Инна Александрова - Свинг

Артемыч, в общем-то, непростой человек. В прошлом даже очень большой начальник. Горный инженер с кандидатской степенью. Иногда подолгу с ним разговариваем.

— В России, — говорит Иван Артемович, — всегда с должным уважением относились к горным инженерам, и у нас действительно было, чем гордиться. Что не говорят худое о советском времени, а в геологии был порядок, шли в нее очень хорошие люди. Геолог — престижная профессия была. Помните фильм «Дом, в котором я живу»? Там герой Ульянова — геолог. Как же таким подражали!.. И правда, всякая шушера в геологию не лезла. Те, которым только копейку сшибить, в партиях геологических не задерживались. А теперь? Одна пьянь…

Спрашиваю Ивана Артемовича, можно ли остановить распад.

— Можно, если подойти по-хозяйски, с болью в душе. Но не видно, не видно никого из молодых, кто бы дело это принял на себя. Теперь ведь как поступают? Не отрабатывают все месторождение, а снимают сливки. Бизнесмены уходят от налогов. Иностранцам, которые покупают месторождения, тоже наплевать. Главное — скорее снять крупную деньгу. На что надеемся?

Такие разговоры с Артемычем ведем не раз, а я все понять не могу, что же сделалось у нас с человеческой нравственностью. Она, видимо, просто перестала существовать.

Сегодня двадцать второе августа. До моего отбытия — семь дней. Время летит стремительно. Тепло. Даже очень. Купальный сезон еще в разгаре. Утром приехал Миша. Скоро пойдем на море вчетвером. Марс — на поводке ради спасения от встречных собак. Большинство их с кошками не дружат, и Марс это понимает. Очень интересно ведет себя котяра, когда приходим на берег: восседает на нашем барахлишке, гордо подняв мордочку в ошейнике. Из воды приходится все время на него поглядывать, потому что и здесь, на пляже, могут напасть собаки. Катя и Миша уплывают далеко, я плещусь у берега и в любой момент готова броситься на помощь.

У Миши настроение неважное: опять вызывали в военкомат, опять велись разговоры, когда он собирается выполнять свой армейский долг. Миша объясняет чинам, что поступил в аспирантуру и только после ее окончания готов говорить на эту тему. Закон на Мишиной стороне.

В Москве живу рядом с воинской частью и каждое утро просыпаюсь от рева плохо заводящихся «Уралов». Когда выхожу в расположенный недалеко магазин, вижу, как крутятся возле него ребята в форме. Некоторые — в основном мужчины — дают ребятам деньги. Однажды, это было часов в восемь вечера зимой, спросила солдатика, почему здесь находится. Парень застеснялся, а потом ответил: «Деньги собираю». «Зачем? — спросила я. — Еды не хватает?» «И это тоже, — ответил солдатик, но главное — „деды“. Специально выпускают и заставляют, чтобы попрошайничали, а если принесем меньше сотни — бьют. За деньгами солдат везде посылают, кроме моря, — сказал парень. — С подлодки не пошлешь».

Я поинтересовалась, с кем делятся «деды». «С офицерами», — ответил солдат. А те — с генералами. А как бы иначе при нынешней зарплате генералы ездили на БМВ и «Мерседесах»?

С тех пор, как вижу солдатиков, даю деньги: может, тогда их не станут бить…

Выслушав мой рассказ, Миша говорит:

— Тетя Лина, прошлым летом проходил военные сборы у себя в Советске. За деньгами меня не посылали, но каждый день мел близлежащие улицы и пилил вручную дрова, которые бензопилой можно было бы перепилить за день. Драил черную от копоти столовую, которую нужно было просто отремонтировать. Короче: за два месяца сделал столько «полезного», что любой бы западный человек ужаснулся.

— Если армия начнет хоть чуточку меняться, — продолжает Миша, — изменится и отношение к ней. Тогда мы захотим служить, а родители не будут бояться посылать в армию детей. Наоборот, будут говорить: думаю, неплохо, если ты, сынок, послужишь. Вперед!.. Пока же чиновники издают огромное количество циркуляров о том, как защищать Родину, а сами, как огня, боятся даже подойти к воротам воинской части. Богатые не помышляют о выполнении гражданского долга: за них все делают деньги. Вот и буксуют военные реформы.

В России сейчас феодально-клановая система. Талантливые российские ребята грызут науку за последние родительские копейки, а отпрыски элиты — в лучших мировых университетах. Но как они учатся — это надо видеть!..

Современный корпоративный мир — то же самое, что в прошлом номенклатура. Чужаков и близко не подпускают, будь ты хоть семи пядей во лбу. Всем одаренным, но не «породистым» уготована участь рабочих лошадок при сановном бездельнике с дипломом Принстона.

Вечером за чаем Катя «копает» глубже и говорит об исламе, сепаратизме, фундаментализме, терроре. Я при этом вспоминаю, что нынешней зимой приезжал в Москву сокурсник из Казани — когда-то очень известный журналист, писавший о Мусе Джалиле. Кто такой Муса Джалиль, теперь уж в России почти никто не знает. А Джалиль — известный татарский писатель, драматург, журналист, погибший в Отечественную войну в Моабитских застенках. Так вот сокурсник — татарин — пригласил на мусульманский съезд. Говорили на съезде по-русски, было интересно. Рафаэль, так зовут сокурсника, даже представил меня какому-то муфтию, и я послушала умного и, видимо, хорошо образованного человека.

— Сегодня в мире, — сказал тогда муфтий, — примерно миллиард с четвертью мусульман. Больше всего в Азии. Потом — Африка. В Европе — сорок пять миллионов, в России — тринадцать. Разве может мировое сообщество не считаться с такой силой? Мусульмане проповедуют ислам, который никогда не разрушал того, что было создано до него. Он совершенствовал, дополнял и исправлял то, что испортило время. И нет истинного мусульманина, который бы не верил в Христа и его мать Деву Марию, в Священную Библию. Каждый мусульманин верит в библейских пророков. И как было бы хорошо, если бы христиане так же верили в пророка Мухаммеда.

Сейчас, сказал он, развязана третья мировая война, и она ведется против бедных, голодающих народов. Доведенные до предела, люди захлестываются дьявольской жестокостью, зверством, жаждой отмщения. Если в мире все так же будет продолжаться, и бедные будут так же бедствовать, продолжится и террор. Богатые страны должны это знать и понимать. Если политики ничего не изменят в управлении миром, террор неизбежен.

— Знаешь, Линушка, — перебивает меня Катя, — чтобы понять противостояние ислама и христианства, не один пуд соли надо съесть. Лет пять назад взялась прочитать Коран. Читала долго и трудно, но кое-что все-таки поняла. И поняла то, что, как и христианство, ислам считает, что Бог един. Это главное. Поняла, что мусульманские ученые внесли огромный вклад в мировую науку, культуру, образование, то есть в фундамент мировой цивилизации. А из Корана, как и из Библии, чего только не выхватывают! И призывы к насилию, к джихаду, к уничтожению всех немусульман. Но только все это — конъюнктура, «происки». Нет ничего этого в нормальном исламе. А уж сколько раз повторяется в Коране, что нельзя причинять зло детям, женщинам, старикам, что нужно жалеть больных, слепых, хромых!.. Непозволительно убивать безумных. Нельзя лишать себя жизни.