Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030

С Индией стало все ясно сразу же после «Обвала.» Центры разработки и поддержки программного обеспечения осталось без заказов в одночасье. Корпорация « Эппл » обанкротилась и была куплена (со всеми долгами) « Микрософтом » всего за один доллар. Сама « Микрософт » вскоре стала благотворительным учреждением: несколько сотен инженеров в Вермонте и Беркли выживали на президентских грантах, продолжая техническую поддержку оставшихся операционных систем. Затем последовало банкротство банков, производителей дешевой электроники и авиакомпаний. Индийский как-бы «средний класс:» все эти программисты, администраторы баз данных, руководители проектов, бухгалтеры и специалисты технической поддержки - все вдруг остались без работы и без денег. Вслед за индийским «средним классом» исчезли все более или менее доходные профессии: туристические достопримечательности и туристические автобусы, отели и платные пляжи, изготовление и продажа сувениров, и даже портновские мастерские. В Индии больше не было богатеньких иностранных туристов! До «Обвала» в Индии было 1.3 миллиарда населения, из которых 0.9 жили на менее чем пятьдесят американских центов в день. После «Обвала,» почти все 1.3 миллиарда достигли нового уровня нищеты: с дневной нормой менее одного цента!

Четыреста миллионов отчаявшихся людей побежали из разваливающихся городов в деревни. Но и в деревнях, не было земли, воды и еды для всех. Счастливчиками могли считаться те, кому удалось раздобыть себе какую-нибудь рыбацкую лодку и доплыть, куда придется: до Австралии, до Бирмы или до Мадагаскара. Или даже до США. Оставшиеся... Никто не был уверен, чем этот кризис в Индии закончился. Информация оттуда просто перестала приходить. Было предположение, что осталось несколько миллионов выживших, некоторые даже оценивали оставшееся население числом в двадцать или пятьдесят миллионов. Однако все давно согласились, что те, кто пережил кризис в Индии, уже жили в каменном веке...

Вскоре Марк и Ким добрались до второго адреса из базы данных. Семья была смешанной: белый муж и амер-индийская жена, с пятью малолетними детьми. Хозяин был сапожником: перед его крошечной хижиной была установлена полка с несколькими парами дешевых резиновых шлепанцев и сандалий стандартно-уродливого фасона, а хозяин вырезал из старой покрышки подошвы для еще одной пары сандалий. В полном соответствии поговорке «Сапожник без сапог,» вся семейка была босиком. Двое старших пацанов, примерно шести и семи лет от роду, в грязных трусах и майках, помогали отцу: держали инструмент и подавали бесплатные советы. Трое младших, от двух до пяти лет, пока не считались рабочей силой. Совершенно голые, они играли в дорожной пыли. Мамаша варила что-то подозрительное в закопченном котелке поставленном на четыре кирпича. Топливо между кирпичами выглядело как высушенный коровий навоз.

«Доброе утро, сэр,» - подошел Ким к сапожнику. «Как бизнес?»

«И вам всем доброе утро, господа. Бизнес - как бизнес. Апрель! Кто, к чертовой матери, придет покупать шлепанцы в апреле? К июню - будет совсем другое дело. Тонны клиентов! А пока, вот... Эта полка - только игра. Мои старшие сыновья развлекаются. Выставляют утром, собирают вечером. Я не против. Пусть учатся, как вести бизнес, так ведь?»

Марк тоже подумал, что выставка продукции была просто забавой. Похоже, мистер Хобсон либо работал на заказ, либо отправлял обувь на продажу в более зажиточные кварталы. Здесь, в амер-индийской части трущоб, лишь каждый десятый носил обувь более или менее постоянно.

Сапожник обратился к Марку: «А Вы, сэр? Тоже из Полиции?»

«Из ФБР,» - ответил Марк.

«ФБР!» - присвистнул хозяин. «Вы, наверное, очень богатый человек, сэр? Вам пара сандалий не нужна? Дома, например? У меня - отличное качество, сэр. А цены - вообще великолепные! Скидка на скидке! За пару сандалий - всего три тыщи восемьсот долларов. А за «вьетнамки» - три тысячи. Дешевле Вы нигде не найдете. Апрель на дворе, как я и сказал...»

Марк еще раз оглядел полку с продукцией. Сандалии были стандартные: с подошвами из старых покрышек, уродливого фасона. В летнее время, когда бетон тротуаров был слишком горячим, младшие дети Марка ходили в подобной обуви в школу. Три тысячи долларов за пару «вьетнамок» - это было не дорого. Но и не дешево. На местном рынке недалеко от дома Марка их бы тоже продавали за три тысячи. «А детские размеры в Вас найдутся готовые , сэр?» - спросил он. Не то, чтобы он хотел купить что-то: все его дети уже имели по паре. Просто, Марк ожидал, что ответ будет отрицательный и надеялся вежливо прервать рекламную кампанию хозяина, чтобы перейти к вопросам о Нике Хобсоне.

«Детские размеры, сэр? Для ваших детей, да? Вы в самом деле богатый человек, как я и сказал! Нет, сэр. Готовых детских размеров мы не держим. Кто бы их, к чертовой матери, здесь покупал? Но для Вас, сэр, я могу сделать на заказ, без проблем. Детские размеры у меня дешевле: сандалии за три-триста, а «вьетнамки» - за две пятьсот. Хотите заказать прямо сейчас, сэр? Какие размеры?»

«Нет, не сегодня, сэр. Я размеров не знаю. Этим у нас жена заведует,» - придумал отмазку Марк. Его трюк сработал, как ожидалось. В этих трущобах, покупка детской обуви наверняка считалась экзотической роскошью, которую только «богатые,» вроде Марка, могли себе позволить.

«Мы вообще пришли спросить, сэр,» - Ким умело воспользовался паузой чтобы вставить в разговор интересующий их вопрос. «У Вас нет родственника, или, может быть, знакомого, по имени Николас Хобсон?»

«Николас Хобсон? Один из моих прадедушек был Николас. Но он умер давным-давно. Наверняка, прадедушка вам, господа, ни к чему. Нет, сэр! С моей стороны семьи Николаса у нас нет. С ее стороны - тоже. Хотя, давайте спросим...» Он повернулся к жене, которая все еще размешивала что-то в котелке. «Наяти, лапочка! Вот тут офицеры хотят знать, есть ли у нас Николас Хобсон в родственниках.»

«Не с моей стороны, дорогой,» - ответила женщина. К удивлению Марка, она говорила без следа индийского акцента. «У всех родственников с моей стороны - имена тамильские. И даже по прозвищам, в смысле: американизированным именам - никаких Николасов у нас нет.»

«У тебя столько родственников, лапочка. На твоем месте, я бы не был так уж уверен,» - не согласился хозяин.

«Может, не «Николас,» а просто «Ник?» Ник Хобсон?» - Марк скорректировал вопрос депьюти.

«Если бы в нашем клане и был мальчик с именем «Ник,» он не был бы «Хобсоном,» сэр,» - сказала Наяти: «Я - единственная Хобсон. И то, только потому, что влюбилась по уши вот в этого чувака.» Она ткнула пальцем в сторону мужа. Марк решил не задавать дополнительных вопросов. Кожа женщины была темной, а черты лица - явно индийскими. Наверняка, никто из ее родственников не сошел бы за белого.