Владимир Лорченков - Копи Царя Соломона. Сценарий романа

– Иеремия, это же противоречие?! – говорит Натан.

– В чем?! – искренне удивляется Иеремия.

– Это мля двойные стандарты! – говорит Натан.

– В чем?!!! – восклицает Иеремия.

Натан изумленно качает головой. Сплевывает, и открывает багажник.

– Вот дерьмо, – говорит Иеремия.

– Никогда не думал, что скажу тебе это, – говорит он.

– Но… обязательно нужно было убивать этих придурков? – говорит он.

– Сейчас-то как раз да, – говорит Натан.

Короткая цветная ретроспектива. Практически на обочине дороги расстелена скатерть. Громкая музыка – молдавская эстрада, – «Жигули». На скатерти огурцы, помидоры, лук, брынза, вино, колбаса. Несколько толстых женщин, пара мужчин, детишек пять-шесть. Крупно – лица агентов, которые виднеются в кустах у обочины. Агенты переглядываются. Натан чуть кивает. Камера взмывает вверх – успев показать, как агенты выходят пружинистым шагом из кустов, – и мы видим ясное небо, слышим крики, визг, выстрелы. Снова ночь. Село.

– Уже поздно строить из себя мля пионеров, Иеремия, – говорит Натан.

– После того, как за нами пустили ОМОН, нужно действовать быстро, – говорит он.

– У нас дай Бог чтобы еще сутки-двое были, – говорит он.

– Сейчас жертвы дело десятое, – говорит он.

– Кстати, ОМОН спустили за нами из-за одного мудака, – говорит он.

– Который завалил трупами всю дорогу, – говорит он.

Иеремия смущенно молчит. Натан сердито вынимает из багажника пулемет, тащит к воротам. Это старый, немецкий пулемет, но еще работающий (не стали бы же они возиться с реквизитом, так ведь? – прим. В. Л.). Иеремия ударом ноги сбивает замок с дверей церкви. Натан говорит, копаясь в багажнике.

– Ну и машина… – говорит он.

– Натан, а если они не… – говорит Иеремия.

– Малыш, – говорит устало и по-отечески Натан.

– Ставки уже невероятно выросли, – говорит он.

– На кону под триста миллионов, – говорит он.

– Задание Центра, – говорит он.

– Кстати, Центр от нас отказался, – говорит он.

Короткая ретроспектива. Показаны Натан и Иеремия, бегущие по лесу, треск в наушнике. Голос.

– Розалия, идите вы на хрен, – говорит он.

– Это не шифр, это прямой текст! – говорит он.

– Вы там вообще обезумели, мудачье, – говорит голос.

– Сорок три трупа мля! – говорит голос.

– Это им за Холокост! – говорит Иеремия, задыхаясь.

– Кретин, Холокост устроили румыны, а не молдаване! – говорит голос.

– Хо-ло-кост… вооб-ще… уст-ро-и-ли нем. – цы… – говорит в такт бегу Иеремия.

– Да в общем какая на хрен разница, – говорит голос.

(На заднем плане – крики и шум погони, щелкают выстрелы, Иеремия и Натан пригибаются.)

– Ну что, мясники, – говорит голос.

– Вы там мля доигрались до того, что вас приняли за банду маньяков, – говорит голос.

– Посол еле-еле узнал, и не был рад выполнить для нас эту работу, – говорит голос.

– Впрочем, какой еврейский посол не служил в Моссаде, – говорит голос с буквально ощутимой улыбкой.

– Вы мля, звери, – суровеет голос.

– Из-за вас в МВД их сраном не спят пятый день, – говорит голос.

– Как вы могли вырезать всю мэрию провинциального города?! – говорит он.

– За вами пустили весь республиканский спецназ, причем как полицейский, так и военный, – говорит голос.

– Скорее всего, вам пришел окончательный капец, – говорит голос.

– Дипломатический скандал будет, если вы попадетесь, говнюки, – говорит голос.

– Так что живыми не сдавайтесь, а если попадетесь, то вы не агенты Моссада и даже не израильтяне, – говорит голос.

– А кто мы? – говорит Иеремия.

– Покажете свои обрезанные поцы, и свалите все на арабов, – говорит голос.

– Все понятно, – говорит Натан, задыхаясь.

– И, кстати, деньги, – говорит голос.

– Вы теперь нам никто, но 300 миллионов чтобы блядь вынули и полОжили, – говорит голос.

– Плюс, вы должны стране по пять тысяч каждый за командировочные, – говорит голос.

– Да вы чего там, вообще охренели?! – говорит Иеремия.

– Это вы нам долж… – говорит он и падает, потому что его прижал к земле Натан (очередь сверху срезает листья).

– Сынок, – говорит голос.

– Не спрашивай, что твоя страна должна для тебя, – говорит голос.

– Лучше спроси себя, что ты должен для своей страны, – говорит голос.

– Какой страны? – говорит Иеремия.

– Моя твоя не понимать, моя обрезать в лагерь в Пакистан, – говорит он.

– Вот так-то лучше, – говорит голос, и смеется.

– Хорошие мальчики, – говорит голос.

– Умрите, но сделайте, – говорит голос.

– Переходим в режим радиомолчания, – говорит голос.

– Мы верим в вас, – говорит голос.

Натан коротко и зло смеется. Вскакивает, тянет за собой Иеремию, они снова бегут, тени. Кусты, листья, луна… Снова Луна, но уже больше – это Натан и Иеремия день спустя, после того, как обзавелись «Жигулями», – во дворе церкви. Иеремия ногой же – как и ворота – выбивает дверь в саму церковь.

Крупно показан проход по храму, иконы, суровые лица святых, Иисуса, Бога-отца. Церковь разрисована в ново-молдавском стиле, довольно ярко, пошло, и неожиданно аутентично – почему-то вспоминаются именно ранневизантийские храмы. Иеремия устанавливает пулемет в самом центре церкви.

– Быстрее, быстрее, – торопит Натан, глядя со двора.

Крупным планом – несколько машин – боевые машины спецназа – несутся по ночной дороге.

Крупным планом – блестящие глаза бородатого человека, которого Натан рывком вынимает из багажника. Это священник в рясе. Натан несет его – мы видим, что агент неожиданно силен, – к церкви, и говорит:

– Созывай.

Священник, оглядываясь, покорно идет к колоколу на перекладине (такие ставят, когда нет колокольни). Общий план села. Звук колокола. Камера отъезжает от месяца. Развилка трех дорог. Армада (ну, по молдавским меркам вполне – В. Л. из двадцати машин останавливается резко. Из первой машины выскакивает человек, в котором мы узнаем капитана, опрашивавшего Лоринкова и Наталью.

– Господин капитан, – подлетает к нему кто-то из подчиненных.

Петреску, отмахиваясь, подходит к развилке и глядит напряженно и внимательно в каждую сторону. Крупно – асфальт, выбоины, ямы… Потом – несущиеся по дороге колеса. Общий план сверху. Колонна разделилась. Снова ночное небо. План церкви общий сверху. Небольшая очередь растерянных, сонных людей. Их немного, село – мы видим это сверху, – небольшое. От силы человек сто. Негромкие разговоры, удивленные лица. Кого-то колотит от ночного холода. Церковь внутри. Уже горят свечи, много свечей. Полное помещение. Резкий скрип дверей, это Натан закрывает двери на засов. Поворачивается, идет чуть в сторону. Сцена: замершие жители села, священник у алтаря. Смотрят – люди на попа, поп на них. Священник говорит: