Маша Спивак - Год черной луны

Кстати, об Умке: поворот в ее судьбе и вовсе невероятен! Помнится, ранней весной мы с Таточкой вместе пили чай, я — лежа в постели, она — сидя рядом в кресле, когда вдруг раздался телефонный звонок. Тата сняла трубку и расплылась в улыбке:

— Приветик.

Так она обычно говорит Умке. Я понял, что у меня есть как минимум четверть часа, погрузился в собственные размышления, но скоро задремал и проснулся от ее громкого восклицания:

— Серьезно?!

И чуть погодя:

— Ничего себе!

И вскоре:

— Ну ты даешь!

Повесив трубку, Тата некоторое время смотрела на меня круглыми глазами, с удивленной гримасой, и наконец спросила:

— Помните, Ефим Борисович, я собиралась учить каталанский язык? Умка как раз видела в костеле объявление?

— Конечно, помню, но по-прежнему считаю, что разумней было бы учить язык более распространенный, испанский, к примеру, или французский…

— Да-да, но речь не об этом. Умка по моей просьбе пошла узнать, когда и как можно записаться, и… нет, вы даже не представляете!

— Да что такое?

— В объявлении было сказано: «обращаться в зал святой Марии-Доминики Мадзарелло». Умка зашла туда после мессы. Видит, за столом человек, по ее собственному выражению, «типично католической наружности». Умка думала, это и есть носитель языка, который будет вести занятия, но оказалось, он только замещает преподавателя, своего друга, — ведет запись. Он очень подробно все рассказал, а когда понял, что заниматься собирается не она сама, а подруга, явно расстроился и стал уговаривать тоже учить язык, но лучше испанский. Совсем как вы, Ефим Борисович. Умка спрашивает: «Почему испанский и зачем он мне?» А он: «Вот приедете в Толедо, как с людьми будете разговаривать?» Умка удивилась: «Почему в Толедо?» А он: «Ко мне в гости, это мой родной город».

— Она ему понравилась, вот он с ней и любезничал, что же тут удивительного?

— А вот послушайте! Он спросил, как ее зовут, удивился ее имени — Умка, — поахал: как необычно. Тогда и она поинтересовалась: «А вас как зовут?» Он смутился, замялся, а потом, как будто извиняясь, ответил: «Как нашего короля, Хуан Карлос». Еще улыбнулся и развел руками с таким видом, мол, я не виноват.

— И все-таки — что особенного?

— Она же вечно твердила, что выйдет замуж только за Хуана Карлоса! А этот испанец ей сразу понравился! И она ему. Он сказал, что очень хотел бы снова с ней встретиться, и попросил телефон! Он приехал в Москву с благотворительной миссией всего на несколько месяцев. Представляете, какое чудо, что они познакомились?

Действительно, чудо. Только я уже ничему не удивлялся. Однажды, когда у меня была высокая температура, мне приснился загадочный сон: зеркальная гладь воды, по которой в полнейшем безмолвии расходятся концентрические круги, очевидно, от упавшего камня. Во сне я знал, что этот пруд или озеро — союз Ивана и Таты, место падения камня — их разрыв, а расходящиеся круги — магические. Повинуясь логике сна, я прилагал все усилия, чтобы внешний круг не дошел до меня, и, когда он подступил совсем близко, в страхе проснулся. И подумал: вот глупость. Но, услышав про Умкино знакомство, вдруг понял: это же точная аллегория происходящего! Со всеми, кто оказался вовлечен в историю Ивана и Таты, так или иначе сильно замешенную на волшебстве, произошло нечто особенное, неожиданное. Попробуй не поверь после этого в мистику.

В начале лета Умка заходила к нам со своим испанцем (он продлил пребывание в Москве, и они встречаются, чаще всего по делу, Умка помогает ему в сборе средств на разные детские программы). Таточку попросили нарисовать яркую картинку к объявлению, и, пока она этим занималась, я успел пообщаться с Хуаном Карлосом. Он поразил меня своим добросердечием, скромностью и деликатным юмором. Не побоюсь громких слов: светлый человек. Я бы даже сказал, лучезарно светлый. Очень располагает к себе. И Умка при нем другая, совсем не такая, как обычно. А я-то думал, что при ее кошмарной работе — она детский онколог — ей даже на время страшно остаться без защитного панциря внешней суровости.

Тоже своего рода мистика.

И… ах да, чуть не забыл самое главное! К вопросу о судьбоносной тайне имен; между прочим, в свое время мне довелось изучать и это.

Когда Иван приехал за мной, чтобы перевезти на дачу, у него был такой странный вид, что я начал допытываться, в чем дело. Ваня помялся в нерешительности, но потом все-таки рассказал, что ему утром звонила Лео, о которой он ничего не слышал пару месяцев. Она просила прощения у него и заочно у Таты за то, что вмешалась в их жизнь. Иван передал мне ее слова: «Понимаю, вам от моих извинялок не легче, но все-таки знайте, что я очень переживаю, и простите, если сможете».

Скажите пожалуйста: катарсис! Очень вовремя, горько усмехнувшись, подумал я и тут же узнал о причине небывалого перерождения. Совершенно фантастическая причина. В начале июня, в жаркий день, Лео с молодым человеком гуляла по лесу; там они заснули, надо полагать, после любовных утех, да так крепко, что Лео даже не почувствовала, как ей на руку заползла гадюка. Шевельнувшись, Лео потревожила ее, и змея мгновенно ответила — укусила! В это время они чудовищно агрессивны, в разгаре брачный сезон. Неизвестно, чем бы кончилось дело, если б не молодой человек. Не растерявшись и вспомнив все, что знал о змеиных укусах, он сделал надрез и выдавил зараженную кровь, а потом на руках оттащил потерявшую сознание Лео в больницу. Случившееся, очевидно, повлияло на нее до такой степени, что, едва ее выписали, она бросилась вымаливать прощение у моего сына.

Во мне, честно сказать, этот пасхальный рассказ вызвал противоречивые эмоции. С одной стороны, хорошо то, что хорошо кончается, но с другой — боги обошлись с подлой девчонкой чересчур снисходительно. Мне даже показалось, что изначальный замысел был иным, намного более жестоким. Ее гибель таила бы в себе двойную иронию: во-первых, гадюке гадючья смерть, а во-вторых, на что еще можно рассчитывать при таком имени?

Но почему-то высшим силам было угодно пощадить разрушительницу самой дорогой для меня семьи. Если не считать короткого пребывания в больнице, Клеопатра не понесла никакой кары, наоборот, выходит замуж и на время уезжает в Сибирь, где сейчас работает ее избранник. Иван сказал, что голос у нее абсолютно счастливый. Это ли не насмешка судьбы? Иной раз я думаю: хорошо бы лет через двадцать и на пути нашей Клеопатры появилась какая-нибудь юная авантюристка… но пресекаю подобные мысли. Что будет, то будет, не нам решать. Провидению виднее.

Безусловно, в том, что Иван и Тата расстались, тоже есть промысел Божий, но его мне пока не дано постичь: слишком уж я пристрастен и слишком жалею сына. Сложный вопрос геометрии человеческих отношений: является ли правильным любовный треугольник, если счастье в нем распределено только по двум вершинам? У меня нет ответа. А впрочем, разве при рождении нам выдают документ, гарантированно обещающий счастье? Как известно, каждый сам кузнец… и это во многом правда. Что, конечно, вселяет надежды касательно будущего Ивана. Если простилось Лео, простится и ему. Во всяком случае, хочется в это верить.