Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

Грэм улыбнулся:

— Мне показалось странным присылать мне сюда овощные консервы. Я собирался покупать здесь овощи с грядки, хотя бы, к примеру, с твоего огорода. И я не так уж люблю макароны кольчиками.

— Я не занимаюсь огородничеством, — сказала Эмма, почувствовав себя уязвленной (наверное, так можно охарактеризовать это чувство?). — А банка горошка или консервированной моркови тебе еще очень пригодится. Что же касается макарон кольчиками, то, видимо, миссис Бленд из магазина сочла их хорошим легким ужином.

— Значит, мы с ней по-разному понимаем, что такое ужин. Ах да, там еще был нарезанный хлеб!

— Ты придирчив, как Адам Принс.

— Я надеялся, что ты зайдешь вчера вечером и принесешь мне что-нибудь домашнее. У меня здесь есть запас отменных вин.

Последнее замечание Грэма хоть в какой-то степени выражало личную заинтересованность, и перед Эммой предстал их будущий вечер в сторожке за чем-нибудь домашним и бутылкой вина. Они с Грэмом вновь воскресят то, что связывало их в дни их первой встречи в Лондонском экономическом, как бы неопределенно оно ни было.

Но сейчас Грэм работал и, видно, не хотел, чтобы его отвлекали.

— По утрам я должен работать, — сказал он. — Мне ведь вправду надо кончить книгу.

— Конечно, ведь ты за этим и приехал сюда. Ты мечтал о тишине и покое, чтоб кончить книгу. Но почему бы тебе сегодня вечером не прийти ко мне в гости и не поужинать со мной?

Это несколько натянутое приглашение было затем развито и принято, после чего Эмма отбыла, не совсем уверенная, может ли она испытывать удовлетворение или нет. О встрече и разговоре с Клодией она не упомянула нарочно — это подождет до следующего раза. Уже в поселке она вспомнила, что Дафна Дэгнелл вернулась из Греции и вечером рассказывает о своей поездке в «Женском институте». Послушать ее было бы довольно интересно, и она пожалела, что пригласила к ужину Грэма, но возвращаться и переносить приглашение на другой вечер она уже не могла.

Заметив во дворе Тома, она стала размышлять, зайдет ли он навестить Грэма из любопытства или посчитав это своим пасторским долгом. Она не забыла глупое замечание Тома, сказавшего, что приезд Грэма внесет оживление в их маленькую общину. Пусть сам узнает, насколько он ошибался.

В эти долгие летние месяцы в поселке было совсем не плохо; даже в ректорском доме потеплело и в промозглых комнатах, где зимой тянуло холодом и стоял запах керосина, теперь царили приятная прохлада и свежесть. К тому же сознание, что дни ее здесь сочтены и срок истекает, придавало Дафне силы сносить то, что давно уже превратилось для нее в тягостное бремя. Они с Хетер успели подробно обсудить все, что им надлежало сделать, и теперь почти все было сделано, Хетер предстояло лишь съехать с квартиры, а Дафне сообщить Тому, что она покидает его. Конечно, их расставание вряд ли сопоставимо с разводом, когда муж или жена покидает свою половину, но все же с тех пор, как умерла Лора и она приехала к Тому, чтобы «поддержать гаснущий очаг», они прожили вместе не один год. Так что новость произведет на него впечатление неприятное и даже болезненное.

Для сообщения она выбрала утро, когда разделывала тесто на кухне. Только что она поставила в печь пирог с крыжовником и, не зная, что делать с остатками теста, придавала им то одну, то другую форму, превращала то в цветы, то в зверюшек, а потом — не без умысла — в маленьких человечков, напоминавших ей кикладские фигурки, которые она видела в афинском музее. Том был с ней на кухне, околачивался возле стола, по своему обыкновению. Подходящий момент для разговора.

— Том, — начала она, — я скоро уезжаю.

— Что? Новые каникулы? Но ведь ты только-только приехала!

Вечно это поддразнивание, которое так ее бесит!

— Нет, не новые каникулы. Хетер обо всем договорилась, теперь все устроено.

— Ах, что же это будет — хижина на греческом острове, клочок земли на Пелопоннесе или квартирка с видом на Акрополь?

Он по-прежнему не хотел говорить с ней серьезно.

— Нет, ничего подобного, — твердо выговорила Дафна. — Хетер купила дом, и я собираюсь там с ней поселиться.

— Дом! Боже милостивый! Должно быть, она клад нашла! Дом в Греции стоит столько, что и вообразить невозможно, верно? Конечно, если только это не какая-нибудь развалина бог знает где, но тогда вы с Хетер туда как-то не вписываетесь.

— Дом этот не в Греции, — терпеливо пояснила Дафна. — Он находится на окраине Бирмингема, в очень милом районе, и задумала я это совершенно серьезно.

— В Бирмингеме? — Том расхохотался. — Как это о нем говорится? Слова доброго не стоит или что-то в этом роде? Ты шутишь, наверное.

— Это очень милый дом в очень милом месте, — с вызовом повторила Дафна.

— Ну а как будет теперь с собакой, которую ты хотела завести? Ты же не станешь держать собаку в Бирмингеме.

— Почему же нет? Множество бирмингемцев имеют собак, а рядом с домом, где мы будем жить, есть пустырь и роща.

— Но непохожая на здешние леса, никакого тебе лисьего помета, серого и удлиненной формы!

— Возможно, лисы водятся и там. В наше время они часто селятся на городских окраинах и роются, как я слышала, в мусорных ящиках. Природа не стоит на месте.

— Когда же ты отправляешься? — спросил Том, решив поддержать игру и притворившись, что верит в этот, как ему все еще казалось, бредовый замысел.

— На той неделе, — с готовностью ответила Дафна. — Мы сочли, что лето — хорошее время для переезда и устройства. Хетер уходит из своей библиотеки. Собственно, она уже ушла: вчера устраивала там прощальный чай.

— А как ты считаешь, она не согласится здесь пожить? — спросил Том. — Места достаточно. Она могла бы обосноваться в мезонине. Там, я уверен, несложно соорудить что-нибудь, на чем готовят, — можно купить удобную керосинку или даже примус, а ванная у нас была бы общая. Мебель бы она, конечно, перетащила свою, она столько лет снимала квартиру, что мебель у нее, надеюсь, есть.

Дафна не удостоила ответом эти смехотворные рассуждения, но лишь повторила, что рассчитывает уехать на будущей неделе. Она уже почти собралась, разложила то немногое, что у нее есть.

— А мебель какую-нибудь ты заберешь? — спросил Том.

— Разумеется, нет, ведь это твоя мебель, верно? Твоя и Лорина.

— Серьезно? Не помню, но если тебе что-то требуется, к примеру, твоя кровать…

— Моя кровать? Зачем она мне?

— Ну, обычно люди привыкают к своей кровати, в особенности люди пожилые. Иной раз бывает не так легко приспособиться к новой кровати.

— В жизни не слыхала ничего смешнее, особенно если вспомнить мои заграничные путешествия и кровати, на которых мне тогда приходилось спать!

Дафна опять скатала тесто в один ком — вместе с кикладскими фигурками и всем прочим. Она сделает тарталетки с джемом, они пригодятся Тому для какой-нибудь из будущих его трапез. Как станет он управляться один? — хладнокровно думала она. Возможно даже, что он вовсе не будет ощущать ее отсутствия, кроме как в хозяйственных мелочах, а с ее отъездом испытает облегчение. Сколько лет она убила на то, чтобы поддерживать гаснущий очаг для Тома, который и не замечал ее возле этого очага! Хетер всегда говорила, что этот ее порыв поддержать очаг после Лориной смерти был ошибкой. Если б не она, Том мог бы вторично жениться и, вероятно, уже женился бы, если вспомнить, как бегают женщины за священниками. Так смягчила ли она Тому жестокий удар или помешала его счастью? Кто знает…