Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

— Я вам все изложила, господа-товарищи, что могла, — и еще придвинулась к выходу, давая решительно понять гостям, что аудиенция окончена.

Еще раз поблагодарив бывшую графскую горничную, компаньоны вышли на улицу. Остап сказал:

— Вот видите, Шура, все по ниточке, все по кусочку и складывается общее представление о сокровищах славной графини Воронцовой-Дашковой… О ее отъезде…

— Да, командор, складывается, — вздохнул Балаганов. — Что же мы узнали? Узнали то, что ничего не узнали. Вот вам и бумажка…

— Во-первых, геноссе Балаганов, смею вам напомнить ваше неуклюжее пояснение: снимки для газеты. Вы что, забыли, что вы — представитель радио, а не прессы. Хорошо, что горничная не уяснила, кто из газеты, а кто из радиокомитета. Во-вторых, у нас адрес уже второй горничной — Екатерины Владимировны и информация о том, что Фатьма живет в Феодосии. В-третьих, о поручике Крылове… Несомненно, это он собирался обвенчаться с Екатериной, что и явилось причиной разрыва между Софьей Павловной и Кэт, как назвала она Екатерину Владимировну.

— Ну, и что из этого, командор, — скептически посмотрел на него Балаганов. Но великий искатель был всецело занят своими размышлениями и продол жал:

— В-четвертых… Графиня уехала поспешно, внезапно, офицерье окружало ее. Помогли спрятать ценности… А где? Задача из задач, и не по Малинину и не по Бурилину — шагал строевым шагом по улице Бендер.

— Во!., именно где? Это такой же клад, как и тех археологов-любителей, которые искали сокровища гетмана, — вздохнул Балаганов, — И совсем не такой, Шура. У нас есть две служанки графини. Одна здесь, другая в Феодосии. Дворцовый фотограф Мацков, экскурсовод Березовский, графский садовник Егоров. От них тоже получим какие-то сведения. Уже ясно, что графиня отплыла налегке. Клад где-то во дворце.

— Да, командор, — тряхнул рыжими кудрями Балаганов. — Во дворце, около дворца или в том Чайном домике, о котором эта самая Софья Павловна говорила.

— Послушайте, молочный брат Вася Шмидт, — снова остановился Бендер. — Вы не верили, что Корейко преподнесет миллион на тарелочке с голубой каемочкой. Не верили?

— Не верил, командор, если по справедливости… — промолвил Балаганов, виновато потупив взгляд.

— И вот сейчас, — упрекнул его Бендер, — неверующих мне не надо, компаньон-акционер Шура, — и Бендер двинулся дальше.

— Нет, командор, нет же, я только думаю… — устремился за ним Балаганов.

— Ах, вы думаете, шевелите своей белой мозговой массой в рыжекудрой голове? И в Мариуполе не верили, что достанем со дна сокровища беглых. Но ведь достали же!

— Достали, достали, командор, но и попереживали же мы с Козлевичем, ох, командор.

— Кто же знал, что там не золотые червонцы, а бумажные банкноты ушедшего в лету времени.

Так, идя и разговаривая, компаньоны уточнили как пройти к дому по нужному им адресу. Пришли и постучали, но дверь им никто не открыл. Вышедшая из соседней квартиры старушка сказала:

— А она в плавании, товарищи хорошие.

— Как в плавании? Разве она морячка? — удивился Остап.

— Морячка не морячка, а служит на пароходе. Там тоже женские руки нужны.

— Вот это да. И когда же она будет?

— А кто ее знает. Пароход плавает из Одессы в Батум. Оттуда снова в Одессу. А когда приплывает к нам в Ялту, она и наведывается в свою комнату. Побудет до отплытия и снова на службу. Так что так, уважаемые товарищи. Может, что передать ей?

— Да нет, спасибо. Нам желательно с ней поговорить, — ответил Венд ер. Поблагодарив старушку, компаньоны поняли, что уходят ни с чем.

В ялтинском порту, куда затем они пришли, Бендеру ответили, что да, действительно, Екатерина Владимировна служит в Черноморском пароходстве, но более подробно узнать, когда ее можно увидеть, следует в управлении пароходством.

— А где находится управление, уважаемая? — спросил Остап.

— Как где? Естественно в Одессе, — поправила очки служащая в ялтинском порту. — Ялта является промежуточным портом, а кадры для пассажирских линий оформляются именно там.

— И вы ничего больше не можете мне сообщить? — не переставая лучезарно улыбаться, спросил Бендер.

— Я бы вам не смогла и этого сообщить, если бы Екатерина Владимировна не являлась моей соседкой по дому, товарищ, — улыбнулась в ответ портовичка.

Остап поблагодарил ее и, уже выходя к ожидающему его Балаганову услышал:

— Извините, товарищ, а вы не из Турции часом?

Великий искатель остановился и недоуменно посмотрел на женщину. Засмеялся и сказал:

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, хочу спросить, разве я похож на турецко-подданного?

— Нет-нет, уважаемый товарищ. Совсем недавно Екатериной интересовался, как и вы, иностранный моряк из Турции. Поэтому я…

— Ах, вот в чем дело? И как он выглядел, уважаемая? Не могли бы вы мне его описать?

— Ну, как описать… вроде из моряков он турецких… С парохода, который привез к нам в Ялту какие-то грузы. Спросил, поинтересовался и ушел.

— Как его зовут, уважаемая, не скажете? Обрисуйте мне его, пожалуйста.

— Теперь я хочу спросить. Какое вы отношение имеете к Екатерине? — внимательно смотрела на Бендера женщина.

— Я? Самое простое отношение, уважаемая. Дальний родственник. Не виделись с ней с двадцатого, очень давно. Я приехал из Москвы, а соседка-старушка…

— А-а, Полина Кирилловна… — понимающе кивнула портовичка.

— Вот-вот, Полина Кирилловна… Она и сказала, что моя родственница служит на пароходной линии Одесса-Батуми. Вот я и поинтересовался, чтобы ее увидеть и повспоминать нашу юность… — вздохнул мечтательно Бендер.

— Понимаю… Ну тогда… Этот турецкий моряк был вашего роста. Смуглый, хорошо говорит по-русски. Лицо круглое, глаза темные. И как ни удивительно для турка — блондин. Он был не из рядовых моряков с этого парохода, а не иначе, как из старших, я думаю…

— Почему вы так думаете? Он был в морской форме?

— Нет, в обычной одежде. Но когда он увидел пьяных матросов с этого парохода, когда те возвращались из города на пароход, то я слышала, как он их ругал на своем языке.

— Интересно… — покачивал головой Остап, продолжая располагающе улыбаться. — А как назывался этот иностранный пароход, уважаемая?

— Как… — задумалась женщина. — Он приплывал к нам не иначе, как месяц тому назад, товарищ. — Не могу вспомнить, — развела руками женщина. — Да вы у начальника порта можете узнать, или у диспетчера нашего… Название ведь иностранное парохода, — извиняющимся голосом пояснила она.

— Благодарю, уважаемая, благодарю вас за интересный разговор, — раскланялся Бендер. — Фамилию он, конечно, не назвал свою, этот самый старший моряк-турок?

— Нет, почему… Он назвался… — начала вспоминать портовичка. — Ататюрком он назвался, уважаемый товарищ, Ататюрком, — подтвердила она свои слова.