пока не иссяк последний источник «озверина». Павлик сказал:

— Все, с часик поспим и поедем.

— Павлик, постучишь в третью комнату внизу. Валька знает, я с тобой поеду, — сказал я, и мы снова расползлись по комнатам.

Почти под утро раздался стук в дверь, вошли Валя с Павликом.

— Пора, подымайтесь, голуби. У меня две бутылки вина есть, это я на опохмелку оставила. Сейчас выпьем, и кто куда, мне тоже скоро на дойку идти. Толик с Райкой спит — пускай спит, им спешить некуда.

Мы быстро встали, оделись, здесь же выпили. Попрощавшись, сели с Павликом в «ЗИЛ-130» и покатили. Приехали в город, когда рассвело. Павлик подбросил меня до вокзала. К Шуре-буфетчице идти уже не имело смысла.

В кассе поинтересовался насчет билетов на Баку.

— Отправление в девять тридцать, билеты продаем за час до отправления, — сказала кассирша.

Отошел от кассы. Думаю, шастать по вокзалу и перрону опасно, можно нарваться на мента, и «прощайте, скалистые горы…». Надо на время потеряться. Посунулся в зал ожидания, сел возле пожилых людей, поднял воротник куртки. Вторая бессонная ночь меня доконала, прикемарил. Но спал очень чутко, как волк. Приоткрою глаза, вижу, дежурный мент пройдет по залу, тогда снова засыпаю.

В полдевятого взял билет, а в девять тридцать был уже в купе поезда. У проводницы взял белье, лег на нижней полке и спал до вечера, как убитый. Когда проснулся, увидел своих попутчиков: трое молодых людей — двое парней и девушка приятной наружности.