Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

— Он мог бы питаться с мистером Принсом, — сказала Эмма, которую внезапно осенила эта блестящая мысль. Хоть подобное и не принято, но разве не естественна была бы такая кооперация двух холостяков?

Тому также это приходило на ум, но больше как шутка, ибо он не забыл еще принадлежащий Адаму рецепт «спагетти на скорую руку» (интересно, сколько минут надо убить на это?) и его привычку наведываться в винный погреб за очередным «сюрпризом».

После отъезда Дафны Том забрел в пивную, не столько желая выпить — при всем его интересе к местной истории он не принадлежал к числу священников, легко водящих компанию с прихожанами, — сколько для того, чтоб повидать мистера Спирса, хозяина пивной, ведавшего стрижкой травы на кладбище возле церкви. Трава там так разрослась, хоть сено заготавливай. Надо принимать меры.

— Здравствуйте, — сказал Том.

— Здорово, ректор.

— Время приспело траву скосить, — сказал Том, как ему показалось, весело и беспечно. По пути в пивную он репетировал, как скажет эту фразу. Он заказал маленькую кружку эля, хотя и знал, что эль считают «дамским напитком», пристроился с краю, после чего и произнес заготовленную фразу насчет травы, на которую ответа не последовало. Он упустил из виду, что мистер Спирс глуховат. Том отхлебнул глоток и сделал вторую попытку.

— Как с травой быть, не знаю, — сказал он погромче.

— Чудная вещь трава, — заметил мистер Спирс. — Вот и в гимне о ней поется.

Том вспомнил строки:

Наверное, это и есть тот гимн, о котором говорит хозяин, только сейчас его не поют: слишком унылый, молодежи не подходит, да и вообще никому не подходит.

Мистер Спирс еще что-то говорил насчет травы — не то, дескать, что он собирался скосить, но у него косы не было, не то, что руки никак не доходят. Том отвлекся, погрузившись в размышления о гимне миссис Александер, и так и не понял, что же все-таки ответил мистер Спирс, а потом его отвлекло другое: в бар вошел Адам Принс.

— С сожалением услыхал о вашей сестре, — начал он. — Полагаю, она оставила вас, чтобы уехать в Грецию?

— Нет, не в Грецию, — сказал Том.

Ему надоело объяснять каждому про Бирмингем и слышать в ответ неизменные шутки.

— Но у вас есть опытная домоправительница? — спросил Адам, как будто понятия не имел о домашней жизни ректора.

— Только миссис Дайер, для так называемой «черной работы», хотя иной раз она мне и оставляет еду, которую надо лишь разогреть.

— Знаете, что вам следует сделать? — сказал Адам.

Том помнил за ним особенность легко давать советы, причем обыкновенно советы такого сорта, которые невозможно было воспринимать всерьез. Однако на сей раз к нему прислушаться, может, и стоит.

— Вам следует… — Тут Адам прервал разговор с Томом, чтобы проинструктировать мистера Спирса относительно заказанного им розового джина. Он учил Спирса, как смешивать коктейль и сколько горькой настойки добавлять, чтобы напиток не был похож на vin rosé [16] розовое вино (фр.). , как это произошло с первым стаканом. — Вы должны призвать на помощь здешних дам.

Том улыбнулся:

— Но каким образом? Ведь им известно, что Дафна уехала. Что же еще мне остается делать? Поместить в приходском журнале объявление? — Это была шутка.

— Вот именно! Ведь скоро там должно появиться ваше ежемесячное послание? Говоря высоким слогом, когда оно «идет в печать»?

— В начале той недели. Мне пора уже переписать его начисто.

И тогда, совсем как в случае с мистером Спирсом и розовым джином, Адам начал обучать Тома изготовлению соответствующего обращения, предназначенного, как он выразился, «тронуть дамские сердца». Обращение получилось совершенно не таким, каким его хотел бы видеть Том, которому бы и в голову не пришло уповать на чью-то милость, не говоря уж о милости приходских дам, или взывать к «добросердечию и кулинарному мастерству» последних, но в результате он вынужден был признать, что в этой идее, возможно, что-то и есть. Не исключено, что ему и стоит упомянуть отъезд Дафны и «затруднения», лет, наверно, не «затруднения», лучше назвать их «перемены», которые ее отъезд вызвал в ректорском доме. И разумеется, надо постараться не обидеть миссис Дайер, что также немаловажно.

Таким образом, в послании, появившемся затем в журнале и прочитанном Эммой, значилось буквально следующее:

«Как уже известно теперь большинству из вас, моя сестра покинула меня, дабы разделить очаг свой со своей подругой мисс Бленкинсоп, знакомой многим по неоднократным ее наездам в наши края. Они будут жить на окраине Бирмингема, неподалеку от прелестного зеленого пустыря, где сможет резвиться их собака. Я уверен, что моя сестра всегда будет живо интересоваться делами нашей общины, что она, равно как и мисс Бленкинсоп, станет частым гостем моего дома. Но, и это „но“ весьма существенно для меня, отъезд ее означает, что я остаюсь один и должен, по мере моих сил и при неусыпном попечительстве миссис Дайер, справляться со всем хозяйством. Разумеется, почему бы мне изредка и не попробовать приготовить обед. Говорят, что лучшие повара — это мужчины. Однако, не принадлежа к почтенному клану умельцев такого рода, я уповаю на милость дам и не теряю веры в их добросердечие и кулинарное мастерство. Надеюсь, вы окажете мне снисхождение, приглашая меня время от времени к вашему очагу, дабы я мог разделить с вами скромную трапезу в семейном кругу и дружеской обстановке».

Здесь интересная часть послания оканчивалась, и Эмма не дала себе труда продолжать чтение. Почему это его сестра с подругой «делят очаг», вместо того чтобы делить дом или квартиру? Вероятно, этим «очагом» и всем, что он символизирует, Том рассчитывал растрогать читателей, отсюда и просьба быть приглашенным именно «к очагу», и «прелестный зеленый пустырь», также вызвавший у нее улыбку. Что же касается «скромной трапезы в семейном кругу», то нетрудно вообразить смятение, которое вызвал бы в таком семейном кругу неожиданный визит Тома, или же тщательные приготовления к «скромной трапезе» в случае, если о таком визите было бы известно заранее. Бедный Том, несмотря на все эти ухищрения, надеяться ему особенно не на что. После нескольких приглашений он опять будет предоставлен себе самому и собственным своим запасам — готовому рису — «просто объедение», незаменимым «рыбным палочкам» и мясному пирогу с почками, разогреваемому прямо в упаковке. В противном случае ему придется довольствоваться нечастыми обедами с Адамом Принсом и ожиданием ее, Эммы, перебегающей улицу с кастрюлей в руках. Но на Тома одновременно с Грэмом ее не хватит, возможности оказать Тому практическую помощь она для себя не видит. Нет, мнение о том, что мужчины беспомощны, ошибочно и старомодно, и процветать оно сейчас может лишь в таком богом забытом захолустье. Но как бы там ни было, Тома ей жаль и даже обидно за него, а раз испытав подобные чувства, не знаешь, куда они могут завести.