Ай У - В огне рождается сталь

— Старина Цинь, если я помешал вашему разговору, то я могу прийти к тебе в общежитие после ужина. Мы с тобой хорошо знаем друг друга, и нам нечего особенно церемониться.

— Да у нас не было никакого разговора, просто я ей сообщил, что ей из дома передали через меня кое-какие вещи, — объяснил Цинь Дэ-гуй.

Хэ Цзы-сюе чувствовал, что юноша говорит неправду, но промолчал. Он вытащил сигарету и закурил.

— Ты говорил, что у тебя есть какое-то важное дело ко мне? — не выдержал затянувшегося молчания Цинь Дэ-гуй.

Мрачное настроение сталевара не располагало Хэ Цзы-сюе к разговору, и он в раздумье произнес:

— Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке на мартене.

— Все в порядке, — безразличным тоном ответил Цинь Дэ-гуй.

— Похоже, что не так, — мягко продолжал Хэ Цзы-сюе. — Я видел, что эти дни время плавки у тебя увеличилось даже по сравнению с самыми обычными плавками в прошлом.

— Ты прав! — вдруг громко сказал славно очнувшийся от сна Цинь Дэ-гуй. — Это и меня волнует, — он говорил правду. Во время смены он все время думал над этим, но стоило ему выйти из цеха, как мысли его уже витали в женском общежитии, на заводе по ремонту электрооборудования или у заводских ворот. Сейчас же слова Хэ Цзы-сюе напоминали ему разговор на вокзале с секретарем парткома, и он сердито сказал:

— Я подозреваю, что кое-кто ставит мне палки в колеса.

— Эти подозрения ничего не стоят, начнешь подозревать одного, другого, и так можно дойти до того, что рассорятся все бригады, — возразил Хэ Цзы-сюе и потом спросил без обиняков:

— Скажи по совести, что происходит между бригадами вашего мартена?

— Другие бригады восприняли мой рекорд так, словно я разрыл могилы их предков, — возмущенно заговорил Цинь Дэ-гуй. — Они не перестают издеваться надо мной. Но меня это не пугает — я назло им установлю еще один рекорд.

— Рекорд установить надо, никто тебе не должен препятствовать в этом, — промолвил Хэ Цзы-сюе. — Но тут речь идет о другом…

— Скажи мне, — перебил его Цинь Дэ-гуй, — если тебя ужалит оса, неужели ты станешь улыбаться ей? — От возмущения его лицо и шея покрылись красными пятнами.

Хэ Цзы-сюе помолчал немного, а потом тихо продолжал:

— Вот и расскажи мне, почему ты выходишь из себя при сдаче смены?

— Много есть причин! — со злостью ответил Цинь Дэ-гуй. — Чжан Фу-цюань сдает смену со множеством недоделок. Недавно они, например, оставили неотремонтированной вагонетку и ничего не сказали, а мы потом потеряли много времени на ее починку.

— Так ты должен открыто критиковать их за это, — продолжал Хэ Цзы-сюе.

— Покритикуешь его, как же! — сокрушенно покачал головой Цинь Дэ-гуй. — Он сразу же заткнет тебе рот. «А разве ты сам, — говорит он, — заботишься об интересах других?» Ты, мол, гонишься только за рекордами и лишил всех премий за сохранность свода печи! Но ты же сам знаешь, что в тот день я помогал на седьмом мартене и довольно долго не был у своего мартена.

— Это никуда не годится, я обязательно поговорю с Чжан Фу-цюанем, — сердито сказал Хэ Цзы-сюе. — А какие отношения у тебя с Юань Тин-фа?

— Он ко всему придирается, и то ему не так и это… Все сделаешь хорошо — все равно он недоволен. Он нарочно спрашивает у рабочих, сколько времени ушло на плавку, и если узнает, что плавка не скоростная, то во всеуслышание заявляет: «Значит, сегодня свод мартена не сожгли!» Могу я равнодушно относиться к таким намекам? Но, после того как он превысил мое достижение, он немного подобрел.

Они подошли к перекрестку, где их пути расходились: Цинь Дэ-гую надо было идти в общежитие, а Хэ Цзы-сюе — домой.

— Но ты будь посдержаннее, — посоветовал напоследок Хэ Цзы-сюе. — В споры с Чжан Фу-цюанем не ввязывайся. Я сам займусь этим вопросом.

Цинь Дэ-гуй сел на велосипед и поехал в общежитие. На сердце у него было очень тоскливо — все так неудачно складывалось. Особенно его удручало безразличное выражение лица Сунь Юй-фэнь во время их последней встречи. Он понимал, что ему нанесена незаслуженная обида и что теперь не может быть и речи о каких-то чувствах к этой девушке, но сердце в этом не убедишь… «Вот безмозглый дурак, — ругал он себя, — так опростоволосился!»

Не успел Цинь Дэ-гуй войти в общежитие, как его позвали к телефону. Он взял трубку и, узнав голос на другом конце провода, очень удивился.

— Это ты, Сунь Юй-фэнь?

— Да, я, — рассмеялась она в ответ. — Цинь Дэ-гуй, ты отдай мне туфельки, а я уж передам их по назначению.

— Так я привезу их тебе! — обрадованно воскликнул Цинь Дэ-гуй.

— Ладно, привези, когда будет свободное время.

— Я прямо сейчас приеду! — крикнул Цинь Дэ-гуй и повесил трубку. Обернувшись, он увидел Ли Цзи-мина, стоявшего с хитрой улыбкой у двери. Опустив голову, Цинь Дэ-гуй поднялся в свою спальню, взял туфли и сошел вниз. У выхода Ли Цзи-мин спросил его, прищурив глаза:

— Ты что, и ужинать не собираешься?

Цинь Дэ-гуй, не промолвив ни слова, вышел из общежития, сел на велосипед и помчался к женскому общежитию. Он не чувствовал усталости, и велосипед его летел словно на крыльях. Будь до общежития даже сто ли, то и в этом случае он, не задумываясь, легко проехал бы это расстояние.

В лучах заходящего солнца его вспотевшее лицо казалось пунцовым. Велосипед стремительно мчался вдоль улицы, вызывая удивленные взгляды прохожих. На повороте он чуть было не столкнулся с ехавшим ему навстречу велосипедистом. Но тот, к счастью, успел спрыгнуть с велосипеда и отскочил в сторону. Растерявшийся Цинь Дэ-гуй резко затормозил и, потеряв равновесие, упал на землю.

— Совсем с ума сошел! — выругался встречный велосипедист.

Но Цинь Дэ-гуй, не ответив ни слова, снова сел на свой велосипед и помчался дальше. Вот, наконец, и женское общежитие! Он соскочил с велосипеда, тяжело вздохнул и вытер рукавом пот со лба. У входа красовалась большая клумба цветов, от которых исходил легкий приятный запах. Густо-зеленая листва абрикосовых деревьев с двух сторон обрамляла дверь в общежитие.

Цинь Дэ-гуй вошел в вестибюль. Дежурной там не было, только в стороне о чем-то разговаривали три работницы.

— Товарищи, простите, вы не знаете, где дежурная? — робко спросил Цинь Дэ-гуй.

Девушки с любопытством взглянули на него, и одна из них ответила:

— Вы обождите, она сейчас вернется.

— А кого вы ищете? — поинтересовалась другая.

— Я… Я ищу Сунь Юй-фэнь, — с неохотой ответил Цинь Дэ-гуй.

Девушки понимающе улыбнулись. Они знали, что к Сунь Юй-фэнь молодые люди часто приходят отнюдь не по делам службы. Красота Сунь Юй-фэнь была предметом всеобщей зависти обитательниц общежития.

Цинь Дэ-гуй покраснел, поняв, чем вызваны улыбки девушек. Но тут, к счастью, подошла дежурная, и он поспешно сказал ей, кого он ждет. Добродушная и полная женщина внимательно посмотрела на сталевара и очень вежливо ответила: