Дмитрий Руденко - Станция Университет

Осенью запустили приватизацию. Смысл ее Ельцин разъяснил еще летом: «Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. В этой новой экономике у каждого будут равные возможности, остальное зависит от нас… Ваучер — это для каждого из нас билет в мир свободной экономики».

Апологетами приватизации были Гайдар и его помощник Чубайс, а сама она свелась к следующему. Каждому россиянину с 1 октября 1992 года в отделениях Сбербанка начали раздавать государственную собственность. Раздавали ее в виде розово-зеле-ной бумажки — ваучера — номиналом 10 тысяч рублей, по одному ваучеру на гражданина. Ваучеры были действительны чуть больше года [72] Правительство оценило стоимость всех государственных (частных не было) активов России примерно в 4 триллиона рублей. Около трети этих активов, на сумму примерно 1,3 триллиона рублей, решили приватизировать. Эту сумму разделили на численность населения — 150 миллионов человек — и, округлив результаты деления, получили, что на каждого гражданина России приходится собственности на 10 тысяч рублей. Чтобы получить ваучер, надо было заплатить 25 рублей, что смущало и отпугивало. Срок годности ваучера истекал 31 декабря 1993 года. Потом, правда, слишком короткую жизнь ценной бумаги продлили еще на полгода. . С ваучерами в руках мы превращались в инвесторов и, предполагалось, должны были обменять их на акции самых настоящих предприятий. Может, конечно, затея и была стоящей, но, как писал Шекспир, «природе не хватает вещества, чтобы с мечтой соперничать». Начать с того, что нам ничего про приватизацию не разъяснили! Поэтому москвичи, привыкшие вставать в любую очередь, особенно если речь шла о чем-то бесплатном, за ваучерами не побежали. В первые дни в сберкассах было вообще пусто.

«Я понятия не имею, зачем мне этот клочок бумаги», — поделился со мной сосед в лифте. Петр Михалыч «Понял сё», с которым я столкнулся на улице, был более жизнерадостен: «Лучше, конечно, ваучер, чем ничего. Если бы только знать, что с ним делать». Даже в Московском фонде имущества (профильном ведомстве) не имели понятия, как приватизировать предприятия за ваучеры! И хоть Чубайс и повторял по нескольку раз в день в информационных программах: «Я доволен, я доволен, я доволен», никто не мог понять, чем же именно. В конце концов в парламенте кто-то бросил ваучеры ему в лицо, и ведь было за что. За год до начала приватизации Чубайс пообещал, что на ваучер можно будет купить два автомобиля «Волга». Тогда «Волга» стоила пять тысяч рублей, однако теперь ее цена из-за инфляции превысила миллион. «Хотим знать, где можно получить свою «Волгу»?» — интересовались люди. Дальше — хуже. Пока шла раздача ваучеров, они еще больше обесценились. К началу февраля они стоили на улице отнюдь не десять тысяч рублей, а всего лишь чуть более четырех. На эти деньги можно было купить семь американских долларов или четыре раза сходить в «МакДональдс»: один «Биг Мак», картошка с кетчупом, «Кока-кола» и яблочный пирожок стоили тогда около одной тысячи рублей. Что можно приватизировать за четыре «Биг Мака»?

Однажды днем, когда бабушка Оля была дома одна, в дверь позвонили. На пороге стоял молодой, симпатичный паренек.

— Ольга Дмитриевна, добрый день. Я по вопросу приватизации. Вы свои ваучеры вложили уже?

— Нет, — ответила Оля. — Не вложили. Все никак не поймем, куда их вкладывать.

— А я к вам именно для этого и пришел. Объяснить.

— Проходите, проходите, чай будете?

Так выглядел ваучер

Скупка ваучеров велась повсюду, в том числе и в метро

За чаем юноша объяснил Оле, что у нее есть всего три способа распорядиться ваучером — продать его, но этот вариант плохой, потому что вырученные деньги быстро обесценятся из-за инфляции; обменять ваучер на акции какого-либо предприятия напрямую, но для этого надо идти и физически участвовать в каких-то чековых аукционах, а самому это делать трудно [73] Тех, кто умудрился поменять ваучеры на акции предприятий напрямую, было, по оценкам, 10 %. ; наконец, есть третий, самый лучший способ — вложить ваучер в фонд.

— В наш фонд! — звонко предложил он. — Мы называемся чековый инвестиционный фонд «Республика». Действуем на основании лицензии Комитета по управлению имуществом номер 27.

— «Республика»? — откликнулась Оля.

— Да. Вы вкладываете в нас ваучеры и таким образом становитесь акционером нашего фонда. На ваши ваучеры мы купим лучшие предприятия, а прибыль, которую они заработают, будем выплачивать вам регулярно в виде дивидендов.

— Дивидендов?

— Да. Их мы обязуемся выплачивать вам ежеквартально.

— А фонд ваш надежный? — замялась Оля.

— Вот смотрите, — парень достал бумажку, на которой крупными буквами было написано «Информация для акционеров». — Акционер — это вы, Ольга Дмитриевна. Читайте.

В бумажке было напечатано: «Государственный комитет Российской Федерации по управлению имуществом считает чековые инвестиционные фонды наиболее надежным способом размещения приватизационных чеков».

— А вы ведь и есть чековый инвестиционный фонд, так? — проверила Оля.

— Да. У нас государственная лицензия номер 27, — повторил он. — Так вы согласны?— Да, сынок.

Так Оля сделала нас акционерами фонда «Республика». Паренек исчез из нашей жизни, как только вприпрыжку выскочил из дома. Следы его стерлись, словно за ним с мокрой половой тряпкой шла бессменная и неутомимая дворничиха из нашего двора на Грузинке тетя Паня. Фонд «Республика» тоже рассеялся как дым. Наша игра в приватизацию закончилась, не начавшись. Ваучеры мы потеряли навсегда. «Эх, — сокрушалась потом Оля. — Лучше бы я эти ваучеры у метро, как все, продала и тебе свитерок купила».

Примерно с таким же воодушевлением рассталась с нашими ваучерами бабушка Оля. На фото: обмен ваучера на акции специализированного фонда инвестиций «Альфа Капитал»

За несколько месяцев до этого происшествия Чубайс сказал: «Мы мечтаем, и на это направлены наши серьезные усилия, скупить ваучеры у тех, кто бедствует, скажем, у пенсионеров. Мы намерены создать широкую сеть частных фирм, конкурирующих за то, чтобы у «бедной бабушки» купить ее личный приватизационный чек. Мне известно, что уже сейчас многие коммерческие фирмы начали составлять списки этих самых «бедных бабушек»». Моя бабушка Оля, увы, стала одной из многочисленных жертв, у нее ваучер даже не купили, а интеллигентно отобрали.