Юрий Гельман - Зал ожидания (сборник)

– Знаю, – сочувственно вздыхал Саша. – Однако все равно хотел бы такую собаку.

– Да брось! Ты не представляешь себе, что это такое!

Откуда мог знать хозяин Фреда, что у Саши дома – гора литературы по собакам всех пород: справочники, пособия, фотографии… Откуда было знать хозяину Фреда, что с детства Саша прикармливал бездомных дворняг, часто приводя их в квартиру, о чем сердобольные соседи не раз докладывали его маме. И откуда было знать хозяину Фреда, что много лет Саша мечтает приобрести собаку – именно ротвейлера! – существо, способное скрасить его холостяцкое одиночество.

Родителей у него уже давно не было. Жизнь, как мозаика, сложилась как-то несимметрично, кособоко. А Оля… Что Оля? Это совсем другая история…

Приезжая по выходным на рынок, Саша неизменно сворачивал в «собачьи» ряды, высматривая щенков, интересуясь ценами. И каждый раз все знакомо повторялось. Потом он быстро уходил, покупал продукты и возвращался домой – расстроенный и по-прежнему одинокий. Что тут поделаешь?..

Саша очнулся, когда за стеной снова начали стучать молотком. «Да что ж ему неймется! – подумал он раздраженно. – Опять новую икону купил, гвоздь забивает…»

Было уже темно. Из окна дома напротив бил резкий, неприятный свет. Много лет там вместо люстры висела всего одна лампочка, но какая яркая, зараза!..

В голове будто посветлело – не от света напротив, нет. Просто появилась какая-то пустота, освободилось место для мыслей…

Саша нехотя поднялся, задернул занавески.

«Как там теперь Руди?»

Мечта сбылась неожиданно – как все, что случается в жизни.

– Ты еще хочешь собачку? – без тени лукавства спросил как-то хозяин Фреда, встретив Сашу во дворе.

Саша посмотрел на него с подозрением, стараясь уловить насмешку в глазах.

– Я серьезно, – добавил сосед. – Есть щенки от Фреда. Мне, как хозяину кобеля, по неписанным законам положен любой щенок из помета. Я выбрал там одного. Хочешь?

На мгновение у Саши перехватило дух. Еще бы он не хотел! Какую бурю в душе порой вызывает такое близкое, осязаемое осуществление мечты!.. Но ведь… это же не бывает бесплатно…

– С-сколько? – спросил он нерешительно.

– Сто восемьдесят. Ну, как для тебя – сто семьдесят.

Поджав губы, Саша покачал головой.

– Я понимаю, – сказал сосед. – Отдашь не сразу, можно частями. Я могу подождать. Мальчик хороший. У суки, да и у нас, конечно, родословная – что надо. Руководитель породы в клубе считает, что это лучший помет в году. Сейчас им по полтора месяца.

– А когда… можно взять?

– Да хоть завтра.

Сеточка тюля растянулась на половину комнаты. Лунный свет фосфоресцировал в каждой клеточке на полу, мягко серебрил коричневую полировку шкафа.

Голова уже не болела, но тело по-прежнему было ватным, тяжелым. Саша опустил ноги с дивана, долго стряхивал с лица остатки рваного сна, потом включил настольную лампу, зажмурился, вывалившись на свет из тьмы.

Было около одиннадцати. Он прислушался, подошел к окну, с минуту постоял, не шевелясь. Дождя уже не было, и оцинкованный лист подоконника молчал, как барабан, спрятанный в чехол.

Пройдя на кухню, Саша поставил на огонь чайник, присел к столу, долго смотрел на струйки голубого пламени, зализывавшего эмалированное дно.

Потом пил чай, и ему казалось, что в полутемной квартире, где можно ходить с завязанными глазами, он был не один. С ним был Руди…

Войдя в дом, Руди принюхался и решительно направился в кухню. Остановившись между столом и газовой плитой, он поднял мордочку и долго втягивал в себя запах супа и котлет. Затем оглянулся, посмотрел на Сашу, будто говоря взглядом «ну, корми меня, что ли», и, усевшись, почесал себе бок.

Включившийся холодильник щелчком и вибрацией испугал малыша, Руди вскочил и прижался к Сашиным ногам.

– Потерпи немного, – сказал Саша, – скоро я тебя покормлю. А пока пойди, познакомься с комнатой.

Он жестом пригласил Руди, но тот смотрел Саше в глаза и не двигался с места. Детский, не тронутый жизненным опытом взгляд. Тогда Саша повернулся и пошел в комнату, а щенок, как привязанный, потрусил за ним.

Наверное, есть в этом мире какая-то жуткая несправедливость. Она присутствует во всем, как некая постоянная составляющая в формуле жизни. Чем иначе можно объяснить то, что хорошее, светлое, все, с чем связаны надежды человека, его стремление к гармонии, все это покидает сей мир, увы, безвременно, оставляя пронзительную горечь разочарования, оставляя высосанную пустоту в душе. И тогда в эту душу – опустошенную и малоспособную сопротивляться, – легко проникает едва различимая тень, как авангард зловещей Тьмы, раздающая фиктивные авансы и соблазны вечного благополучия. Не каждому дано устоять, не каждому дано пройти это испытание.

Потеря близких, как веха, несущая в себе колоссальный заряд отрицательной полярности, становится этапом, становится, порой, рубежом, за которым человека часто ожидает Тот, чья улыбка, как правило, бывает фальшивой, а голос, сдобренный елеем, таит в себе двусмысленность и ложь.

Как не поддаться, как не вляпаться в привлекательную ажурную паутину, как сохранить понимание своего истинного места в этом мире – сохранить ВЕРУ? Кто прошел через это – пусть расскажет…

Ночь втянулась в комнату незаметно и естественно, как всегда. Настольная лампа выгревала круг под собой, и в этом круге суетливо дергалась красная секундная стрелка будильника. А еще были несколько листов бумаги и ручка, бегущая по ним торопливо, наискось.

Саша уже не чувствовал времени. Такое случалось с ним довольно часто и сопрягалось, как правило, с необъяснимым процессом творчества. Приходила ночь, обнимала его теплым, материнским крылом, избавляла от болезненных прикосновений чужих взглядов, давала в руки нить, берущую начало от звезд, – и тогда по ментальным каналам струйками стекали мысли, оформляясь в слова и строки. И в этом было непередаваемое наслаждение, в этом был трепетный момент общения с Космосом, который дарил ему неповторимое чувство полета и возвышения над рутиной и суетой. А может быть, и над собой… И рождались стихи – будто продиктованные Вечностью заклинания.