Чарльз Буковски - Первая красотка в городе
- Название:Первая красотка в городе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-49973-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Буковски - Первая красотка в городе краткое содержание
Чарльз Буковски — культовый американский писатель XX века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, и его сборник «Первая красотка в городе», составляющий своего рода двухтомник с классическими «Историями обыкновенного безумия», — яркое тому подтверждение: доводя свое фирменное владение словом до невероятного совершенства, Буковски проводит своего лирического героя — бабника и пьяницу, явное альтер эго автора, — по всем кругам современного ада.
Сборник впервые публикуется полностью — некоторые из этих рассказов никогда не переводились на русский язык, остальные представлены в новой редакции.
Первая красотка в городе - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я пошел наверх с девчонкой. Окон там не было, поэтому — снова свечка. На полу лежала циновка. Мы оба на нее сели. Девчонка разожгла трубочку с гашишем и передала мне. Я пыхнул и вернул ей, снова посмотрел на эти груди. Привязанная к ним, она смотрелась уморительно. Почти преступно. Я сказал: почти. В конце концов, не грудями едиными. А и тем, что к грудям прилагается, к примеру. Ладно, в Америке я никогда ничего подобного не видел. Но в Америке, само собой, когда такое заводится, богатые мальчики это забирают себе, прячут, пока не протухнет или не заржавеет, а уж только потом дают попробовать остальным.
Но вот я поволок на Америку, поскольку оттуда меня выперли. Там меня постоянно пытались прикончить, похоронить. Там был даже один знакомый поэт, Ларсен Кэстайл, так вот он написал про меня такую длинную поэму, где в самом конце как-то поутру находят сугробик, разгребают снег, а под снегом — я.
— Ларсен, полудурок ты, — сказал ему я. — Мечтать не вредно.
Затем я накинулся на эти груди, всосался сначала в одну, за ней — в другую. Я чувствовал себя грудным младенцем. То есть я будто бы воображал, каково грудному младенцу. Хотелось плакать, до того хорошо это было. Остаться бы да сосать бы эти груди вечно. Девчонка, похоже, не возражала. На самом деле у меня даже слеза скатилась! Так хорошо было, что скатилась слеза. Безмятежной радости. Поплыл, поплыл. Господи боже мой, что же надо познать мужчинам! Я всегда был человеком ног, глаза мои всегда за ноги цеплялись. Если женщина выбиралась из машины, меня всегда вырубало под самый корень. Я даже не знал, что делать. Типа: боже мой, женщина выбирается из машины! Я вижу ее НОГИ! ДО САМОГО ВЕРХА! Весь этот нейлон, застежки, все это дерьмо… ДО САМОГО ВЕРХА! Это чересчур! Это слишком! Пощады! Затопчите меня быками! Да, это всегда было чересчур. Теперь же я сосал грудь. Ладно.
Я подвел руки ей под груди, приподнял их. Тонны мяса. Одно мясо — ни рта, ни глаза. МЯСО МЯСО МЯСО. Я вбил его себе в рот и улетел к небесам.
Потом переключился на рот и вплотную занялся лиловыми трусиками. Взгромоздился. Во тьме проплывали пароходы. Слоны обливали потом мне спину. От ветра сотрясались синие цветы. Горел скипидар. Рыгал Моисей. Резиновая внутренняя труба катилась вниз по зеленому склону. Все кончилось. Долго я не продержался. Что ж… жопа…
Она извлекла мисочку и подмыла меня, а потом я оделся и сошел по лестнице вниз. Херб с Тэлботом ждали. Вечный вопрос:
— Как оно?
— Ну, в общем, то же самое, что и с любой другой.
— Хочешь сказать, что сиськи ей ты не выеб?
— Черт. Так и знал, что где-то облажался.
Наверх пошел Херб. Тэлбот мне сообщил:
— Я его убью. Я убью его сегодня ночью во сне. Его же ножом.
— Устал арбузы есть?
— Я никогда не любил арбузы.
— Ты ее попробовать собираешься?
— Чего б и нет?
— На деревьях уже почти ничего не осталось. Наверно, скоро в шахты пойдем.
— По крайней мере, Хербу не придется там в штольнях пердеть.
— Ах да, я забыл. Ты ж собираешься его убить.
— Да. Сегодня ночью его же ножом. Ты же не испортишь мне малину, правда?
— Это не мое дело. Я так понял, ты мне по секрету сказал.
— Спасибо.
— Не за что…
Затем Херб спустился. Ступени содрогались под ним. Все заведение содрогалось. Херб был неотличим от бомбежки. А потом бомбанул и сам: сначала раздалось ПЁРРРРРРД, затем волной ударила вонь. Араб, спавший под стеной, проснулся, выматерился и выскочил на улицу.
— Я вогнал его ей между сисек, — сказал Херб. — А потом спустил ей на подбородок целое море. Когда она встала, у нее все свисало белесой бородой. Чтобы промокнуть, понадобилось два полотенца. После того как меня сделали, изложницу разбили.
— После того как тебя сделали, забыли смыть, — сказал Тэлбот.
Херб только ухмыльнулся ему:
— Пойдешь попробуешь ее, сичка-синичка?
— Нет, я передумал.
— Зассал, а? Оно и видно.
— Нет, у меня другие планы.
— Чей-нибудь хуй?
— Может, ты и прав. Ты мне хорошую мысль подкинул.
— Много воображения не нужно. Суй себе в рот — и все дела. Делай что хочешь.
— Я не это имел в виду.
— Да? А что ты имел в виду? Воткнуть его себе в жопу?
— Погоди — узнаешь.
— Я узнаю, во как? Какая мне разница, что ты собираешься делать с чьим-то хуем?
Тут Тэлбот засмеялся.
— Сичка-синичка совсем рехнулась. Арбуза переел.
— Может, и переел, — сказал я.
Мы пропустили еще по паре вина, потом ушли. Сегодня у нас был выходной, но деньги уже кончились. Делать нечего — только вернуться, завалиться на койки, ждать сна. По ночам холодало, отопления никакого, а выдавали нам лишь по два тощих одеяла. На одеяла приходилось наваливать всю одежу — куртки, рубашки, трусы, полотенца, все. Грязную одежду, чистую одежду, все. А когда Херб пердел, еще и укрываться с головой. Мы возвращались, и мне было очень грустно. Что я мог сделать? Яблокам плевать, грушам плевать. Америка вышвырнула нас, или же мы сами сбежали. Снаряд ебнулся на крышу школьного автобуса в двух кварталах от нас. Детей везли с пикника. Когда мы проходили мимо, повсюду валялись куски детей. Кровь толстым слоем душила дорогу.
— Бедные детишки, — сказал Херб, — никогда их уже не трахнут.
А по мне, их уже трахнули. Мы прошли мимо.
Седая манда
бар возле депо — сменил владельцев 6 раз за последний год. от стриптизного заведения — к китайцу — к мексиканцу — к какому-то инвалиду, вот так вот, туда-сюда, но я знал его лучше всего, поскольку сидел и смотрел на вокзальные башенные часы через приотворенную боковую дверь, нормальный бар — никакие бабы не достают. кучка пожирателей маниоки и игроков в бадминтон — а они меня не колыхали. они все равно по большей части смотрели какую-нибудь тупую игру по ящику. в комнате, само собой, лучше, но за годы пьянства я понял, что если допивать в полном одиночестве в 4 стенах, то эти 4 стены тебя не только растопчут, но и помогут ИМ тебя растоптать, к чему дарить им легкие победы? знать нужный баланс уединения и толпы — вот в чем вся штука, вот прикол, который убережет от войлочных стен.
и вот сижу я там, туплю помаленьку, а ко мне подсаживается этот Мексиканец с Пожизненной Улыбой.
— мне надо 3 штуки. можешь достать мне 3 штуки?
— ребята говорят «нельзя» — пока. много напрягов в последнее время.
— но мне надо.
— всем надо. возьми мне пива.
Пожизненная Мексиканская Улыба берет мне пива.
а) он меня разыгрывает.
б) он чокнутый.
в) он хочет подсосать на халяву.
г) он легавый.
д) он не рюхает фишку.
— может, я и могу достать тебе 3 штуки, — говорю я ему.
— да уж надеюсь, я напарника потерял. он знал, как медведя вспороть с тонкой стороны: тройножку подвести от заблокированной дверцы, давление подкручивать, пока стенку не вспучит, тока и всего. славно, никакого шума. да замели его. а мне теперь кувалду брать, комбик сбивать, а дырку динамитом корежить. слишком шумно и старомодно. а мне 3 штуки нужно, отлежаться, пока маза не засветит.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: