Эмэ Бээкман - Возможность выбора

Орви чувствовала, что по сравнению с этими тремя женщинами сама она какая-то мелкая и ограниченная. Разве в наши дни так уж существенно, кто народил детей?

Но что делала Лулль, чтобы в свое время привлечь на свою сторону Орви?

Орви порылась в памяти. Она вынуждена была еще раз задним числом отдать должное мудрости Лулль. Добрая Лулль! Следуя ее примеру, не останется в беде и Орви.

Орви выпрямилась и почувствовала, как ее сердце забилось от какого-то радостного возбуждения. Осмелев, она повернула голову, тряхнув волосами, увидела в зеркале, как блеснули ее голубые глаза, и прерывающимся голосом объявила:

— Теперь поедем кататься в красной карете! Кай — принцесса, а Юри — принц, все вместе мы — королевская семья!

Дети слышат не столько слова, сколько угадывают искренность настроения. Взрослый может хоть из кожи вон лезть, ползать на четвереньках и изображать собаку, ребенок все равно отвернется от него, если за всем этим нет настоящих чувств.

Орви увидела, как девчушка с любопытством поглядела на нее и незаметно закинула за ухо прядь волос. Мальчонка нагнул голову и тихо рассмеялся — дети ведь обязаны относиться снисходительно к причудам взрослых.

Маркус с серьезной миной стоял в стороне и рассеянно почесывал подбородок.

Какие-то давно задавленные чувства вдруг всплыли на поверхность. Обычно робкая и застенчивая, Орви сейчас не думала о том, какое впечатление производит на остальных ее поведение. Лишь время от времени в голове ее проносилась тревожная мысль: только бы Маркус слушался и не вмешивался.

Взяв детей за руки, Орви стала кружиться вместе с ними. Старые, прохудившиеся половицы и те словно затаили дыхание и прислушивались — не слышно было ни единого раздражающего скрипа.

В коридоре Орви подвела детей к мраморной женщине и, наклонясь, прошептала:

— Это фея, которую злая колдунья превратила в камень. Когда все люди станут хорошими, она оживет. Тогда в ночь под Новый год зацветут подснежники и никому не придется так долго ждать весны.

Дети внимательно слушали Орви. Рука девочки похолодела. Она преодолела страх, храбро подошла к изваянию и погладила ногу превращенной в камень феи.

Спускаясь по лестнице, мальчишка с неподдельной злостью сказал:

— Так почему же люди не станут наконец хорошими?

Тогда Орви еще не знала, что ступавший следом за ними Маркус, позвякивая на пальце ключами от автомобиля, разглядывал темное родимое пятно под коленкой у мальчика.

Орви села с детьми на заднее сиденье, ей не хотелось быть рядом с Маркусом. Испытующий взгляд мужа мог испортить все веселье.

Увлекшись своей выдумкой, Орви вскоре забыла все тревоги. Этот день казался ей восхитительным, все люди, сновавшие по улице, были красивы и приветливы.

— Королевская семья справляет праздник, никто не грустит, сегодня исполняются все желания, — прошептала она детям и подтолкнула их к прилавку в магазине игрушек.

Орви купила все, на что дети показали пальцем.

Переднее сиденье оказалось целиком забитым пакетами.

Затем маленькой принцессе понадобилось красное платье.

Они отправились в другой магазин и нашли красное, как мак, платье. В машине все засверкало, когда девочка уселась на сиденье. Маркус повернул руль, светлый город поплыл за окнами, дома, казалось, дружелюбно кивали им.

Поскольку королевские отпрыски всегда были отважными охотниками на тигров, изображение хищника с оскаленными зубами должно было украшать их охотничьи штаны. В действительности удалось найти лишь обыкновенные синие джинсы. Но Орви в таких живых красках описала полосатого тигра, что мальчишка поверил ей и незаметно похлопал себя по карману, словно хотел утихомирить рычащего хищника.

Затем красная карета примчала их в волшебный ледяной дворец. В теплом зале принцесса и охотник на тигров стали наперегонки уплетать мороженое.

Потом, держась за руки, они отправились к фонтанам и лебедям. Орви рассказала, как однажды, в лунную ночь, она видела танец лебедей. С тех пор птицы не дают ей покоя, она без конца просыпается и жалеет, что у нее нет крыльев.

Прекрасная тайна лунных ночей заворожила и детей.

Тоска по крыльям забылась, когда они оказались на берегу моря и, перекликаясь, принялись носиться вдоль кромки воды. Потом все вместе пили шипучку. Рядом, как настоящий океан, рокотало море.

Маркус помалкивал. Орви продолжала рассказывать сказку. Увлекшись, она вдруг услышала тихое позвякивание — Маркус на кончике пальца крутил ключи от машины.

Терпение Маркуса истощилось, он хотел ехать дальше. Нетерпение мужа было единственным, что порой портило Орви этот прекрасный день.

Под вечер дети были доставлены к дверям их дома. Когда красная карета стала удаляться, дети положили пакеты с игрушками на пыльный тротуар и стали махать вслед машине.

Возвратившись в квартиру Паулы, Орви все еще светилась от радости. Бросившись на кровать, она принялась напевать.

Маркус мрачно сидел за столом и курил сигарету за сигаретой.

Когда постучали, Орви вскочила. Ей показалось, что радости сегодняшнего дня еще не кончились. В ней все время жило какое-то смутное ожидание — нет человека, который не любил бы приятных сюрпризов. Вдруг за дверью стоит корзинка с земляникой и ручку двери украшает венок из одуванчиков!

На коврике лежал большой узел, небрежно перевязанный лохматой веревкой. Орви не сразу поняла, что это. Лишь спустя мгновение она узнала помятые коробки из-под игрушек, меж них виднелось красное, как мак, платье и тигровые штаны без тигра. Орви хотела отступить в комнату, однако не сдвинулась с места. Вечернее солнце падало на скульптуру, и Орви увидела на ней толстый слой пыли, на котором кто-то провел пальцем полоску. Мужчина где-то за стеной что-то зло и настойчиво говорил. Слабый женский голос возражал ему. От солнечного света стало резать глаза, и Орви повернулась к окну спиной. Возле лестницы, в полумраке, стоял сын Сулли.

Орви нерешительно шагнула в сторону ребенка, от волнения ее трясло, хоть хватайся за стенку.

Глаза у мальчишки были заплаканы, он в упор смотрел на Орви.

Орви ощупью приблизилась к нему. Ребенок попятился с лестницы вниз. Орви хотела крикнуть ему, чтобы спускался осторожнее, так нетрудно и упасть, но предостерегающие слова как-то не вязались со сказкой.

Орви осталась стоять на верхней площадке, мальчишка благополучно спустился. Бывший храбрый охотник на тигров еще раз, прищурив глаза, посмотрел на эту дурную женщину, которая смутила его покой. Затем он исчез за рассохшейся входной дверью.

Маркус, который до сих пор сидел опустив руки на баранку и молча слушал Орви, вдруг заерзал. Нервно пошарив в карманах, он завел мотор. Мотор фыркнул и закашлялся, машина подрагивала — а ведь было время, когда автомобиль Маркуса работал как часы.