Дэвид Мэйн - Ной

На меня падает чья-то тень. Ульм стоит у борта, в его руке резная статуэтка.

– Я стал свидетелем чуда, – говорит он.

– Я тоже, – бормочу в ответ.

Он не обращает на мои слова внимания.

– Вообще-то их было несколько. Во-первых, ветер, что пригнал сюда наш корабль, а теперь гонит нас домой. Уверен, это не работа Бокатаро.

– Ты прав.

Я сжимаю грудь. Капля сбегает по пальцу, оставляя призрачный след. Я смотрю на нее как на живую. Может, так оно и есть?

– Как зовут твоего бога?

– Просто Бог, – отвечаю я. – Иногда Яхве.

– Видишь? Это Бокатаро.

Я поднимаю взгляд. Статуэтка вырезана из темного дерева. В хищно распахнутом рту богини торчат клыки, на теле шесть грудей. В одной руке у нее копье, в другой сосуд из выдолбленной тыквы.

– Это и есть Бокатаро?

Не говоря ни слова, он швыряет статуэтку за борт.

– Была Бокатаро.

Интересно, какие эмоции я должна сейчас испытать? Наверно, легкую грусть по утраченному. Но это была лишь статуэтка.

– Расскажи мне, – говорит Ульм, – как поклоняться этому твоему Богу.

– Просто говори с Ним. Похоже, Ему это нравится.

– А Он отвечает?

Мне едва удается сдержать рыдания. Мальчик снова начинает сосать грудь. Немножко больно, но как сладко. Я делаю глубокий вдох, чтобы мой голос звучал спокойно.

– Он обожает загадки, двусмысленности. Часто непонятно, что Он хочет сказать.

– Ясно, – ворчит Ульм. – А что ты Ему говоришь?

– Просто говорю, что не забыла о Нем и благодарю Его. Он любит, когда Его благодарят. И, думаю, больше всего ненавидит, когда люди об этом забывают.

– А жертвоприношения? Животные, пленники, девственницы?

– Ничего такого.

– Никаких подношений? Ни золота на вершинах гор, ничего?

Я качаю головой.

Ульм смотрит на воду. Берег исчез из виду, мы в открытом море. На многие лиги вокруг раскинулась синева. Мы тащим за собой плоты, поэтому движемся не очень быстро, но все же с приличной скоростью. Наверное, на дорогу домой уйдет недели две, надеюсь, у нас хватит припасов («Ну, конечно, хватит», – говорю я себе.)

– Хотел бы я встретиться с твоим… с нашим Яхве, – говорит Ульм.

– Встретишься, – отвечаю я ему.

Каждое утро Ной просыпается, чувствуя вязкость во рту и свое зловонное дыхание. Он садится на тюфяке, расчесывает пятерней бороду, вытряхивая из нее насекомых, и молится:

– Спасибо Тебе, Господи, за еще один день, за здоровье, чтобы прожить его, за труд, чтобы наполнить его, и за дом, куда можно вернуться на исходе его.

Потом он встает, умывается на улице водой из лохани, съедает завтрак и идет за дом. Раньше там была делянка с горчицей, теперь сложено тридцать связок леса.

И каждое утро Яфет шепчет на ухо Мирн:

– Спасибо Тебе, Господи, за еще одну ночь, за влажную дырочку, которой можно наслаждаться, за мои крепкие чресла, которыми ее можно наполнить, и за дом, где этим можно заняться. Хотя поле ничем не хуже.

– Тише, – тихонько просит Мирн, – еще услышит.

– Да пошел он.

Снаружи Ной с помощью уголька и кусочка дерева чертит план: длинный узкий прямоугольник. Ничего лишнего. Триста локтей на пятьдесят и в высоту тридцать.

– Слишком узкий, отче, – хмурится Хам. – Соотношение получается один к шести. Он тут же перевернется.

Ной тяжело и выразительно вздыхает.

– Будь он сто пятьдесят локтей – тогда другое дело. Либо придется удвоить ширину. Но на это уйдет больше леса.

Ной пытается сдержаться.

– Размеры не подлежат обсуждению.

– Отец, послушай Хама, – вступает Сим. – Он ведь за этим сюда и приехал.

– Он приехал потому, что мне велено построить корабль, – рычит Ной, – а не для того, чтобы мои дети спорили с отцом.

Дети хорошо знакомы с этим тоном. Ной корябает кусочком угля ненужные линии, портя чертеж.

– Сойдет, если не будет сильного волнения, – наконец бурчит Хам. – По крайней мере дозволь сделать днище плоским.

– Как пожелаешь, – быстро отвечает Ной. – Груз будет в трюме, так что плоское днище даже лучше.

Он чертит на схеме две горизонтальные линии:

– Три отделения. Плюс верхняя палуба. С парой дверей посередине корабля, чтобы грузить животных.

– Зачем такие большие? – спрашивает Сим.

– Груз… часть груза будет больших размеров.

Ной с легкой досадой видит, что Сим в замешательстве. Ной говорит Хаму:

– Забудь о красоте.

– Я о ней уже и не вспоминаю, – усмехается Хам.

– Красота ни к чему. Главное, чтобы он держался на воде. И был прочным.

– Конечно, отче.

Ной машет руками как бабочка:

– Мы можем попасть в сильный шторм, а груз… вес животных будет немалым.

Хам дергает себя за развевающуюся бороду и смотрит на схему.

– Это ведь вообще не корабль! Это какой-то скотный двор Господень в плавучем коробе.

– Не богохульствуй, – говорит Ной.

Хам пожимает плечами:

– Не возражаешь, если сделаем нос квадратным? Свободного места будет больше, да и корабль станет устойчивей. Говори сейчас или замолчи навеки.

– Ладно, – соглашается Ной.

– Вдобавок не вижу смысла строить каюту на палубе. Спору нет, так было бы удобней, но тогда корабль будет выше, да и риск перевернуться больше. Мы можем обосноваться на нижних палубах.

– С животными? – хмурится Сим.

– Ну да.

– В этом есть что-то неправильное, – заявляет Сим. – Мы же люди, мы выше.

Хам пропускает его слова мимо ушей и продолжает:

– Построю маленькую кабину рядом с лестницей, сделаю там окна и очаг, чтобы мама могла готовить.

– Ладно, – кивает Ной.

– С Божьей помощью не перевернемся, – шепчет Хам.

– Не перевернемся. Он нам поможет, – кивает Сим.

Хам закатывает глаза:

– Насколько я понимаю, вы вообще не думали о том, как привести корабль в движение и как им управлять. Ни парусов, ни румпеля. Весла, естественно, ни к чему. Нам за них некого посадить. Разве что обезьян.

Ной погружается в размышления. Господь ни слова не сказал ни про весла, ни про паруса.

– Пожалуй, они нам не нужны. Нас будут нести течения.

– Ладно, – Хам потирает руки. – Начнем со шпангоутов и перемычек, затем займемся внутренними палубами, потом нашьем корпус. Смолить будем в самом конце. Вам ведь еще нужны и отсеки? Загоны, перегородки всякие. Чтобы животные не съели друг друга.

– Хорошая мысль, – медленно кивает Ной.

Хам снова закатывает глаза:

– Нам понадобится гораздо больше леса.

– Я этим займусь.

Ной идет назад в дом. Он одновременно удовлетворен и обеспокоен. Хам всегда смотрит на вещи мрачно. И где носит Яфета? Пора заставить этого бездельника заняться делом.

За спиной он слышит, как Сим говорит:

– Слушай, Хам, все не так плохо. Главное, чтобы он плавал.

А Хам отвечает:

– Скотный двор, братец. Мы строим плавучий скотный двор.