Ира Брилёва - Приключения вертихвостки

— Нравится? — услышала я сзади себя простой вопрос. Он был задан таким тоном, словно бы мой старинный друг, с которым мы до этого обсудили тысячу разных тем, решил спросить моего мнения еще и по этому поводу.

— Да, — в тон вопрошавшему просто ответила я и оглянулась. Возле меня стоял гусиный пастух и, ковыряя кончиком хворостины зеленую кочку, застенчиво смотрел куда-то поверх меня.

— Садись, — подвинулась я зачем-то на бесконечно-длинном обрывистом берегу. Наверное, мне хотелось дать понять, что я — друг и готова уступить место пацану, который осмелился со мной заговорить. Ведь деревенские обычно гораздо застенчивее городских. Или сейчас это уже тоже в прошлом?

Пацан присел на корточки рядом со мной.

— Красиво тут у вас, — сказала я очевидную банальность. Просто, чтобы поддержать разговор.

— Я знаю, — гордо сказал он, и от этой гордости в его голосе я почувствовала, что сама становлюсь патриоткой этой красивой земли. — К нам сюда художники пачками ездят. Говорят, такого вида даже Левитан не видел.

— Ого. Ты знаешь, кто такой Левитан?

Пацан презрительно взглянул на меня.

— Я в «художке» учусь, — его ответ был для меня полной неожиданностью.

— У вас есть художественная школа? — удивилась я.

— А почему бы ей у нас не быть? — строй его речи был совсем не деревенским, и все это продолжало меня удивлять. — К нам тут художник один со своей семьей переехал. Говорит, осточертело ему в городе — суета да беготня бестолковая. А здесь он душой отдыхает. Вот и студию художественную для местных открыл.

— А он вас за деньги учит? Или просто так?

На лице пацана отразилось возмущение.

— Они с женой земли немного взяли, овощи выращивают, на рынок отвозят. У наших-то с деньгами туговато. Работы почти нет. Перебиваются все.

Я задумалась. Через пару дней у меня будет огромная куча денег, а вот в этом конкретном селе жрать нечего? Все же этот мир устроен немного странно. Я вздохнула.

— Послушай, а чем у вас тут раньше занимались? — Пацан вопросительно глянул на меня и наморщил лоб. Я уточнила: — Ну, где твои папка с мамкой раньше работали?

Пацан сообразил, что я от него хочу.

— Да колхоз тут раньше был. Туда все и ходили. А потом, как и везде, все исчезло. Землю раздали. Кто свою пропил, кто огород сделал. Вот так и живем.

«Почти как у нас в Зауралье, — подумала я. — Такая же разруха. И везде, куда ни глянь, сплошная дыра».

— Слушай, а у вас народ сильно пьет? — спросила я.

— Да по-разному. Как и везде. А зачем ты спрашиваешь?

Вот это «ты» было первым словом, которому я могла приписать чисто деревенское происхождение. В городе мне бы обязательно «выкали».

— Да вот думаю у вас тут землю купить. Красиво тут. И спокойно. Можно какую-нибудь ферму построить. Или, там, коровник. Ну, я не знаю. Я потом у специалистов уточню. Мне просто здесь очень нравится.

Пацан почесал лохматую вихрастую голову, и в его взгляде я уловила нечто похожее на уважение.

— А ты не врешь? — вдруг спросил он меня. Чем поставил в настоящий тупик. Это же я так, теоретизировала, и вдруг такой вопрос в лоб. Я растерялась. Но пацан смотрел на меня в упор и ждал ответа. Я сдалась.

— Мне правда здесь очень понравилось. Но я вот пока думаю.

— Чего там думать? — вдруг возмутился пацан. — Если деньги есть, то давай, покупай нас со всеми потрохами. У батьки с мамкой хоть работа появится. А то они меня шпыняют за то, что я в «художку» хожу. Говорят, что за профессия такая бестолковая — бумагу пачкать. Это все потому, что им самим заняться нечем. Батя случайными заработками перебивается, а мамка как с фермы ушла, так теперь дома сидит. Платки вяжет. Этим и живем, — пацан шмыгнул носом, и неожиданно добавил: — А мамка у меня хорошая, добрая.

У меня комок подкатил к горлу. Я давно уже не думала о своей матери, но вдруг мысль о ней волной накатила на меня. «Интересно, где она сейчас? Уже столько лет прошло. Наверное, совсем меня не помнит». Мы виделись в последний раз, когда мне стукнуло четырнадцать. Мое сердце сжалось от тоски. Я не была сентиментальной, я не была дурой, и именно по этой причине я, иногда вспоминая о матери, старалась побыстрее загнать эти мысли куда-то далеко-далеко, в самые темные глубины своего подсознания. Потому что я знала — я никогда не увижу ее. И зная это заранее, я не хотела бередить свою душу бесплодными и несбыточными желаниями. «Мне просто не повезло», — я давно придумала для себя эту формулу и, словно магическую печать, наложила ее на свое детство, отрочество и любые проблески воспоминаний о тех далеких днях. Мне просто не повезло.

Я тряхнула головой, сбрасывая с себя остатки ненужных и недопустимых мыслей, и вернулась в августовское солнечное утро.

Выслушав грустную исповедь пацана, я в очередной раз подумала, что у меня, наверное, какая-то миссия на этой земле — помогать людям. Я уже наобещала кучу всякой всячины. Купить квартиру Фёкле. Сделать ее человеком. Не забывать бабу Машу. Помочь Палычу. Найти невесту Дэвику. Господи, теперь еще и эта деревня! Ну откуда все они берутся на мою голову?

Но меня отрезвил серьезный взгляд пацана, который по-прежнему, не отрываясь, смотрел прямо мне в глаза.

— Ну, хорошо. Я даю тебе слово, что помогу вашей деревне вылезти из этого дерьма. Во всяком случае, я постараюсь. Очень.

Пацан вдруг перестал быть серьезным и радостно улыбнулся мне. И в одно мгновение исчез маленький мужичок, и передо мной появился настоящий вихрастый веснушчатый ребенок. Улыбка его была открытой и дружеской.

— Меня Егором зовут, — сообщил он мне.

— А я Зина, — я протянула ему ладошку. — Будем знакомы.

Он осторожно пожал мою руку.

— А я здесь пока вот гусей пасу. Соседи просят. За это мне немного денег дают. Кто сколько может. Гуси хорошие. Они меня слушаются.

Я смотрела на него, и на меня откуда-то сверху снизошел вселенский покой. Я вдруг твердо решила, что обязательно сдержу все свои обещания. Ведь человеку, чтобы сдержать обещания, совсем не нужно переться в депутаты всяких там разных дум, советов и аппаратов. Надо просто однажды понять, для чего ты пришел сюда и в чем заключается твое самое главное дело. И тогда у тебя обязательно все получится. А все остальное — просто надуманные пустяки.

Назад я шла рядом с Егором. Он даже разрешил мне немножко поуправлять его гусями с помощью волшебной хворостины. И гуси против меня совсем не возражали. Так мы добрались до деревенской околицы и расстались около нее лучшими друзьями. Егор погнал свое стадо на новое пастбище, а я вознамерилась вернуться к моим детективам. «Небось, уж потеряли меня, — подумала я. — Что-то я их уже часа два не видела. Тоже мне, охраняльщики. Так вот скрадут хозяйку, и никто даже не мявкнет». Мысль часто бывает материальной, но на этот раз мне совсем этого не хотелось бы.