Ольга Новикова - Гедонисты и сердечная

Утром сквозь сон Филипп слышал, как она названивала. Никто ей не ответил. Тогда, чертыхнувшись, она в темпе оделась и пропала.

В следующий раз он проснулся от громкого «вставай!».

– Я не могла достучаться… Не будить же весь этаж… Попробую еще раз набрать его номер.

Наконец удалось разбудить глуховатого соню.

Завтракали втроем. Долго сидели в столовой. Секундная пауза в разговоре – и Марфа бросается ее заполнять.

– Я все хотела разобраться в Жадове. Понятно, что он не ученый, а популяризатор чужих идей. Нормально. Но почему в его моложавом облике сквозит какая-то неестественность? Здесь я понаблюдала и поняла, что Жадов…

– Он за твоей спиной, – негромко усмехнулся Дубинин. – Филипп бы тебя сейчас одернул и был бы прав.

– Что? – Филипп вынырнул из своих мыслей. Погрузился в думу, воспользовавшись тем, что и без него прекрасно обходятся.

А Марфа весело хмыкнула и все же досказала, уже не произнося вслух имени Жадова:

– Он даже меньше чем популяризатор. Он – актер, который в первую очередь заботится о своем облике. Такие в один миг вдруг становятся дряхлыми, некрасивыми. Потому что в старости на лице проступают не годы, а душа и то, чем твоя личность наполнена.

Господи, бедняжка, как она старается его развлечь…

Когда перешли к чаю, Дубинин известил, что вечером должен уехать: у жены скачет давление, надо отвезти ее к врачу.

– Ну а что сейчас? – Сытый и потому, видимо, довольный, он откинулся на спинку стула.

Филипп не смог бы так отключиться от тревоги за свою жену…

– Я, например, хочу прогуляться вокруг озера, – со всей доступной ей деликатностью известила Марфа. Мол, никому не навязываюсь.

– Я тоже, – просто сказал Дубинин.

Уступил Марфе, когда она потащила его в зоопарк, и не успокоился, пока не выяснил, ключевое озеро или запрудное. Филипп с напрягом догадался, о чем речь. Либо родник расширили для образования водоема, либо речку запрудили. А Дубинин нашел-таки железный кругляш и под ним коллектор, в который спрятали безымянную речушку.

Рыжая кошка, похожая на Лису Патрикеевну, остановилась возле Дубинина и почесалась о его брючину.

– Как моя Манька, – небрезгливо улыбнулся он, наклонился и погрузил пальцы в шелковистую шерстку. – Тоже беременная. А нам опять надо искать, куда девать котят. Обычно мы их с месяц откармливаем, потом пристраиваем. Раньше отдавали женщине – она продавала их в арбатском переходе. Но в прошлый раз дочь привезла пятерых, а тетки нет. Откуда ни возьмись – милиция. Платите штраф. Надежда моя ни в какую: объясняет ситуацию, дает номер телефона торговки – позвоните, мол, и убедитесь, что она не собиралась тут никого продавать. А те свое: платите, иначе отвезем в отделение. Что ж, поехали! Протокол составили, но Надя на своем настояла. Отпустили без штрафа.

– Я бы на ее месте заплатила, – сокрушенно вставила Марфа.

А Дубинин победно усмехнулся:

– Ну, Надя, она всегда на своем месте!

Филиппа покоробило: дал понять, что и сравнивать нечего. Что его дочь всегда победит… Недооценивает Марфу…

Показывая на высоченные деревья, Дубинин легко определял, сколько им лет. О возрасте судят по толщине, а не по высоте – всплыли в голове Филиппа уроки ботаники.

– Как научиться понимать природу? – прямо как школьница спросила Марфа.

– Надо жить за городом.

– Хорош совет… Все равно что сказать: надо любить… – по-взрослому отпарировала Марфа.

Видно было – готова гулять до посинения. Но Дубинин выдержал недолго. Зато согласился выпить чаю у них в номере.

Если бы он не вовлекал Филиппа в разговор, то Марфа так бы и проговорила с ним, как будто их только двое.

Но Филипп крепко держал в узде свое подсознание. Даже оставил их наедине, а сам пораньше отправился в конференц-зал, где должен был вести круглый стол… Но через пять минут принесся обратно: известить, что организаторы поменяли этаж – народу понаехало, поэтому перенесли в аудиторию побольше.

Марфа с Дубининым по-прежнему сидели в разных концах комнаты.

Филипп-то позаботился, чтобы они не заблудились, а можно было подумать, что ревнует…

Наверное, из-за этого круглый стол он провел без обычного куража. Нормально, и только.

Когда вышла заминка – полминуты всеобщего молчания в битком набитом зале воспринимаются как неловкая пауза, – Дубинин выручил, взял слово. Говорил глухо, медленно подбирая слова. И не об экономике, а о цене человеческой жизни в разные эпохи. Хотя цена – это и есть экономика… Про убийство поразмышлял. Иван Карамазов, мол, как Иуда поступил. Подбил слабого брата убить отца.

По дороге на ужин он еще и похвалил Филиппа. Как велит простая учтивость… Хорошо, мол, поработал профессор.

В гардеробе пришлось подождать в сторонке: Дубинина окружили провинциальные доцентши и, передавая друг другу «мыльницу», фотографировались с ним на память. Модель нисколько не сопротивлялась, без раздражения удерживая на лице подобающую улыбку.

Не торопясь поужинали.

Вдруг лицо Дубинина просияло. Встал – впервые за все время резво – и шагнул навстречу профессорше, которая, видимо, снова оставила своего Котика. Обнял, поцеловал, поговорил, вернулся и как бы сам себе сообщил, что привез две свои книги и что надо бы подарить их Жадову и профессорше. Долго молчал – наверное, в уме проделывая весь путь: одеться, дойти до корпуса, подняться на третий этаж без лифта, потом то же самое в обратном порядке…

И произнес четко, совсем не просительно по интонации, но и не командно – оскорбиться, обидеться не на что:

– Марфа, я тебя попрошу сходить за книжками. Лежат в черной кожаной сумке. Она в спальне… кажется… Или на столе… Ну, ты найдешь.

Марфа аж расцвела. В ее экстравагантной системе такая просьба – высший знак доверия. Чуть ли не любовное признание.

«Эх, дурочка моя», – подумал Филипп…

А потерпеть осталось совсем немного: лишь посторожить дубининское пальто в холле их общего корпуса, пока он налегке поднялся к себе, собрал вещи и пошел к машине с эскортом из шофера, Марфы и Филиппа. Тот же ритуал, что при встрече: поцелуй даме и крепкое рукопожатие, сопровождаемое открытым, доброжелательным взглядом, – мужу.

В дорожной полудреме у Дубинина промелькнуло: вроде бы в треугольник угодил, а не жмет. Никакого неудобства.

Молодец! Отдохнул… и поработал на свое имя.

Не будучи любителем портить себе настроение, он даже не вспомнил о том, что не было обещанных Жадовым американцев, ради которых он и выбрался из дома. Европа, Китай освоены – как эксперта его там ценят, премии вручают, книжки издаются, а вот Штаты по-настоящему завоевать пока не получается… Ну ничего, через неделю рождественский прием в американском посольстве. Все поправимо…