Ира Брилёва - Приключения вертихвостки

За время нашего общения я хорошо изучила его и пришла к определенным выводам. Дэвик не жалел денег только на одного человека на земле. На себя самого. И я еще каким-то чудесным образом попала в этот короткий список. А больше он бы и полушечки ни на кого не потратил. Так что еще непонятно, кому повезло. Это он в период ухаживаний, как любой самец, распушил свой хвост и кошелек. Посмотрела бы я на эту австриячку после свадьбы. Бедная Ядвига!

А может, это просто Дэвику с женщинами не везло. Кроме меня, конечно!

«Хотелось бы мне все-таки знать, по каким критериям Дэвик оценивал рачительность этой австриячки?» — подумала я, заселяясь в очередные королевские апартаменты. Экскурсионный тур был по-настоящему роскошным! Глупая Ядвига даже не представляла, какого удовольствия сама себя лишила! Италия под руководством Дэвика была действительно «ла Белла» во всех смыслах.

Но я по-прежнему была почти уверена, что деньги здесь оставались только предлогом. Ядвига доревновалась до ручки и потеряла отличного жениха. Жаль, что мы так и не познакомились! Хотя, я думаю, она была бы против.

— А может, оно и к лучшему? — жалобно вопрошал Дэвик, когда мы осматривали Флоренцию. Во всем, кроме юриспруденции, он был мнительным и страшно сомневающимся субъектом. — Так бы женился, а потом только узнал, что она за штучка.

Мнительность часто бывает причиной депрессий у людей, которые подвержены приступам этой, в общем, излечимой болезни. Дэвик не был исключением. Пережив разрыв с Ядвигой, он слегка приуныл. Но он не умел долго злиться, пребывать в состоянии хандры или заниматься какой-либо подобной ерундой, как это бывает с большинством тех, кто впадает в депрессию и предпочитает пребывать в ней долгие годы. Нет, Дэвик, к счастью, шел по жизни веселым и жизнерадостным человеком, и это был для него большой и жирный плюс.

В Венеции, катаясь на гондоле, он слегка повеселел, узнав, что сегодня красивым женщинам именно на этой гондоле полагается пятидесятипроцентная скидка. Я широко улыбнулась гондольеру, и тот, лихо швырнув на дно лодки свой бархатный берет, воскликнул, что катает нас бесплатно. При этом он развесисто чертыхался на чистом итальянском языке.

— Вот ты — настоящая, понимаешь. А она — нет. Вокруг одни фальшивки. Как же мне не везет, — причитал Дэвик, гуляя по Риму.

В общем, к концу путешествия его организм наконец справился с этим затяжным недугом и окончательно выздоровел. Я была этому несказанно рада, и мы с легким сердцем вернулись в Вену.

Мое добровольное двухмесячное заточение в Европе подходило к концу. Впереди была Москва, и Дэвик немного нервничал, но старался это от меня скрыть. Мне было его немного жаль, ведь там, дома, нас действительно ожидала неизвестность. Деньги деньгами, но одну пулю в мягкое место он уже получил. И ему совсем не хотелось испытать это еще раз.

Дэвик должен был вернуться в Москву первым, чтобы все подготовить к моему приезду. И, как бы сильно страх не терзал бедного нотариуса, работу пока еще никто не отменял. И гонорары тоже. Дэвик, как известно, не был от природы очень храбрым человеком, но он был настоящим, стопроцентным представителем своего сословия, оборотистым малым, которому сам бог велел быть таким. От начала времен. Так написано в Библии. Но он был совестлив. Для юриста это скорее недостаток, чем достоинство. И от этого в нем всегда боролись две противоположных сущности: желание заработать и желание остаться человеком. Это большая редкость.

Он улетел, а я на несколько дней задержалась в Вене, наслаждаясь покоем перед грядущей неизвестностью и весьма вероятной нервотрепкой.

Я еще раз сходила в оперу. Давали «Даму с камелиями». Мой плохой немецкий все же позволил мне разобраться в перипетиях сюжета. Тем более, что перед походом в театр я основательно проштудировала оперные либретто, найденные мною в библиотеке особняка.

Судьба бедной Дамы потрясла меня. Я почти узнала в ней себя. Такая же одинокая и страдающая. Хотя, страдали мы по разным причинам: она от безнадеги, а у меня все же была слабая надежда на благополучный конец моей истории.

Наконец мое полугодовое ожидание приблизилось к своему завершению. До моего вступления в наследство оставалось три дня. Дэвик позвонил мне и, постоянно сплевывая через левое плечо и причитая разные приговоры-отговоры — суеверий в нем было, как блох в старой собаке, — заверил меня, что все подготовил к моему приезду.

— Не беспокойся. Я принял меры предосторожности. Звоню тебе с междугороднего телеграфа.

— Откуда? — удивилась я.

— Этому изобретению больше ста лет, и оно еще никого не подводило, — парировал мою иронию Дэвик. — Никому в голову не придет, что я могу тебе отсюда позвонить.

О, господи! Конечно, не придет! В заведении, специально созданном, чтобы звонить по междугородним телефонам никому и в голову не придет, что Дэвик собирается этим заняться. Но я подумала, что, может быть, именно эти приемы всегда и работают? Если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место!

Дэвик сообщил мне, что детективы будут встречать меня в аэропорту и отвезут в безопасное место на бронированном автомобиле.

Детективы мои были молодцами и продолжали исполнять свои необременительные обязанности за аккуратный ежемесячный гонорар с моей стороны. Еще уезжая из Москвы я решила, что время летит быстро, и два месяца — это совсем небольшой срок, и мне совершенно нет необходимости отказываться от услуг таких профессионалов, которые обязательно пригодятся в недалеком будущем. Кто-то же должен будет меня охранять, когда я стану супер-пупер богатой!

Кстати сказать, Олег, мой замечательный преданный детектив, страшно ругался, когда Дэвик, по моей просьбе, позвонил ему и объявил, что я срочно переместилась в Вену.

— Она не могла мне сама об этом сообщить? — кипятился Олег. — Я, что, для нее мальчик на побегушках? Сижу здесь, жду ее звонка, а она, оказывается, уехала. Вот чертова девка, такую кашу заварила и скачет теперь туда-сюда без спросу. Ни с кем не посоветовавшись!

Мне было слегка неудобно перед Олегом — я действительно ничего ему не сказала. В конце концов, он сам советовал мне уехать.

Но деньги по-прежнему продолжали приходить на его счет, и Олег махнул рукой на мою, как он сказал, «безалаберность». При очередном «сеансе связи» с Дэвиком Олег просил передать, что на меня не сердится.

— Может, оно и правильно, — сказал он, — она деваха везучая. А лишняя возня, которая неминуемо бы началась, подключись мы к этому делу, никому, и вправду, не нужна.

Я передала Олегу через Дэвика, что благодарна ему за все, что он для меня сделал, и надеюсь, что по приезде он меня не отшлепает по попке за мои проделки. И не бросит меня на произвол судьбы прямо посреди этого коварного и опасного мира. Это была шутка, но я и правда надеялась на помощь Олега в будущем. Ведь не до пенсии же мне сидеть в Вене!