Юрий Красуля - Золотой Рыбк

проверил себя среди позолоченных куполов церквей. Притом, молодец, по-

научному пытался разобраться - залазил к реставраторам повыше, чтобы

оценить, как на него влияет фокус золотой луковицы.

Немного в нарушение, посещал запретное место для простых мирян - алтарь.

Смотрел все и днем и ночью. Плюс - на рассвете и на закате. Честно искал. Но,

почему-то, там не срабатывало.

Уже начинал задумываться о большом поиске в паломничестве по святыням. В тех

местах силы должны быть. Но, пока копил на все деньги и силы, еще один

вариант нарисовался.

Как-то в перерыв, решил проведать в больничке коллегу. Быстренько купил

соков и печенья, направился к стационару. На входе к нему подошел один

мужичок и предложил купить кровь. Филипп даже немного опешил от столь

необычного предложения. Оказалось - донор предлагал за деньги свои услуги. Ну

там редкая группа, может кому и надо. Быстро отказавшись извинением, Филипп

пробежал дальше, но задумался. Кровь то в его судьбе сыграла немалую роль.

А тут, спасибо медицине, можно кое-что попроверять для себя и без криминала.

Прикупил-таки донорскую. Поискал с ней внутренних подсказок о форме

пользования. Рисовал лабиринты, окунал свои золотые слитки и цепочки.

Выкладывал некие странные узоры. Честно протыкал и свой палец, дабы

добавить еще хоть какую силу. Попробовал на вкус.

Вроде и ничего не произошло. Состояние, конечно стало необычное. Сны там, кое

какие видения. Но, чтобы ощутить взаимодействие с какой-то большой Силой, так

нет.

Решил, на время, завязать с кровавыми экспериментами. Ощутил, что надо от

всего отмыться и начать поиски с другого, чистого листа. Пошел-таки в соседний

лесок. Возле двух толстых деревьев протекал ручеек. Водичка чистая. Да и

начало течения имеет красивую изогнутую форму.

Филипп умылся там, золото свое стал омывать в лесной чистоте.

Там-то он и услышал шепот деревьев. Притом не просто какие-то фразы, как

удавалось раньше. Это был, фактически, разговор. Очень неспешный, но с

вопросами и ответами.

Что он там узнал, не сильно-то и рассказывал. Но поиски новых путей, теперь, у

него проверялись среди старых, толстых стволов. Там он не их слушал. Да и не

себя. Там Филипп настраивался на другую, нечеловеческую, какую-то особую

волну, на которой идет общение с чем-то более мощным, древним языческим. По

друидам он не спец, но, как казалось, вроде бы тема к их направлению была

близка.

Мощного как-то не довелось послушать. Но разок уловил чье-то настроение. То

ли животного, то ли взгрустнувшего дерева. Все никак не становился зорким

экстрасенсом. Да и не стремился. Но все же почувствовать чужое довелось.

А там не то, чтобы какие-то особые мысли, нет. Но суровый взгляд на чью-то

гибель, притом без человеческой жалости, или нашей же жестокости. Напротив,

величественное осуждение погибавших за то, что их переход в царство Аида был

бестолковым, а значит и жизнь смысла не имела. И то, что живши, вроде и

приносили пользу, но, коль умирая не дали силушку, значит и до рождения были

не для нас.

Конечно же подобных слов от растения, или от кого-то из животных Филипп не

слышал. Нет. Но настроение, которое смог уловить, все-таки его встряхнуло.

Даже глаза приоткрылись по-другому. Это по типу того, когда почему то с тобой

неожиданно чуток откровенничает колдун. И, слушая что-то интересное из его

уст, начинаешь ощущать себя рядом с сырой могилой, или, напротив в жару углей

догорающего под утро большого костра.

Я перед ним нарисовался в тот период, когда его сожительница, обычная деваха

и стервочка, очередной раз устроила «кино». И не скандал, не выяснение

отношений. Просто ей как-то все в очередной раз все не нравилось, а Филипп,

нехороший такой, не угадал ее великих ожиданий, и не обеспечил славы и

роскоши.

Ну а сделать несчастным партнера, женщины умеют хорошо.

Но, в тот период, Филипп уже не бродил угнетенный. Не искал в компаниях

успокоения и не заливал грусть. Даже напротив. Очередная невеселая встряска

помогала чуток вырваться из привычной рутины и суеты. Да и на поиски, теперь,

смотрел другим взглядом.

Я-то ему, особо, заряд сил не давал. Просто общение старых знакомых. Но.

Были вместе у знакомого на даче. Шашлыки там, купание в речке. Под вечер

расслабились. Филипп в том числе. Под деревом он задремал.

Но а я нет. И, о радость, увидел таки в зеленоватой дымке медленно

вращающуюся червоточину. Не крупную, но пролезть в нее можно было-бы.

Раньше основными путями в соседние пространства для частного пользования

были - лабиринты и зеркала. Там не нужно было привлекать дополнительных

людей как водоворотах и пещерах.

А тут - моя мечта открылась. Дверь куда-то. То о чем мечтал.

Но, пока я, опешив, мешкал перед воротами, кто-то стрельнул фейерверком.

Разбудил-таки Филиппа. Червоточина исчезла.

Смекнул я, что, сон Филиппа – перспективное дело. Но такой сон что-то должно

стимульнуть. Вот и стал, не привлекая внимания подопытного, искать решения.

Это было не очень то и сложно. Филипп сам-то был в поисках. А значит, не

обращал внимание на эксперименты над ним со стороны доверенного окружения.

Определился с доверием близких – и, естественно, стал достаточно уязвим.

Но было и трудновато сделать толковый анализ. Не все Филипп афишировал. А с

таким явлением, как открывающий верхний и нижний мир, сокращенно – дракон,

реально разобраться – так дело непостижимое.

Подтолкнула к поиску нужного направления знакомая полуведьма. Им по

определению открыты нижние миры, а для работы с верхними – приходиться

искать мощную близость через мужчину. Вот и попивая с ней чаек в кафе,

беседуя о том - о сем, понял, где еще нужно поискать ключики для дверей в

другие миры.

Тогда то и припомнил я про то, что перед тем открывающим сном Филиппа, был у

него очередной мощный конфликт со стервозной подругой.

Решил я развивать эту ситуацию.

Лучшее средство для увеличения стервозности – это не самые мудрые, но весьма

энергичные подруги. Они-то эффективно увеличивают градус самомнения и

дурных амбиций. Короче, подружка совсем вывела Филиппа из спокойного

расположения духа. Что, собственно мне было нужно.

А Харитон-то, как заметил Виктор, последние пару фраз говорил уже во сне.

Виктор из вежливости слегка потряс за руку сладко во сне прислонившегося к

стволу дерева товарища.

Но тот - ни сладко не причмокнул, ни захрапел. Просто мягко осел вниз и,

подложив сложенные ладони под щеку, окончательно окунулся во власть

Морфея.