Ричард Мораис - Путь длиной в сто шагов

– Боже мой, – сказала она. – Это хуже, чем в Мумбае искать квартиру.

Она уже собиралась подозвать меня посмотреть на ее ноги, но я был избавлен от этого телефонным звонком. Я вскочил, чтобы взять трубку.

– Я говорю с мсье Хаджи?

На том конце провода был пожилой, судя по голосу, мужчина, и я мог слышать, как где-то у него лает собака.

– Да. Это Гассан Хаджи.

– Мы с вами виделись много лет назад, вы тогда были еще юношей и только начинали. В Люмьере. Я граф де Нанси Сельер.

– Oui, Monsieur Le Comte. Да, господин граф. Я прекрасно вас помню. Вы каждый год приезжали в «Плакучую иву».

– Я слышал, вы ищете место, чтобы открыть ресторан.

– Да, ищу. Совершенно верно. Как вы узнали?

– А, мсье, вам уже следовало бы знать. Париж – это большая деревня. Сплетни на рынках распространяются молниеносно, в особенности когда дело касается высокой кухни. Или политики.

– Да, думаю, вы правы, – рассмеялся я.

– Вы свободны? Может быть, вам будет удобнее прийти ко мне. Улица Валетт, номер семь. Возможно, у меня есть то, что вы ищете.

Граф де Нанси Сельер владел особняком – maison particulière – со всеми необходимыми атрибутами, даже башенками, на вершине холма Сен-Женевьев, всего в одном квартале от Пантеона, базилики и элегантной площади, где в ледяном склепе были похоронены великие мужи Франции от Вольтера до Мальро. Мы с Мехтаб были подавлены величием особняка графа и робко стояли на улице, а потом, нервничая, позвонили в колокольчик, ожидая, что нам откроет суровый дворецкий и прикажет зайти с черного хода. Однако, к нашему огромному удивлению, нам открыл сам граф с взъерошенными волосами, в вельветовом пиджаке и кожаных домашних туфлях.

– Идемте, это через два дома отсюда, – сказал он, наспех пожав нам руки.

Не дожидаясь ответа, граф де Нанси направился по улице Валетт прямо в домашних туфлях. В его покрытой старческими пятнами руке гремели ключи, соединенные колечком.

Навсегда запомню тот миг, когда я впервые увидел увитый плющом дом номер одиннадцать по улице Валетт. Солнце садилось за крыши, и, когда я бросил взгляд вниз по склону холма, легкая дымка выхлопных газов создала вокруг здания, возведенного из известняка, розовый ореол, напомнивший мне о свете Люмьера.

Дом номер одиннадцать был вполовину меньше внушительного особняка графа и выглядел эдаким веселым толстяком. Первый этаж здания с деревянными ставнями зарос плющом, и это сразу оставляло впечатление уюта и покоя. Дом скорее выглядел сельским, без холодной строгой элегантности, столь широко распространенной в Париже.

Холл при входе был довольно темным, с отделанными деревянными панелями стенами, но, пройдя следующие двери, мы обнаружили целую анфиладу просторных комнат и вестибюлей. Каждое из этих помещений по отдельности было небольшим, но они плавно перетекали одно в другое. В просторной гостиной, под хрустальной люстрой, я простоял несколько минут, размышляя о скрытых в этом помещении возможностях, и представить там изысканный обеденный зал было совсем нетрудно. Тяжелые бархатные портьеры прикрывали высокие окна, выходившие на улицу, и мы раздвинули их. Даже в слабых лучах заката мы видели, насколько прекрасно набран паркет.

В глубине располагались еще одна очень большая комната и ванная, которые просто идеально подходили для переделки их в кухню. Оттуда имелся выход в маленький дворик, куда могли въезжать машины. Светлый второй этаж мы могли бы приспособить под кабинеты, потому что первый и второй этажи соединяла винтовая лестница, установленная в 1970-х годах. В три верхних этажа здания вел отдельный вход, но граф сказал, что те помещения он не сдает; там он хранил старую мебель и картины, унаследованные от предков. Таким образом, ресторан в двух нижних этажах своим шумом никому больше в этом доме не помешал бы. Мы с Мехтаб бродили с одного этажа на другой по винтовой лестнице, не веря своим глазам и стараясь не слишком уж отпускать мечты.

Сердце мое трепетало. В первый раз за долгое время я почувствовал себя дома.

– Что думаешь?

– Фантастика, – прошептала Мехтаб. – Но хватит ли у нас денег?

Как раз в этот момент мы услышали, как граф внизу нетерпеливо гремит ключами.

– Давайте поторапливайтесь, вы оба! – крикнул он. – Я не могу стоять тут весь день и ждать, пока вы решитесь. У меня дела. Сейчас вы должны уйти.

Оказавшись опять на улице Валетт, я свежим, уже заинтересованным взглядом осмотрел окрестности, пока граф де Нанси запирал дверь. Ниже по склону – площадь Мобер, фермерский рынок и станция метро. Выше – величественный Пантеон. От моей квартиры у Мусульманского института – самое большее десять минут ходу.

А прямо напротив, рядом с сорбоннским коллежем Сен-Барб, стоял элегантный «Монте-Карло», отделанный латунными пластинами многоквартирный дом, где, как было известно, любовница покойного французского президента, пламенного социалиста, владела в четвертом этаже роскошными апартаментами, декорированными в стиле дореволюционной Франции. Перед резными дверьми «Монте-Карло» на страже стояли одетый в униформу швейцар и две пальмы в кадках.

Безусловно, окружение было прекрасное.

– Ну, молодой человек? Подходит вам это помещение?

– Bien sû-sûr. Ко-конечно, – запинаясь сказал я. – Место чудесное. Но я не знаю, могу ли я себе его позволить.

– Пф-ф! – фыркнул граф, взмахнув рукой. – Это частности. Мы что-нибудь придумаем. Дело в том, что мне нужен хороший арендатор, надежный, а высококлассный ресторан – ну, скажем так – отвечает моим личным вкусам и интересам. А вам, как я полагаю, нужен хороший адрес, чтобы обратить на себя внимание. Так что наши интересы совпадают. А это в делах ужасно важно. Вы согласны?

– Да.

– Ну вот и договорились.

Он подал мне свою пораженную артритом руку.

– Благодарю вас, господин граф! Благодарю! Вы не пожалеете о своем решении, обещаю.

Я потряс его руку, довольно энергично, и в первый раз за все это время аристократ улыбнулся, показав желтоватые зубы.

– В этом я уверен, – сказал он. – Вы талантливый молодой шеф, вот почему я вас поддерживаю. Не забудьте этого в будущем. А сейчас не беспокойтесь. Я велю своему адвокату поскорее связаться с вами, чтобы обсудить все детали.

Граф де Нанси Сельер стал не только моим арендодателем, но и лучшим моим клиентом. «Бешеная собака» стала «его» рестораном, как он часто говорил. Но даже и это полностью не дает представления о его роли в моем будущем: граф был, по сути, кем-то вроде доброго духа, охранявшего меня и всегда заботившегося о моих интересах.

Арендная плата, на которой мы сошлись, в первые два года составляла всего пятьдесят процентов от среднерыночной, но даже в последующие годы граф повышал ее лишь ненамного и обычно в связи с увеличением стоимости страховки или для покрытия инфляции. В общем, в последующие годы граф сотни раз помогал мне всевозможными способами, в том числе тем, что с самого начала открыл мне в его собственном банке на отличных условиях кредит в четыреста тысяч евро, которых мне не хватало для воплощения своего двухмиллионного проекта.