Валерий Ламзов - Золотое сечение Иуды

– Да! Да! Я помню! Я все понимаю, Ефим Петрович. Но как я ему об этом скажу? Вы представляете, что будет? И как он на все это отреагирует?

– Да! – согласился с ней Дратс. – Дело тонкое, щепетильное. Можно человека психически ранить. Но на то я и врач, чтобы найти решение и получить максимальную информацию о состоянии больного, если таковым он является.

– А может и нет? – взволнованно, с надеждой в голосе спросила Анна.

– Может быть всякое, дорогая Вы моя. А для начала Вы мне вот что скажите, сами-то Вы, как жена, замечали за ним какие-то странности? Было ли в его поведении что-то такое, что не вписывалось бы в обычные, общепринятые нормы?

– Я не замечала ничего такого, – отвечала Анна. – Меня долго не было. Знаю только, что в последнее время он спит очень плохо.

– Может стрессы у него были? – вкрадчиво спросил Ефим Петрович. – Может Вы не видели, но Вам рассказывали?

– При его работе, дорогой Ефим Петрович, стрессы на дню по несколько раз происходят.

– Да, бизнес и здоровье между собой не дружат, – ответил Дратс и, помолчав, добавил, – мы, наверное, сделаем так. Сегодня вечером мы с Цуцей Парменовной будем вашими гостями. Вы мне скажите, какие у Сергея Арнольдовича увлечения или пристрастия есть?

– Я не понимаю Вас, Ефим Петрович, что Вы имеете в виду?

– Что тут не понимать, милая моя Анна Павловна?

Психиатр вышел из-за стола и подошел к сидящей на кушетке Анне.

– Мне надо его видеть, говорить с ним. Нужна тема. Что, кроме бизнеса, его интересует?

– Детективы, старинные картины, антиквариат, монеты, архитектура. – Ответила Анна.

– Отлично, – воскликнул Ефим Петрович, – у меня есть Библия в гравюрах, изданная в 1853 году. Хочу показать Сергею Арнольдовичу. Пусть скажет свое мнение, вещь стоящая или нет. Недавно один пациент подарил. Ждите нас, Аннушка. Будем обязательно.

Сергей Арнольдович вернулся домой с работы с небольшим опозданием. Малышня, ожидая подарков, окружила отца.

– А что привез?

Оба получили по пакету из Макдональдса и, расцеловав Ванина, разбежались в разные стороны.

– Неправильно поступаешь, уважаемый Сергей Арнольдович, давая детям наедаться на ночь, – укоризненно заявила Цуца Парменовна, вставая навстречу входящему в зал хозяину дома.

– Да знаем мы все! – Отшутился Ванин, – Сами были такими. Зачем детей радости лишать? А то вырастут, и вспомнить будет нечего.

Из-за Цуцы появилась фигура ее мужа, холеного и чистенького, с идеально выбритой лысиной.

– Рад Вас видеть, Ефим Петрович. Давно не были у нас.

Анна подошла к мужу и взяла его за руку:

– Я тебе говорила, что Цуца у меня следит за здоровьем наших детей, а вот Ефим Петрович заехал ее забрать. Давно не виделись. Я и подумала, почему бы вместе не поужинать?

– Правильно подумала, молодец. Я Ефима Петровича не видел с тех пор, как он ушел на пенсию.

– Да, давненько, Сергей Арнольдович, мы не встречались, – согласился Дратс. – Что делать? Жизнь в столице так устроена, что можешь человека не видеть 10 лет, а встречаешь как будто вчера расстались. Что делать? Мегаполис.

– Это правда, – согласился Ванин.

С этого дня Ефим Петрович часто находил повод, чтобы хотя бы один раз в неделю посетить дом Ванина и повстречаться с хозяином. Щепетильная ситуация вынуждала его быть крайне осторожным и аккуратным. Однако пищу для размышления дала та самая первая встреча, когда он с собой захватил Библию с гравюрами. Книга очень понравилась Сергею Арнольдовичу. Он ее внимательно посмотрел, восторгаясь гравюрами на тему из Ветхого Завета. Затем перешли к Евангелию. Ванин увидел гравюру, которая была специально открыта для него «Иисус и Иуда». Ванин внимательно рассматривал ее, а затем, обращаясь к Ефиму Петровичу, сказал:

– Работа великолепная. Но ничего общего между реальными образами и этим изображением на гравюре нет.

– Это любопытная точка зрения, – возразил Ефим Петрович. – А какими Вы их себе представляете?

Ванин хитро улыбнулся:

– Пошли со мной.

Они прошли через боковую комнату в большой зал, где находилось полотно Леонардо да Винчи.

– Слов нет, – заявил доктор. – Возразить невозможно.

– Здесь плохо видно, – продолжал Ванин. – На Иуде надеты сандалии, снятые им с римского легионера, убитого в стычке. Так поверите, он говорит, им сносу нет. Бычья кожа в три слоя на подошве. Я интересовался в свое время амуницией римских легионеров и могу подтвердить, это абсолютная правда.

Ефим Петрович день за днем встречался со своим пациентом, и шаг за шагом пытался понять, что происходит у него в голове. К его величайшему удивлению там был обнаружен довольно странный порядок, в корне отличный от обычного человека. На первый взгляд, симптомы, выявленные у Ванина, выглядели как диссоциативное расстройство. Оно, безусловно, было и возникало это заболевание как защитная реакция организма в случае физического или, чаще всего, психического стресса. Человеку кажется, что трагедия, произошедшая с ним, была якобы не с ним, а с кем-то другим. Однако такой вымысел начинает иногда доминировать над реальной ситуацией, и возникает одна или несколько личностей, вырастающих из этого защитного пласта. У некоторых людей они начинают обрастать новыми вымыслами, новыми защитными галлюцинациями, фантазиями. И в итоге как бы возникает параллельная или непараллельная, но другая личность, которая пытается защитить реального человека от неприятных ему воспоминаний, ощущений. И горе, когда эти личности в сознании человека начинают враждовать между собой, иначе говоря, доминировать против реальной личности. Человек становится раздражительным, теряет чувство реальности, то смеется, то внезапно рыдает. Это болезнь, носит название раздвоение личности. Одни считают ее разновидностью шизофрении, другие выделяют в отдельное психическое заболевание. Но у нашего больного ничего подобного выявлено не было.

Стресс стал причиной возникновения образа Иуды. Но Иуда был настолько загружен определенной информацией, что представлял собой не столько выдуманную личность, сколько своеобразный жесткий диск, хранивший в себе базу определенных данных, необходимых в некоторых ситуациях. Иуда вобрал в себя воспаленную психику, которая в свое время мешала жить Сергею Арнольдовичу, и потихоньку-потихоньку превратилась в его защиту. Иуда стал средством, освобождающим мозг от тяжелых болезненных нагрузок. Ванин эту созданную им базу данных подсознательно отдал Иуде, при необходимости получить какую-либо информацию, преспокойно пользовался ею, причем абсолютно об этом не задумываясь.

Удивительно жесткая, рациональная система мышления, которая была у этого человека, могла убить любого. Но в данном случае обернулась исключительной пользой для себя. Кроме Иуды там находилось достаточно большое количество других информационных носителей, но для доктора Дратса это было неважно. Он знал, что его пациент и приятель Ванин Сергей Арнольдович в целом здоров. Просто у него такое устройство мозга, которое готово принять и переработать гораздо больший объем информации, чем у обычного человека, и его психика не всегда это выдерживает. О чем Дратс и рассказал Анне Павловне не без удовольствия словами человека, постигшего величайшую тайну.