Кирилл Туровский - Каждый сам себе дурак

И полетят, полетят все на север. Далеко-далеко. Высоко-высоко. На самую темень. До самого конца.

Теперь я живу в Орехово. Это на юге Большого города, что хуже. Энтузиазм и вера в свои потуги на реальную жизнь отчаливают вместе с лучами солнца. Чем больше припекает — тем меньше энтузиазма.

Кстати, некоторые из моих знакомых даже выразили удивление, что, съехав от Лали, я остался жив-здоров-целехонек. Что ж, вполне резонно.

А я весьма необычно отвлечься попытался. Шляться по мюзиклам и театрам — вот на что я подсел, с тех пор как стал жить один.

Бросок за броском, так-таки и обошел почти все театры Большого Города. Я не вру. Я даже спецом их метил в одной из своих тетрадочек на последней страничке. Какой-никакой кретинский, а все же личный повод для гордости. Хоть что-то.

Обычно с утра я смотрел в окно. Там все двигалось, мельтешило, шумело. Особи выпрыгивали на улицы и, вдохновленные своими иллюзняками, вопили: «Мир прекрасен! Вот еще один чудный денек!». И мчались особи, набрасывались друг на друга в метро, магазинах и офисах… Где угодно. Лишь бы подмять себе подобного.

А я вечерами с упорством конченого на все четыре головы продолжал посещать театральные представления. Мир — это Мир или театр? Я — это «Я» или зритель? Я высасывал из театров их репертуары, как губка. Может, теперь хоть что-нибудь пойму?

Глупо покупал «Ваш Досуг» или «Афишу» и смотрел, какие спектакли еще не видел, какие театры еще не посетил. Устав выбирать, тыкал ручкой наугад и валил туда, куда мне подсказывали современные Мойры. Да, впрочем, все равно что смотреть, главное — прочувствовать, каково это быть в молчаливой толпе особей. Ну, в зале зрительном. Иногда даже казалось, что мир подобрел, а люди ВСЕ поняли. Да бесполезно. Это по определению невозможно. Все одиночки…

После просмотра парада в окне, рассматриваю уже в зеркале себя. Насколько я за сутки подызменился.

Затем бессмысленная личная гигиена. Прихорашиваюсь, вылизываюсь, улыбаюсь.

Врубаю радиостэйшен. Чем меня порадуют?

Там типа поют, что этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной. По крайней мере так стонет неприятный женский басок. Ясно, что-то просекать начала, что типа не так что-то. Понимает и стонет, понимает и стонет. Этот песняк крутят раз десять на дню. Типа как всё — мистификация, объясняют.

Перед выходом в театр готовлю себе чиповую китайскую лапшу. Пока она быстрехонько заваривается, рассматриваю живопись на этикетке. Там и курятинка, и грибы и свежие овощи. Заманчивая перспектива в плане хавки. Но сколько я ни ждал, куриный окорочок и шампиньоны никак не хотели выплывать из-под желтых разбухающих червячков. Неужели опять околпачили? Может, стоит прокипятить?

Кипятил минут тридцать. Бесполезно, не выплыло ничего, что обещала мне столь красивая этикетка. Может, этикетку вырезать и заехать к китайцам при случае, порасспрашивать, как иероглифы, может, правильно расставить? Чтоб птица выплыла все-таки из-под вермишели? Но скорей всего узкоглазые меня обманули и не зря их Рассел в «Скинах» мочил по полной, этих обезьян.

Огорченный, снова к радиостэйшену внимание обозначил. А там какая-то расстроенная особь под легкую музыку в поэтической манере плакалась о своем теперь уже безвозвратно потерянном мужике, который, несмотря на то что плотно с ней сталкивался с большим удовольствием, взял да и смылся. И теперь она, наивная, не придумала ничего лучше, как свой бедой с другими делиться.

Чтобы не слышать ее стенания и душераздирающие требования, чтобы он, мужик этот самый, вернулся, провернул настройку FM дальше. Там информационный блок:

— Итак, начинаем новую радиовикторину под названием «Оракул» — последнее слово было выделено интонацией. — Условия игры таковы. Все мы знаем об очередном кризисе в Персидском заливе. Непобедимая армада кораблей США готовится нанести сокрушительный удар по Ираку. Итак, слушайте внимательно и не говорите потом, что не слышали. Скоро США нанесет ядерный удар по Ираку, Ирак в ответ откинет ядерный удар по Израилю. Теперь главный вопрос нашей радиовикторины: по какой стране нанесет ядерный удар Израиль? Догадались? Кто догадался, пусть присылает нам на мэйлы, звонит нам на автоответчик до двенадцати часов ночи, когда истекает предъявленный Штатами ультиматум. Первые десять счастливчиков получат призы: диски с познавательным фильмом «Лица смерти», предоставленные нам студией «Союз», нашим генеральным спонсором. А пока послушаем старую добрую группу «Sex Pistols», неизвестный вариант известной песни, под новым названием «God, save the teens».

Решил не звонить, так как такой диск, конечно, у меня уже был, да и наверняка там уже кучей придурков все линии заняты.

Взял ручку, «Афишу» и ткнул наудачу в театральный раздел. Типа как своего рода рулеточку крутанул. Что там? И здесь крайняя неудача: выпал театр «Сатирикон». И теперь, по мною же самим установленным правилам, я обречен был туда идти.

На улице гул. Гул Большого Города. Высокие, мрачные дома, и у каждого свое сердце. Внутри домов копошатся неизбежные особи вместе с их бестолковыми проблемами, горестями и болячками. Прячутся и пересчитывают украденные денежки. А дома молчат и никогда ничего не скажут. Когда-нибудь небо скажет обо всех.

Без происшествий добрался до Марьиной Рощи. Говорят, здесь в начале века был наираскуражнейший райончик с притонами и шалавами. Самым центровым местным «Мулен Ружем» Марья некая и разруливала. Веселый раньше был район. А теперь здесь «Сатирикон».

Около входа в театр на меня поднасела куча коммеров, предлагающих тикеты по крышесносящим прайсам. Я отказался и в кассе оформил въездную визу в рай.

«Райкин» — виднелась повсюду странноватая надпись. Или «Рай-кин». Я подумал, что по-любому ошибка, и уж коли здесь вход в некоторый рай, то надо было написать «Рай-in». Вот тогда бы все было понятно. Но сведущие люди в кассе доходчиво объяснили мне, что это псевдоним того самого уродца, чья страшная фотография бекренилась повсюду. Тогда я понял, что он имел в виду под своим псевдонимом. «Рай-king». То есть Король Рая. Вот как скромно затирал он нам, театралам. Говорят, это повелось еще с его предка, который тоже пытался смешить окружающих во времена СССР, когда чувство юмора было особенным. Теперь его сын подхватил псевдоним, как эстафетную палочку, и за деньги демонстрировал желающим свои гуимпленистые ухмылки. Билеты, кстати, в партер оказались дороговаты. Но уж ладно, повелся, раскошелился.

Предъявил тикет. Пустили.

Особей — тьма. Снова подрастерялся. Я-то сегодня приперся сюда исключительно из-за случайного выбора моей театральной рулеточки. А эти-то что сюда прискотинились? Уж наверняка в других театрах идут более достойные спектакли.