Делмор Шварц - Мужская сила. Рассказы американских писателей

Марголис прав. Кому нужна эта Торговая палата? Уж не хохмачам и не нытикам. Даже братьям Голдам она не нужна. Тоже вот нытики. Гриншпан заметил, что за соседним столиком сидит второй брат. Близнецы, а на братьев даже не похожи. Им тоже не нужны бумажные цветы на фонарных столбах. Пол Голд обычно кричал брату: «Мистер Голд, будьте добры, покажите этому джентльмену что-нибудь классное». И они разыгрывали спектакль перед каким-нибудь седовласым старцем с масонским значком в петлице, говорили с сильным еврейским акцентом, отрывались на всю катушку. Гриншпан прямо-таки слышал, как старый джентльмен рассказывает своим дружкам из «Рыцарей Колумба» [43] «Рыцари Колумба» — консервативная католическая общественная организация. Основана в 1882 году. : «Этот костюмчик мне подобрали два еврейчика с Пятьдесят третьей, совсем еще зеленые. Но надо отдать им должное. Дело свое они знают».

Для них бизнес — игра, подумал Гриншпан. Игра для них даже важнее денег.

— Я вам рассказывал про двух детишек, которые пришли ко мне выбирать кольцо? — сказал Джо Фишер. — Ну вот, — продолжал он, — пришла ко мне парочка. Оба расфуфыренные. Юнец — настоящий менч [44] Менч — достойный, приличный человек ( идиш ). . По всему видать, в центре развлекались, в «Павлине» или еще где. Девочка, она, по-моему, из здешних. Я говорю ее приятелю — парнишка славный, студент, видать, а так посмотришь, будто и бар-мицвы еще не проходил: «Есть у меня кольцо, только цены я вам не покажу. Выпишите мне чек на триста долларов, но только с ходу? Чтоб без оценщика? Чтоб без папиного одобрения? Так, сразу?» — «Я должен кольцо посмотреть», — говорит. Тогда я прикрыл пальцем ценник на кольце, за которое сам отдал одиннадцать сотен. Серьезное (колечко — первый класс) колечко. Чтобы не ослепнуть, на него лучше через дымчатое стекло смотреть. Я серьезно, Пол, кольцо исключительное. На юбилей твоей жены я тебе скидку сделаю. Без шуток, кольцо исключительное. Ты подумай. С таким кольцом где угодно показаться не стыдно. Короче, этот юнец стоит как истукан, я уж думал, его парализовало. Напуган до смерти. Решил, раз за такую роскошь просят только триста долларов, что-то здесь нечисто. Его подружка начинает психовать, думает, парень ее сейчас что-то не то сделает, и ну головой трясти. Наконец он мне говорит, вы только послушайте что: «Я искал не такой крупный камень. И вообще, я хотел сапфир». Вы представляете? Нет, и не рассказывайте мне про покупателей. Я их как облупленных знаю.

— А что бы ты делал, если бы он сказал, что берет кольцо? — спросил Трауб.

— Да ты что, спятил? Да он больше пятерки за раз в жизни не тратил. У него это на лбу написано. Думаешь, я не отличу парня, который решил прицениться, от настоящего клиента?

— Слушай, Джейк, — сказал Марголис, — а это там не твои кассирша с мясником?

Гриншпан обернулся. И увидел Шерли и Арнольда. Он их не заметил, когда вошел. Они сидели друг напротив друга — видать, тоже его не заметили, — и Шерли, облокотившись подбородком на руки, подалась к Арнольду. Выглядела она совсем молоденькой. Это его разозлило. Ну что за нелепость? Он же знает, что они встречаются. Ему-то что? Его это не касается. Но так вот, на людях… Он вспомнил лифчик Шерли на вешалке в уборной. Что за безответственность! Безответственный народ! Все они, и Арнольд с Шерли, и эти его знакомцы. Безответственные люди.

— Они, видать, снюхались, — сказал Марголис.

— Откуда мне знать? — бросил Гриншпан.

— У тебя там что, клуб одиноких сердец?

— Это меня не касается. Работают — ну и ладно.

— Хороша работка, — заметил Пол Голд.

— Мне бы такую, — сказал Джо Фишер.

— Он разве не женат? — спросил Пол Голд.

— Я не полицейский, — сказал Гриншпан.

— Джейк ревнует: ему-то не обломилось, — сказал Джо Фишер.

— Балаболка ты, — сказал Гриншпан. — У меня траур.

Все притихли.

— Джо просто пошутил, — сказал страдалец Трауб.

— Ничего, — буркнул Гриншпан. — Ничего.

До конца обеда Шерли с Арнольдом не шли у него из головы. Он надеялся, что они его не заметят, а если заметят, то не подадут вида. Он больше не слушал, что говорят за столом. Сидел, молча жевал свой гамбургер. Встрепенулся, только когда кто-то упомянул Джорджа Штейна. У Штейна была бакалея в районе, где начались большие перемены. Он поговаривал о том, что хочет ее продать. И подыскивал магазинчик, как у Гриншпана. Можно с ним поговорить. И впрямь, подумал он. Почему бы и нет? Зачем ему вся эта нервотрепка? Что он с этого имеет? Здание, где находится магазин, и так его. Можно прожить и на арендную плату. Даже Джо Фишер у него снимает. Можно поговорить со Штейном, подумал он и понял, что наконец хоть что-то решил. Он дождался, когда Шерли с Арнольдом пообедают, и вернулся в магазин.

Гриншпан надеялся, что хоть после обеда желудок подействует. Он отправился в уборную за подсобкой. Сел и уставился в потолок. В тусклом полумраке едва проглядывал обитый жестью потолок. Ржавые, закопченные квадратики жести — как клочья покореженных доспехов. Настоящий свинарник, подумал он. Раковина в подтеках, эмаль облупилась, а длинные трещины — как контур карты разоренной войной страны. Единственный кран подтекает. Гриншпан с грустью подумал о счете за воду. Взглянул на ручку крана, помеченную полустертой буквой S. Да что же значит эта идиотская S? — подумал он. Н, «hot» — горячая, С, «cold» — холодная. А S, чтоб ее, для чего? На двери на вешалке — старая одежда. Синие мужские штаны вывернуты наизнанку, расстегнутая молния расступилась, как лопнувшая банановая кожура, скопление швов в промежности — как наспех пришитые заплаты.

Из магазина донесся голос Арнольда. Гриншпан прислушался.

— Сорок пять , — сказал Арнольд. — Сорок пять, папаша! — Он разговаривал с глухим стариком. Тот приходил каждый день, покупал кусок печенки на ужин. — Пятьдесят граммов отрезать не могу. Я же тебе говорил, не могу портить кусок. — Он услышал женский смех. Шерли? Шерли опять около него трется? Да какого черта, подумал он. Таскаются вместе на обед — ну это пусть, но в магазине-то! — Возьми двести граммов. Пригласи кого-нибудь на ужин. Возьми восемь унций. Хватит на четыре дня. Не придется каждый раз ходить. — Вот умник этот Арнольд! Он что, решил старика с ума свести? Ну что тут поделаешь? Старику хочется кусочек печенки. Он считает, что это придает ему силы.

В подсобке раздались шаги, послышались возбужденные голоса.

— Простите, — сказала женщина. — Сама не знаю, как это там оказалось. Честно! Давайте я заплачу. Я за все заплачу.

— Само собой, мадам, — сказал Фрэнк.

— Что же мне делать? — взмолилась женщина.

— Я вызываю полицию, — сказал Фрэнк.

— Из-за паршивой банки лосося?