Ричард Мораис - Путь длиной в сто шагов

– Не выдумывай глупостей, Гассан, – сказала она, доливая нам кофе из того же лиможского кофейника, который я помнил со времен ученичества. – Мне и без того есть чем заняться, буду я еще звонить ради тебя каким-то дальним родственникам. Кроме того, эту свою кузину я не видела тридцать лет – она мне никогда не нравилась. Та ветвь семьи, она из Парижа, понимаешь, и они всегда считали себя выше тех, кто, как мы, оставался в долине Луары. Так с какой стати мне просить у нее одолжения? Да я бы умерла. Так что эту твою чепуху я слышать больше не желаю. А теперь скажи, можешь ли ты поговорить с вашими поставщиками в Париже и найти для меня Ostrea lurida? Пока я еще жива, хочу попробовать этих американских устриц. У меня в голове не укладывается, как некоторые французские гурманы могут считать их лучше наших, из Бретани.

Я вернулся в «Гаврош», усердно трудился, и через пять лет после прибытия в Париж мне представилась еще одна возможность. Это был большой шаг вверх по карьерной лестнице, сопряженный со множеством новых обязанностей. В «Гавроше» повышения для меня не предвиделось еще на много лет вперед, поэтому я подал заявление об увольнении по собственному желанию и стал шеф-поваром в «Ла белль Клюни», маленьком элегантном ресторанчике в седьмом округе, где я провел в общей сложности четыре года.

Я был очень рад работать рядом с седым Марком Россье, пожилым шеф-поваром, который, мягко говоря, был человеком своеобразным. Россье заставлял нас одеваться вместо традиционного белого во все черное, вплоть до сабо, ходил по кухне в просторных черных штанах, заправленных в носки, как голландский пират XVII века, и весь день распевал хриплым голосом песни, выученные им в молодости во французском флоте. Но именно эта эксцентричность и превращала работу под его началом в такое удовольствие. Он любил, чтобы было весело и увлекательно.

Он, например, с большим вниманием и интересом относился ко всему новому, несмотря на свой солидный возраст, не в пример большинству прочих владельцев ресторанов. Это означало, что мне, его правой руке, предоставлялся большой простор для собственных экспериментов вроде жаркого из козленка с лимонами, зашитыми в брюхо. Эта свобода творчества принесла свои плоды, как я полагаю, и через два года после моего поступления «Ла белль Клюни» удостоили второй звезды «Мишлен».

Приятная и приносившая мне большое удовлетворение работа в «Ла белль Клюни» раздразнила мой аппетит, и в возрасте тридцати лет я вернулся в Люмьер, чтобы серьезно поговорить с папой. Я ужасно хотел открыть ресторан, чтобы наконец стать хозяином в собственном заведении, но мне нужны были деньги. Во мне горело честолюбие Хаджи. Я сел в кресло напротив папиного письменного стола в старом особняке Дюфура и изложил свое дело. Не успел я лихорадочно проговорить и пяти минут, разложив у него на столе инвестиционные проекты и росписи доходов и расходов, как папа воздел руки.

– Стоп! Боже мой! У меня от тебя голова трещит.

Документы с анализом рентабельности инвестиций – с ними папа никогда не работал. Главным для него было чутье.

– Конечно, я тебе помогу. А ты как думал? – спросил он резко. Папа вынул из ящика толстую пачку бумаг. – Я долго этого ждал, – сказал он, открывая папку. – Я не какая-нибудь сонная тетеря, которая целый день чешет пятки. Правда? Я давно попросил адвокатов и банкиров все устроить. Я обо всем позаботился. Каждый из детей получает одну седьмую фамильного капитала. Ты получишь свою долю сейчас. Зачем ждать, пока я умру, а? Я бы с гораздо большей радостью посмотрел на то, как ты заведешь свое дело, порадуешься, а я смогу тобой гордиться… Но пожалуйста, не присылай мне этих компьютерных распечаток. Терпеть их не могу. Бухгалтерией всегда занималась твоя мать.

Я несколько раз моргнул, пытаясь скрыть свои чувства.

– Спасибо, папа.

Он махнул рукой.

– Теперь. Я волнуюсь вот о чем. На твою долю приходится примерно восемьсот тысяч евро. Этого хватит?

Нет. Этого не хватало. Мы с моим парижским бухгалтером высчитали, сколько будет стоить долговременная аренда в хорошем месте Парижа, капитальный ремонт, обустройство современной кухни и наем первоклассных поваров – коротко говоря, сколько будет стоить создать с нуля элегантный ресторан, предназначенный для самой изысканной публики. На это требовалось примерно два миллиона евро стартового капитала – на всю подготовку и для страховки на первое время.

– Так я и думал, – сказал папа. – Поэтому у меня есть для тебя предложение.

– Да?

– Твоя сестра Мехтаб. Она меня беспокоит. Тут я не могу найти никого, кто взял бы ее замуж, и с каждым днем она становится все больше и больше похожа на твою тетю. Все время перечит. Ей бы нужен пруд побольше для ловли женихов. Ты согласен? Тогда я считаю, что тебе следует подумать о том, не взять ли ее партнером в твой роскошный парижский ресторан. А? Она тебе здорово поможет, Гассан и, конечно, тоже вложит свою долю в твое дело. И для меня будет большим облегчением знать, что ты за ней присматриваешь.

Так было принято в Индии. На том и порешили. Мехтаб переехала со мной в Париж. Мое расставание с мсье Россье, который был ко мне так добр, к сожалению, как я должен признать, прошло совсем не так, как мне бы хотелось. Совсем не так. Когда я сказал Россье, что собираюсь открыть собственный ресторан, пожилой мастер сделался совершенно красен лицом и бросил в меня сковородку, две тарелки и обсыпанную перцем палку салями. Однако жизнь всегда движется вперед, а не назад, поэтому я увернулся от летевших в меня предметов и в последний раз вышел из служебной двери его ресторана. Вслед мне еще какое-то время неслись необычайно изобретательные морские проклятия мсье Россье.

Но продолжу свой рассказ. Путь у нас с Мехтаб был свободен, и мы приступили к организации нашего парижского ресторана. Вскоре после этого, когда я сидел в ванной и, обливаясь потом, пил чай масала, все время думая об отце, мне вдруг пришла идея его названия.

«Le Chien Méchant» – «Бешеная собака».

Отлично, правда?

Сначала нам надо было, конечно, найти подходящее помещение, и мы с Мехтаб несколько месяцев бродили по Парижу в поисках лучшего места. Агенты по продаже недвижимости показывали нам или похожие на пещеры склады в темных переулках в немодных тринадцатом и шестнадцатом округах, или тесные помещения под магазины, размером не сильно превосходившие кукольные домики, на улицах получше, поближе к Сене. Подходящих вариантов не было. Но мы целеустремленно продолжали поиски, зная, что местоположение может как обеспечить нашему новенькому ресторану успех, так и погубить его.

После одного из очередных бесплодных походов мы вернулись в квартиру, Мехтаб сбросила сандалии и принялась рассматривать свои косточки, издавая стоны каждый раз, как она касалась пальцем чувствительного места.