Ира Брилёва - Приключения стиральной машинки

— Боги рассказали мне твою судьбу, — голос Зуула был задумчив. — Не бойся, твоя жизнь будет длинной и счастливой. А вот мой путь скоро будет окончен. — Артем открыл было рот, чтобы возразить, но Зуул предостерегающе поднял руку. — Не надо, мой мальчик. Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. Утешение старости — это привилегия молодости. Но мне этого не нужно. Я жду своего часа с нетерпением. Моя любимая жена говорила мне, что в этот час мы снова соединимся с ней. Что ж, я смогу это проверить. — Зуул усмехнулся и посмотрел на Артема. — Моя жена была святым человеком, и я не мог не верить в то, во что верила она. Она никогда не настаивала на том, чтобы я забыл веру своих предков, она была очень умной женщиной. И поэтому я решил, что, наверное, бог, которому поклоняется она, также могуществен и велик, как и наши боги. Но он так же, как и наши боги, не смог защитить ее от болезни. — Зуул горестно опустил голову и замолчал. Артем старался по-прежнему дышать как можно тише, такое благоговение вызывало у него это место и откровенность старого вождя. Где-то капала вода, и этот звук казался громким и навязчивым в этом священном месте. Зуул поднял голову, и Артем увидел на его лице выражение неизмеримого горя, но через мгновение оно исчезло, и лицо вождя приняло свое обычное спокойно-непроницаемое выражение. — Я думаю, что ты уже понял, что это святилище моих богов. Когда-то они стояли открыто. Но потом, чтобы доставить удовольствие моей жене, я спрятал их в этой пещере. Я только изредка приходил сюда, чтобы боги не подумали, что они покинуты и забыты мной и не разгневались за это на мой народ, — вождь гордо вскинул голову. — Я один несу ответственность за все, что происходит на моей земле. И за это, — Зуул широким жестом показал на святилище, — тоже. Итак, боги поведали мне твою судьбу, и теперь я должен посвятить тебя в суть некоторых событий, которые произойдут. Ты скрываешь ото всех свою любовь к Изабелле, но только слепой не знает об этом. Она будет твоей. — Глаза Артема расширились от изумления, а щеки покрыл густой румянец. Но Зуул не обратил на это никакого внимания и продолжил: — Она будет твоей, — повысив голос, повторил старый вождь, — но это произойдет еще не скоро. А перед тем на вашу долю выпадут нелегкие испытания. Скоро, совсем скоро здесь начнется война. Много воинов погибнет со всех сторон. Уйду и я. А мое место займет Вамбе. Он юн, но у него есть то, что необходимо вождю — мудрость и смелость. — Зуул наклонился к Артему и почти прошептал: — А тебе нельзя участвовать в этой войне — такова воля богов. И моя. — Артем снова открыл, было, рот, но голос Зуула возвысился почти до крика. — И ты должен выполнить эту волю. Твоей судьбой будет уберечь Изабеллу. А мои воины позаботятся о том, чтобы этому никто не смог помешать. Ты увезешь ее отсюда в свою страну, она будет счастлива и у вас будет сын. Однажды мать моей жены попросит тебя помочь ей. Выполни ее просьбу. — Зуул замолчал, словно решая, говорить дальше или нет. Но, видимо, Артему суждено было узнать здесь многое о своей жизни. Когда Зуул заговорил вновь, голос его был глухим и бесстрастным. — Она захочет отвезти портрет отца Изабеллы, нарисованный моей женой, его родным — как напоминание о том, что он был на этой земле любим, и память о нем не исчезла в морских волнах. Он был достойным человеком, а его заблуждения — не более, чем заблуждения любого из нас. — И Зуул опять замолчал. Время шло, а старик словно бы набирался сил для дальнейшего разговора. Видно было, что он очень устал. Наконец, он снова заговорил:

— Когда тебе будет много лет, больше, чем мне сейчас, в твоей стране станет неспокойно, будет война, гораздо дольше и страшнее, чем та, которая вскоре ждет нас здесь. Тебе надо будет бежать из родного дома и спасать свою семью. Не бойся этого, все обойдется, каким бы странным тебе не казался этот шаг. Только не опоздай. Как только ты увидишь, что дело идет к войне — беги, — и старик снова умолк. По его лбу струились струйки пота. Он тяжело дышал, и был очень бледен. — Я передал тебе волю моих богов, а теперь хочу кое-что добавить от себя. — И Зуул подошел к одной из огромных фигур, стоявших здесь повсюду. Он почти неуловимым движением прикоснулся к резному барельефу, украшавшему грудь этого исполина, раздался тихий щелчок, сработал какой-то древний механизм, и на груди идола открылось отверстие. Артем догадался, что это был тайник, сделанный неизвестными мастерами в незапамятные времена. Что ж, все народы владеют какими-то тайнами, и узнать некоторые из них суждено лишь избранным или посвященным. Зуул засунул руку вглубь отверстия, пошарил там и вдруг в неверном свете чадящего факела Артем увидел изумительной красоты камень размером с голубиное яйцо, который искрился и переливался всеми цветами радуги. — Это мой подарок тебе — ты спас моего сына и боги сказали, что этот камень не принесет тебе зла. А я хочу, чтобы ты иногда вспоминал обо мне и моем сыне. Ведь он названный брат твоей будущей жены, — с этими словами Зуул протянул Артему драгоценность и закрыл тайник. После этого он снова воздел руки к потолку зала, видимо, принося своим богам благодарность за весьма полезные сведения и благосклонность.

Когда Артем вернулся в деревню, была уже глубокая ночь. Он молча разделся и лег, и здоровый юношеский сон сразу же проглотил его переживания и страхи, превратив их в сладкие и спокойные ночные видения.

Но не суждено было юноше сегодня досмотреть до конца свои сладкие сны. Когда ночное небо окрасили розовые краски начинающегося рассвета, за стенами хижины послышался топот босых ног, гортанные крики и вслед за этим раздались выстрелы. Артем подскочил на постели из душистой мягкой травы и спросонья не соображая, что делать, первым делом кинулся натягивать на себя одежду. Спавшие рядом с ним в хижине двое матросов тоже проснулись и, приподнявшись на своих деревянных топчанах, прислушивались к непривычным звукам, доносившимся с улицы. Быстро одевшись, Артем выскочил из хижины. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло — вокруг валялись люди, и в свете занимающейся зари нельзя было разобрать живые они или нет. Артема вдруг как молнией пронзило. Он вспомнил полутемное ночное подземелье и предсказание Зуула — скоро здесь начнется война. Тогда Артем решил, что Зуул говорит о каких-то вялотекущих межплеменных междоусобицах, стычках, постоянно происходивших между воинственными племенами, населявшими этот обширный богатый край. Об этом ему рассказывали местные жители. Это были именно те рассказы, которые сначала казались ему старинными легендами. Обычно эти стычки были кратковременными и заканчивались так же стремительно, как и начинались. Кочевое племя налетало на деревушку, словно цыгане-конокрады, захватывало добычу и так же быстро исчезало, чтобы появиться вновь где-нибудь в другом месте. Артему даже показывали рисунки, которые талантливая художница Марьюшка рисовала «с натуры». Там были изображены невысокие коренастые люди, с круглыми шапками курчавых волос и пестрыми татуировками по всему телу. Теперь же, оглянувшись по сторонам, Артем заметил нападавших, и удивился. Он считал Зуула высоким человеком. Но люди, которые напали на деревню, были почти на голову выше Зуула, и эти люди ничем не напоминали тех кочевников, атаки которых племя Зуула с легкостью отражало на протяжении многих лет.