Сергей Гавань - Смарагдовый трон (роман)

- У нас тоже есть большие храмы, - пожал плечами Триксель. - Я не знаю, стоит ли измерять силу веры величиной храмов, алтарей или жертв? Молотоносец Ориду не требует от селян мешки с зерном или отары овец на заклание, чтобы им покровительствовать. Главное быть искренним вот здесь.

Он коснулся пальцем виска, а потом сердца. Каланея имела недоуменный вид.

- Но великие небесные владыки восседают в своих чертогах и повелевают необъятными просторами голубой сферы. Что для них какая-то искренность в голове и груди? Они её и не заметят. Нет, имущие красоту и размах заслуживают от своих подданных соответствующих красоты и размаха.

- Мне не очень нравится мысль о том, что ваши покровители нуждаются в демонстрациях веры в виде исполинских жертвенников. Ориду, Кебея и Ум'ос защищают людей бекорыстно, - упорствовал горбун.

- Значит, ваших богов вообще не существует!

В тот же миг Триксель остро почувствовал сферу отрицания и фанатизма, окружившую девушку. Раньше он не замечал этого. Что хуже, из разговоров с диастрийкой он не мог с уверенностью заключить, что боги, которым поклоняются её соплеменники, так уж добронравны и чистосердечны.

Как-то вскоре после этого он аккуратно спросил у Каланеи, скольким богам они поклоняются.

- Довольно многим, - осторожно ответил девушка. - И у каждого свои функции. Например, Энки является покровителем ремесленников и учёных диастрийцев. Нинурта - покровитель турудалей, солдат, как вы их называете. У каждого дела есть свой покровитель.

Триксель некоторое время молчал, раздумывая, стоит ли задавать следующий вопрос.

- А есть ли у вас тёмные боги?

- Есть, конечно, - равнодушно пожала плечами Каланея. - Нергал и Эрешкигаль, к примеру.

Перед мысленным взором Трикселя тут же появилась скульптура змеевидной твари на фронтоне гигантских ворот и пилон цвета тёмно-красной охры.

- Это те, чьими именами названы ваши ворота во внешний и внутренний города?

Диастрийка кивнула, как показалось горбуну, с неохотой.

- У нас даже есть легенда, связанная с этими воротами, - неожиданно добавила она. - Разумеется, это чистой воды вымысел.

- Мне интересно, - быстро произнёс Триксель.

Девушка слегка улыбнулась и откинулась на мягкую подушку, посмотрев в потолок.

- Это легенда о лугаль Зифрен из Урука и её наказании.

- Прости, - не выдержал Триксель. - О Зифрен? О вашей лугаль?

- Нет, - Каланея развеселилась и легонько хлопнула его по плечу. - Как ты заметил, имена диастрийцев не пестрят разнообразием. Нет, Триксель, это была другая Зифрен, совсем не такая, как наша лугаль. Я продолжу.

Мы с самого начала называли это место Уруком. Это зелёный край, где растут плодоносящие деревья и текут чистые ручьи. Диастрийцы умеют черпать знания у самой природы, взамен отдавая свою память и чувства. А кто-то говорит, что и жизнь. Так и продолжалось - мы и Урук всячески облагораживали друг друга, обмениваясь своими дарами.

И всё шло своим чередом, пока лугаль Зифрен не показалось мало того, что она и так получала от этой земли. Она воззвала к двум диастрийским богам - богу Света Нергалу и богине Тьмы Эрешкигаль, и попросила их помочь овладеть всей природной энергией Урука. Нергал и Эрешкигаль подсказали ей, как можно получить все знания и силы живого мира, и Зифрен воплотила свою задумку. Помимо обещанной богам платы в виде страшной гекатомбы из сотен диастрийцев, она построила в их честь зиккурат, с тысячами ступеней и семью воротами. Двое главных врат были названы по именам бога Света и богини Тьмы...

Мы поклоняемся ещё одной богине. Её звали Инанна, и она была нашей матерью. Увидев, что её творения делают с некогда прекрасным местом, она в гневе прогнала прочь Эрешкигаль и Нергала, а затем отделила Зифрен и её приспешников от остальных диастрийцев, и забросила их в страшное далёкое место, где они и остались влачить своё существование. Они перестали черпать знания из земли, вскоре зачахли и исчезли из памяти неосквернённых диастрийцев.

Каланея вздохнула и смежила веки, словно утомлённая разговором. Триксель задумчиво глядел на прекрасное лицо девушки, слушая поскрипывание каркаса корабля. Урук. Так они называют этот мир?

Внезапно стол, на котором стояло несколько опустевших тарелок, ощутимо вздрогнул. Дружно звякнули столовые приборы. Триксель встрепенулся, а затем последовал второй удар. Стол опрокинулся, Триксель слетел с края кровати и упал на пол, больно ударившись о ножку табурета. В коридоре хлопнула дверь, и зазвучали тяжёлые шаги. Дверь в комнату приоткрылась, и в проёме показалось туловище одного из матросов.

- Вас, кажется, ищут.

Каланея помогла горбуну подняться на ноги. Тот зло отдёрнулся и только после этого взял себя в руки.

- Спасибо, - и потом обратился к матросу. - И кто же способен соперничать в скорости с вашим судном?!

Матрос пожал плечами.

- Чтобы узнать это, вы должны подняться на палубу.

С помощью Каланеи, чьи руки оказались столь же сильны, сколь и нежны, Триксель поднялся по трапу наверх. И, увидев вокруг неожиданную картину, подумал, что позвавший его матрос как-то уж чересчур спокоен.

- Нас берут на абордаж? - праздно полюбопытствовал он.

"Коготь Асага" окружали три среднего размера галеры. Две сопровождали диастрийское судно, держась неподалёку, а одна застряла тараном в чёрном корпусе. Вёсла на ней были убраны, и лишь два голубых паруса, почти сливавшиеся с небом, походили на мешки, набитые под завязку всяким добром. Они не имели никакого герба, но сами по себе недобрые намерения выдавали в них пиратов.

На боевой платформе бушприта стоял Преломляющий с воздетым жезлом, и это сняло все вопросы у Трикселя. Несомненно, чудотворец знал какое-то Слово Ветра, позволившее разогнать галеру до предела.

Матросы-диастрийцы бросили все дела и, вооружившись серповидными мечами, стояли кругом, защищая горбуна и девушку. На Лурвагале была надета лёгкая кольчуга, блестящая на солнце, светло-рыжие волосы трепетали на слабом ветерке. Он смотрел, как пираты ловко переходят с бушприта галеры на палубу "Когтя Асага" и организованно рассредоточиваются по ней, окружая диастрийцев. На их стороне был несомненный численный перевес. Около сотни моряков были сейчас на взятом на абордаж судне, ещё столько же ожидало чего-то на галере, и, наверняка, немало солдат имелось на двух других пиратских кораблях.

- Почему вы позволили им перебраться на наш корабль? - спросил Триксель у Лурвагаля.

У капитана дёрнулась щека.

- У них есть колдун. Он что-то сделал, и мы все повалились на палубу. Затем галера пошла на таран, и удар не позволил нам подобраться к борту.

Появился и командир абордажной команды - здоровенный бритоголовый мужчина в просторной белой рубахе и чистых штанах, заправленных в высокие чёрные сапоги. На его лице имелись нелепые чёрные усики, а на блестящей лысине темнела какая-то татуировка - её Триксель разглядеть не сумел.