Виктор Петров - Рекламный ролик

Он запоем читал книги по психологии восприятия. Ради чего? Лишь затем, чтобы при знакомстве с очередной блондинкой интеллигентно повести речь о тесте Люшера, а не гангстером требовать с нее номер домашнего телефона?

Зачем он постигал тайны монтажа Эйзенштейна и Пелешьяна? Фанатично штудировал драматургию, зубрил наизусть оригинальные сценарии, чем вызывал хохот однокурсников. Не он ли тайно вел дневник, где анализировал микродраматургию поступков жены, тещи, даже новорожденного сына? В конце концов, именно он сформулировал гвоздем на стене туалета золотой закон драматургии: «Ситуация, превышающая возможности характера героя!»

«Или его таланта…» — добавил оказавшийся за спиной преподаватель и под угрозой «неуда» заставил Костю побелить весь туалет.

Стоило Косте хладнокровно усомниться в собственном таланте, как в голове у него словно проволочка перегорела. Он услыхал вместо зловещего гула реки благородно-грустную мелодию полонеза Огинского. Тогда он сжевал последний пакетик сухого супа, прошлепал по воде к двери, бесстрашно распахнул ее. Глаза ослепило долгожданное солнце, но музыка в ушах не исчезла.

В печальную мелодию полонеза вплелся рокот НЛО. Двое пришельцев с неба — точь-в-точь лютые белые медведи — попытались сначала раздеть Костю, потом сгребли беднягу и унесли в свой корабль.

Река черно-пенной гадюкой опоясала спичечный коробок зимовья. Однако восхитительный кадр портит торчащее за иллюминатором колесо шасси. С досадой за упущенный кадр к Ивину вернулось и ясное сознание.

— Узнали обо мне как? — вяло спросил он человека в белом халате и унтах, не сводившего с него цепких глаз.

— Друг твой сообщил. Прохоров.

— А-а-а, Гриня… Спасибо… Руки у него… Как он там?

— Ха-ха… Нашел о чьем здоровье беспокоиться! Из пушки не свалишь, бык!

Цену правде человек в белом халате знал, потому и солгал с легким сердцем…

…Сегодня утром монтажники, проверявшие ЛЭП после снегопадов, подобрали Прохорова в нескольких километрах от Слюдянки. Хирург покалывал иголочкой его глянцевито-фиолетовые руки и спрашивал с надеждой: «Здесь боль чувствуешь? А здесь больно?»

Гриня отрицательно мотал головой и твердил — твердил хирургу о попавшем в беду операторе. Уж медсестра готовила Гриню к операции, а он просил его понять, почему поступил по-подлому — ушел один. За руки страшился! Дочка не видала его много лет… Оператора ему не упереть на себе, а физиономию третьего, какого-то Гарькавого, он видеть больше не мог.

Болезненно обостренной интуицией Костя, понял, что человек в белом халате не договаривает главного. Прильнул к иллюминатору. Сквозь толщу воздуха принял валежину за фигурку Гарькавого. Гарькавый бессильно барахтался в снежном кармане между рваных складок гор. Потом в руках его возникла скрипка вместо дождевика — фрак, и вдогонку вертолету понеслись тоскливые звуки полонеза…

А через месяц в санаторий нервных заболеваний, где Ивин поправлял здоровье, приехал следователь Слюдянской прокуратуры. Почти ровесник Кости, он стушевался, не зная, как поделикатней начать тягостный для свидетеля разговор. Но Костя держался с завидным спокойствием и так же внешне спокойно прочел выписку из материалов дела:

«20-го сентября в урочище реки Сухокаменки охотник-промысловик Ургуев встретил останки съеденного медведем мужчины. При погибшем обнаружен паспорт, выданный Слюдянским РОВД на имя Олега Павловича Гарькавого, 1930 года рождения. На месте происшествия найдено исковерканное зверем ружье двенадцатого калибра — заводской номер 3465823, а на ветвях дерева — киноаппарат марки «Конвас» — заводской номер объектива 829461.

Экспертиза установила следующее. Мужчина и шатун заметили друг друга примерно метров с восьмидесяти. Мужчина начал снимать зверя. Затем три раза попытался стрелять в него: на капсюле тройной след бойка. Очевидно понимая, что от шатуна ему все равно не уйти, мужчина снимал медведя до самого момента гибели. Как сообщили с Ленинградской киностудии, куда пленка отсылалась для проявки, последние кадры на пленке — оскаленная пасть медведя. Не потеряв самообладания, погибающий успел закинуть «Конвас» на ветви ели. С целью выяснения принадлежности кинокамеры студиям страны посланы запросы…

…Охотник-промысловик Ургуев получил разрешение на отстрел шатуна-людоеда. Ургуев обнаружил закоченевший труп зверя в своем зимовье на берегу Сухокаменки. Перед смертью зверь изодрал когтями нары, полати, стены. Причиной смерти послужила картечь в печени. Зверь необычайно крупных размеров. Ургуев также обнаружил в избе следы пребывания людей — стол зимовья разрублен топором, пустой пакет от сухих супов, окурки от папирос «Беломор»…»

Костя бесстрастно расписался под своими показаниями. Белоснежным платком начал протирать объектив кинокамеры, которую привез ему следователь. Отстраненно молчал. Следователь понял, что увлекательных подробностей кроме сухих фактов, из него не вытянешь. «Раскручивать» свидетеля на потребу любопытству не посмел: состава преступления за ним нет. Он с улыбкой пожелал благополучных впредь съемок, свидетель сдержанно кивнул, на том и расстались.

В тот же день оператор Супрун и Костя прокручивали на монтажном столе негатив, привезенный следователем.

— Поймите меня правильно, коллега, — мягко убеждал Супрун Костю. — При бесконечном уважении к вам и погибшему я не могу подмонтировать кадры к фильму. Согласен, пленка от сырости не пострадала, прекрасное стояние камеры, излишний контраст — не беда, выровняем при печати позитива. Получим бархатные насыщенные цвета, простор в кадре — все именно так, как вы говорите. Увы, коллега, этих добротных элементов ремесла недостаточно. Сцена слишком одиозна, она вне художественной логики фильма. Подобную сцену нужно готовить всей драматургией фильма и место ей в финале. Иначе в слюнявую пасть с метра зритель попросту не поверит. Зачем, откуда, с какой стати? Нас с вами потом и упрекнут: сняли на зообазе ручного медведя! Фильм рекламный, зрителю нужна правда жизни! Но тут деликатный момент…

Вспомним, почему я подвел вас? Замотался перед отъездом, впопыхах забыл вымыть огурец и схлопотал дизентерию. По жизни — правда, а расскажи с экрана — смешок пройдет по залу! Извините, но и в авантюрное желание снять медведя любой ценой зритель тоже вряд ли поверит! Опять-таки нужна очень убедительная, желательно зрелищная мотивировка! Ну-ну, не огорчайтесь. Право, есть и практическая польза от безрассудных поступков. О вас теперь легенда клубится по студии, место в штате обеспечено… Кино живет легендами… Кстати, из отснятого куска совершенно не читается, что медведь исполин. Профессионал, извините мой цинизм, оторвал от брюк пуговицу, кинул бы в след и убедил контрастом…