Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

— Ты что, пытался трахнуть его, или что он натворил?

Дэниел не понял, к кому из них адресован вопрос, но на всякий случай ответил:

— Да ничего особенного, я просто кормил его, ну, и похлопал по шее.

— Вот блин. Никогда больше так не делай. Не выносит нежностей. — Мотт засунул пистолет в кобуру, нож заткнул за голенище сапога.

— Знаете что, — начал Дэниел, потирая укус, — я провел часть жизни в горах. Я знаю их и чувствую себя там в безопасности. Проснувшись сегодня утром, я представлял, что проведу день в милейшей коровьей компании — и вот я здесь шесть часов спустя, меня шатает от наркотиков, уши горят после ланча, ненормальный мул с садомазохистскими наклонностями, любитель виски, чуть не перекусил меня пополам, мы отправляемся к какой-то неведомой женщине с неведомыми целями — есть от чего растеряться! По-моему, происходит что-то не то.

— А ты что, видел, чтобы где-то происходило то? Но, как говорят у нас в Рок-Айленде: что нашел, с тем и пошел.

— Ладно, — сказал Дэниел, — я понял.

— Не бойся, Дэн, — Мотт диковато подмигнул своим светло-голубым глазом. — Все схвачено.

Он щелкнул Мудозвона по носу и вскочил в седло.

— Едем встречать Люсиль.

Дэниел и Мотт издалека заслышали ее приближение. Они остановились среди деревьев на вершине хребта и подождали несколько минут, затем Дэниел насторожился и взглянул на Мотта:

— Что это?

Мотт раскурил косяк размером с хорошую сигару и выдохнул:

— Люсиль.

— Да нет, — Дэниел прислушался, — это… какая-то машина… Слышите?

Он попытался изобразить звук: — Чоп-чоп-чоп… Когда его пропитанный наркотиками мозг осознал, что звук был знакомым, он вцепился в Мотта:

— Это же вертолет!

— Да-а, — выдохнул Мотт, — его мы и ждем.

Дэниел тоже выдохнул, но с другим чувством, а затем проворчал раздраженно:

— Черт возьми, а предупредить нельзя было? У меня не очень счастливый опыт общения с вертолетами — так что их появление действует на меня…

— Как скипидар на голую задницу, — подхватил Мотт.

— Так что, Люсиль прилетает на вертолете?

— Нет. Люсиль и есть вертолет.

— Ага. Теперь это хоть на что-то похоже. И подозреваю, что она привезла вам ежедневную дозу.

— Почти угадал, Дэн. Доставка и вывоз происходят еженедельно. Пилота зовут Эдди-Низколет. Для парня с равнины он ничего, только не вздумай ляпнуть худого слова про Люсиль, не то дело кончится поножовщиной.

Вертолет протарахтел над верхушками деревьев, сделал резкий вираж, описал круг и сел, приминая несущим винтом траву. Это был старый «Сикорски» времен корейской войны, но измененный до неузнаваемости. Корпус был переделан и удлинен, все наружные детали покрыты хромом, темно-синий фюзеляж поблескивал рифленой обшивкой. Изысканная золотая надпись на задней панели гласила: «Люсиль». В кабине пилота болталась пара розовых пенопластовых игральных костей с точками.

— Это Низколет, — Мотт оторвал зад от седла. — Бросим-ка нашу скотину здесь и пойдем поздороваемся.

Когда они подошли к вертолету, Эдди как раз выбрался из кабины и пригибаясь пробежал под винтом, одной рукой прижимая к себе видавший виды чемоданчик, а другой прикрывая голову.

В этот день Дэниел увидел зрелище, доступное немногим смертным: в горах Орегона полуголый горец покупал тридцать фунтов афганского гашиша у худого парня с землистым лицом, одетого по последней моде пятидесятых: потертые белые замшевые туфли, черные китаезы, подпоясанные ярко-розовым кожаным ремнем, и алая шелковая рубашка, почти касающаяся поднятым воротничком тщательно напомаженного кока.

Мотт и Дэниел общались с Эдди в роще. «Новый кот в оборот?» — поинтересовался он, едва заметно указав на Дэниела хмурыми карими глазами.

— А это Даниэль, развратный малый, видал женских задниц побольше, чем унитаз в публичном доме. Прислали сюда поучиться торговле, пожрать моего чили да отрастить кое-что, чтобы в штаны не помещалось.

Эдди кивнул, разглядывая Дэниела из-под летных очков.

— Рад познакомиться, — сказал Дэниел. — Видеть такую машину, как у вас — просто счастье. Это настоящее произведение искусства.

— Попотел я над ней, это верно, — ответил Эдди с деланным безразличием. — В безветренную погоду делает два с половиной оборота. А попадись в небе какая песчинка — двери сорвет к черту.

— Это, наверное, очень удобно, — поддержал разговор Дэниел.

— Охренеть до чего удобно, — буркнул Эдди. — Так же спокойно, как под бабой скакать.

— Черт побери, Низколет, не напоминай мне. Я так возбужден, что готов трахать все, что движется.

— Только не приставай к Люсиль, — одернул Эдди.

— Не буду, — заверил его Мотт. — Из всех машин я люблю только кольты.

— Чувак, а не пора тебе подзавязать с дурью? Глаза у тебя как эти… Черт возьми, как называются эти хреновины?

— Шутихи? — предположил Дэниел.

— Точно, — Эдди щелкнул пальцами. — Никак не пойму, то они закручиваются, то раскручиваются.

— Без тебя знаю, — кивнул Мотт. — Но хотя старина Дэн и поможет мне кое с чем, я тут озадачился с оценкой продукта. Это жуткая ответственность, но я создан для загруза, если ты понимаешь, к чему я клоню. Если интересуешься, достань у меня из кармана сигарету с отличным планом, собственноручно выращенным. Нечто между Тройным Крушением и Полиомиелитом Гумбольдта. Вот уж вещь так вещь. Доведет до кровавых соплей.

— Спасибо, чувак, но два плана одновременно — этого я пока не умею и, пожалуй, не хочу учиться. У меня еще заброска в Кейв Джанкшн. Так что давай-ка к делу. Мне скоро пора валить.

— Что ты привез?

Эдди открыл чемоданчик:

— Черный Гхани, отменного качества из Гиндукуша. Последний сбор до того, как туда ввалились русские. Двадцать фунтов.

— Сколько это в деньгах? — Мотт хлопнул рукой по куртке. Дэниел, вспомнив о ноже, возникшем из сапога, поднапрягся.

— Шестнадцать кусков.

Мотт вытащил большой бумажник из лосиной кожи.

— Шестнадцать? — с сомнением переспросил Мотт. — Что-то больно дешево.

— Чувак, это не ко мне, мое дело — привезти-увезти.

Мотт вытащил большую кипу стодолларовых бумажек и начал считать.

— Я могу перепродать его по двадцать за фунт, да ко мне еще и очередь выстроится.

— Это была хорошая сделка, ты же знаешь правило: не наваривать больше сотни на фунт, если имеешь дело с Альянсом.

Мотт что-то буркнул, продолжая считать.

— Почему такое правило? — спросил Дэниел.

— Чтоб жмотам неповадно было, — ответил Эдди. Мотт кончил слюнявить купюры и вручил пачку Эдди.

— Четыре тысячи. Тут еще за мескалин с прошлого раза. В расчете.

Эдди отделил одну купюру и сунул остальные в карман.

— Побесимся?

— Не вопрос.

— Как прошло?

— Все спокойно. У тебя не было шухера в дороге?