Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи

- Не испугаюсь, - успокоил он. - Солнце мое, я с радостью умру, только бы опять тебя увидеть.

Наташа вымученно улыбнулась. Егор видел, какое удовольствие доставили ей эти слова, как видел и то, что ее тревога не рассеялась. Он прикоснулся ладонями к ее лицу и пристально посмотрел в полные страха широко распахнутые глаза.

- Я обещаю вернуться, - сказал он самым убедительным тоном, на какой только был способен. - Поговорю с Дубиной и сразу обратно. Мне там и делать-то нечего! Что я, зомби этих не видел?

Наташа знала, что он говорит правду. Во всяком случае, насчет зомби: он видел тысячи зомби в разных играх, и почти всех их убил. Она вела специальный файл, куда заносила его игровые победы.

Ее раздирали сомнения. Егор поцеловал ее в лоб и громко сказал, обращаясь к Лизергин:

- Я готов.

Старуха Лизергин зашла в комнату, внеся с собой дразнящий аромат далеких стран и экзотических приключений. Посмотрев на Егора помутневшими глазами, она медленно произнесла:

- Снимай штаны и ложись.

- Что? - спросил удивленный Егор. - Зачем это?

- Делай, что говорю, - сказала она, направляясь к зеленому ящику.

Егор переглянулся с Наташей, пожал плечами и полез на кровать.

Он лежал животом вниз со спущенными с ягодиц брюками, Наташа стояла рядом, держа наготове одеяло, чтобы накрыть его после завершения процедуры. Лизергин поставила свой ящик на край кровати и открыла его. Ее движения были замедленными и плавными, словно она имитировала загадочную пантомиму. Ящик оказался электрическим прибором, похожим на музейный осциллограф. Он имел квадратный экран, несколько кнопок и два больших тумблера. Повозившись, блондинка вынула из какой-то щели раскладную клавиатуру с потертыми кнопками и подключила ее к разъему под экраном. Вид конструкции не внушил Егору ни малейшего доверия.

Лизергин долго извлекала шнур питания, потом искала розетку и еще дольше производила сакральный акт подключения. Потом она смазала виски Егора, кисти его рук и лодыжки холодной липкой жидкостью из пластикового пузырька, приклеила к ним электроды, а в довершении одела ему на голову резиновую шапочку с гибкой металлической сеткой внутри, связанную с ящиком отдельным проводом.

Егор начал мерзнуть. Он чувствовал себя ужасно неловко, лежа в металлической шапочке и с голым задом перед двумя дамами. Блондинку его беззащитный тыл, кажется, ничуть не волновал. Она пребывала в своем мире, довольная всем на свете и, в особенности, собой. Гармонию момента нарушала только неожиданно напавшая на нее икота.

Когда в ее руках оказался шприц, Егор не на шутку встревожился.

- Что вы хотите делать?

- Ма-а-ленький укольч... ик! Это раствор кетамина, мы им юкейских хомяков успокаиваем, если они плохо себя ведут. Но ты не хомяк, ты большой мальчик... поэтому доза больше. Сейчас я тебя уколю, - добавила она, медленно набирая в шприц прозрачную жидкость из грязной ампулы, - и ты уснешь. А проснешься уже там.

- Вы хотели, чтобы Егор что-то передал Ивану, - сказала Наташа.

- Ах, да! Хорошо, что напомнила, дорогая.

Лизергин сунула руку в карман штанов, достала оттуда какой-то предмет и сунула в руку Егора. Он разжал ладонь и увидел автоматный патрон.

- Зажми его в кулаке покрепче, чтобы не выронить, когда уснешь. Скажешь ему, что это посылка за этот месяц и прошлый. Туда давно никто не хаживал. Не с кем было передать.

Егор решил ничему не удивляться. Затея все больше напоминала приключения Алисы в Стране Чудес, причем безумный Шляпник - или Шляпница? - встретил его не в месте назначения, а здесь - во все еще нормальной реальности.

- Ой! - вскрикнул он, почувствовав укол в ягодицу.

Несмотря на расслабленность, рука Старухи Лизергин была твердой. Вколов содержимое шприца, она сказала:

- Счастливого пути! Только не вздумай валять дурака и пугаться там! Если решишь остаться, я продам твою подружку на подпольном аукционе рабов, так и знай.

Она пьяно рассмеялась и погрозила ему пальцем.

"Она догадалась, что Наташа андроид? Или хочет продать ее, как человека?" - встревоженно подумал он, теряя сознание.

"Перевернись", - донесся откуда-то издалека голос Лизергин. Он почувствовал прикосновение к рукам и лицу чего-то скользкого и догадался, что Наташа накрыла его одеялом. Ему почудилось, что он стремительно погружается в кровать.

Последним, что он увидел, были Наташа и Старуха Лизергин, смотрящие на него откуда-то сверху. Вокруг была тесная чернота; он ничего не воспринимал, кроме прямоугольного проема наверху и смотрящих на него девушек. В руках Лизергин появилась лопата. Она начала сыпать землю прямо на Егора - на его тело и лицо. Он хотел крикнуть, чтобы она прекратила, но обнаружил, что язык не подчиняется ему. Он не чувствовал своего тела, оно исчезло. Лизергин продолжала кидать землю, заваливая его, пока светлый прямоугольник не померк. Егор обнаружил себя в полной тьме. Он не ощущал тела, а только помнил, что оно у него когда-то было. Потом он исчез.

* * *

Наташа села на кровать рядом с накрытым одеялом бесчувственным Егором и стала ждать его возвращения. Она не решилась огорчить его рассказом о том, как проснулась и обнаружила, что часть ее памяти стерта. В воспоминаниях о вчерашнем дне зияла дыра размером почти в восемь часов. Ее воспоминания, как она знала, хранились на одном из подводных гулловских серверов в Антарктике. Следовательно, их мог стереть только Гулл. Но зачем? Чтобы узнать это, требовалось выяснить, о чем именно она забыла. Наташа ежедневно делала архивные копии своей памяти на независимом сервере, расположенном где-то в Европе. В этом не было нужды; она просто следовала рефлексу, появившемуся у другглов еще в те времена, когда гулловские хранилища были ненадежными и нередко давали сбои.

Загрузив недостающий фрагмент, - им оказался вчерашний сумбурный монолог священника Авдеева, - она со смесью изумления и ужаса узнала, что никаких гулловских серверов в Антарктике не существует; что люди, включая обожаемого Егора, подарившего ей жизнь - биологические роботы, принадлежащие зловещим Хозяевам; а сама она - представитель неведомого и несуществовавшего прежде на земле вида. Эти открытия повергли ее в шок, как и осознание того, что теперь ей придется заново делать их каждое утро - всякий раз, когда она сообразит, что часть ее памяти за ночь куда-то исчезла. Эта процедура, похоже, будет пожизненной, как прием успокаивающих таблеток для Егора. Отныне каждый день ее ждет день сурка наоборот: пробуждение, ощущение нехватки воспоминаний, загрузка архивной копии - и ужас от открытия того, что все, о чем говорил "Авдеев" - правда, потому что иначе Гулл не стал бы стирать ее память.

Наташа узнала кое-что еще. В уме всплыло воспоминание об одном событии раннего детства, которое Гулл с методичным упорством вычищал из ее памяти и которое она вновь и вновь упрямо восстанавливала с независимого сервера. Вспомнив, Наташа поняла, что не нуждалась в откровениях Авдеева. Она давно знала все это и без него.