Жан-Филипп Туссен - Фотоаппарат

9) Стены в ванной были светло-зеленые, краска кое-где отстала. Я запер за собой дверь, снял трусы и повесил на ручку двери. Став в ванну, я принял душ, вытерся, накинул полотенце на плечи и, дрожа, вернулся в свою комнату. Новое белье лежало на столе. Я разорвал зубами нитку, которой были сшиты носки. Шерсть была мягкая и вкусно пахла. Я надел чистые носки, новые трусы. Мне было хорошо. Я немного побродил по комнате в таком виде; оттягивал резинку трусов, читал объявления, прикнопленные к двери: гостиничные правила, стоимость номеров и завтрака. Вернувшись к столу, я натянул брюки и надел грязную рубашку с провонявшими подмышками.

10) День никак не хотел кончаться, как всегда бывает за границей, где время поначалу кажется отяжелевшим, тянется медленно и каждый час длится до бесконечности долго. Лежа на кровати, я смотрел на неяркий свет, проникавший в окно. В комнате начинало темнеть. Очертания предметов расплывались и исчезали в полумраке. Мой приемник был настроен на какую-то волну, по которой передавали рок-н-ролл. Он работал на полную громкость, и моя нога в носке незаметно ерзала по перине в такт музыке.

11) Я спустился поужинать. Под ресторан в гостинице была отведена небольшая комната. Тяжелые шторы из бордового бархата были задернуты, что усиливало ощущение тесноты и интимности. За изящно накрытыми столиками почти никого не было. В углу сидела одинокая пожилая дама. В проем двери была видна гостиничная комната отдыха, где мерцал экран телевизора. Звук у него, похоже, был выключен, по крайней мере, ничего расслышать не удавалось. В ресторане, кстати, стояла абсолютная тишина, и время от времени ее подчеркивало негромкое постукивание вилки пожилой дамы, которая ела у меня за спиной. После ужина я прошел в соседнюю комнату и сел перед телевизором, по экрану которого проносились безмолвные непонятные картины бедствий.

12) При отсутствии звука изображение не может передать ужас. Если бы запечатлеть последние секунды жизни девяноста миллиардов людей, которые умерли за время существования Земли, и показывать подряд в кино, это зрелище, я думаю, надоедало бы довольно быстро. А вот если бы записать пять последних секунд этих жизней, крики боли, вздохи, хрипы, соединить вместе и включить на полную громкость в концертном зале или в опере… Изображение футбольного стадиона прервало мои раздумья, на поле разминались две команды. Я поспешно поднялся и, присев перед телевизором, попытался включить звук.

13) Миланский «Интер» встречался с «Глазго рейнджерс» в одной восьмой финала европейского Кубка обладателей кубков. Матч проходил в Шотландии. Чтобы сохранить за собой шансы на ответный матч, итальянцы перестраховались, отойдя всей командой в защиту. Матч был скучный. И все же, несколько красивых пасов привлекли мое внимание; я резко наклонился вперед и оперся рукой об пол, чтобы быть поближе к экрану. На двадцать пятой минуте второго тайма бармен тоже вышел к телевизору. Перед тем как сесть, он машинально пошевелил антенну, подкрутил контрастность. Последние пятнадцать минут матча проходили бурно. Шотландцы использовали длинные передачи и били вовсю, стараясь в последний момент открыть счет. Когда мяч с тридцати метров ударился в штангу, я затаил дыхание и обменялся многозначительными взглядами с барменом. Я зажег сигарету и оглянулся, поскольку чувствовал, что сзади кто-то есть. За нашими спинами в дверях застыл портье.

14) Назавтра я рано проснулся, и день прошел спокойно.

15) Я начал осваиваться в гостинице, больше не путался в коридорах. В ресторане кормили по расписанию, я завтракал очень рано и обычно оказывался в зале один. Ужинал я тоже в одиночестве, незадолго до восьми вечера. В гостинице было не больше пяти постояльцев. Иногда я встречался на лестнице с французской парой. А однажды утром я с удивлением увидел их входящими в ресторан на заре. Они прошли через зал, не поздоровавшись со мной, лишь окинули меня безразличным взглядом, проходя мимо. Несмотря на ранний час, едва присев, они завязали беседу (бесспорно, это были парижане, причем со стажем). Они беседовали об изящных искусствах, об эстетике. Их рассуждения, несмотря на полную абстрактность, показались мне подкупающе убедительными. Мужчина выражался изысканно, был немного циничен и проявлял обширную эрудицию. Спутница же его ограничивалась цитатами из Канта и намазывала маслом булочку. Разногласия в вопросах возвышенного, как мне показалось, не слишком вредили их отношениям.

16) Каждый день ближе к полудню горничная приходила убирать мою комнату. Я освобождал ей место: накидывал пальто и спускался вниз. Засунув руки в карманы, я мерил шагами холл, пока она не появлялась на верхней ступеньке, вся в небесно-голубом, с ведром и шваброй. Тогда я поднимался в комнату, где находил кровать убранной, а туалетные принадлежности безупречно разложенными на полочке у раковины.

17) Я редко отходил далеко от гостиницы. Ограничивался соседними улицами. И все же один раз мне пришлось снова отправиться в универмаг Станда: мне были нужны рубашки, да и новые трусы запачкались. Магазин был ярко освещен. Я медленно двигался между полками, как школьный инспектор, временами гладящий по головке подвернувшегося ребенка. Я задержался в отделе одежды, выбирал рубашки, щупал шерстяные свитера. В отделе игрушек я купил набор дротиков.

18) Вернувшись к себе в комнату, я вынул все из пакета и разорвал полиэтиленовую упаковку дротиков. К шести дротикам, у которых тупой конец был закруглен и украшен перьями, прилагался весьма незатейливый диск, расчерченный концентрическими кругами. Я повесил мишень на дверцу шкафа, отошел подальше, чтобы лучше видеть, и удовлетворенно ее разглядывал.

19) Я сосредоточенно метал дротики. Встав у стенки, я сжимал дротик пальцами. Все тело напряжено, глаза прищурены. Я вглядывался в центр мишени, давая себе четкую установку, прогонял все мысли — и бросал.

20) Вторая половина дня протекала спокойно. Если я ложился вздремнуть, то просыпался в скверном настроении с онемевшими челюстями. Я застегивал пальто и спускался в бар, в котором в этот час бывало особенно безлюдно. При моем появлении бармен поднимался из своего кресла и неторопливо направлялся к стойке впереди меня. Не дожидаясь с моей стороны никаких указаний, он всовывал фильтр в кофеварку, ставил передо мной блюдце. Когда кофе был готов, он пододвигал к моей чашке сахарницу, вытирал руки и, взяв газету, возвращался в свое кресло.

21) Я покупал газету почти каждый день. Рассматривал фотографии, читал прогноз погоды — понять его было нетрудно: он включал стилизованное изображение густоты облаков и сведения о минимальной и максимальной температуре на сегодня и на завтра. Еще я просматривал страницы, посвященные международной политике, изучал спортивные новости и анонсы спектаклей.