Шаукат Сиддики - Божий поселок

Анну взглянул на него растерянно и ничего не ответил.

— Ты ложись и поспи немного,— потрепав его по плечу, сказал Науруз.— Выспишься — станет легче. Днем поешь пури, а на вечер я принесу что-нибудь. Хорошо? — Науруз ущипнул Анну за щеку и улыбнулся.— Судья меня уже, наверно, заждался. Он заказал на сегодня тонгу... Ну, так не скучай.

Он вышел и закрыл дверь на замок снаружи. Анну весь день провалялся в постели. К полудню он проголодался, но есть ничего не смог и, выпив только стакан воды, снова улегся в постель.

Около десяти вечера вернулся Науруз, он принес лепешки и соус, а в подарок Анну — пеструю рубашку. Науруз тут же заставил Анну надеть ее и сказал смеясь:

— Здорово идет тебе. Будешь со мной жить — не пожалеешь.

Анну не испытывал чувства радости от этого подарка, но сам Науруз был чрезвычайно доволен. Он все расхваливал ее: и рисунок, и качество. На нем самом была грязная рубаха и шаровары. Плотный высокий мужчина лет тридцати, смуглый, с длинными волосами и маленькими, как щелки, глазами, Науруз ни у кого не вызывал симпатии. Когда он смеялся, глаза его совсем закрывались, лицо становилось бесформенным, чем-то напоминая сову. Но он был не дурак и не лентяй. Ежедневно он зарабатывал десять-двенадцать, иногда и до двадцати рупий. Среди других извозчиков он прославился, как задира и драчун. Не было дня, чтобы он на стоянке не затевал с кем-нибудь ссору и не избивал до полусмерти свою жертву, поэтому его побаивались и сторонились.

Однако к Анну Науруз относился совсем иначе — был мягок и внимателен. Правда, Анну тоже не давал ему поводов для недовольства. Он по природе был молчалив, а теперь и вовсе почти совсем не разговаривал.

Каждый день Науруз уезжал рано утром, запирая дверь снаружи, и возвращался уже после наступления темноты. Он всегда приносил Анну поесть и какие-нибудь подарки. Поужинав, Науруз без сил валился в постель и обращался к мальчику:

— Ну-ка помассируй мне немного ноги.

Анну начинал массировать его толстые икры, а Науруз в это время расспрашивал его:

— Тебе хорошо здесь, ничего тебе не мешает?

Анну отрицательно мотал головой.

— Смотри, если что нужно, не стесняйся, говори.

— Хорошо,— отвечал Анну коротко.

Науруза иногда сердила его молчаливость.

— Ты что, обет молчания дал, что ли? Расскажи же что-нибудь. Молчишь, как будто язык проглотил. И, пожалуйста, говори мне, если тебе что-нибудь хочется. Я ведь выполню все твои желания...

Однажды Анну решился обратиться к нему с просьбой.

— Запишите меня в школу,— умоляюще произнес он.

— В школу?! — удивился Науруз.— Зачем это тебе? Там учатся только всяким пакостям — проживешь и так.

Анну опечалил его ответ. Он уже мечтал о том, как кончит школу, получит хорошую работу и заберет к себе Султану. Мальчик часто вспоминал сестру, тосковал по ней и плакал, когда оставался один.

Уже больше недели Анну жил в доме Науруза. Иногда ему становилось невмоготу и он заливался горькими слезами. К Наурузу он чувствовал непреодолимое отвращение. При виде его желтых зубов и густых жестких усов Анну начинало тошнить, а Науруз еще принимался целовать его, обдавая дурным запахом изо рта.

Однажды Науруз вернулся домой пьяный, глаза его налились кровью. Едва переступив порог каморки, он резко бросил:

— Запри дверь!

Анну торопливо загремел щеколдой. Науруз прошелся несколько раз по комнате, не спуская глаз с мальчика, потом подозвал его:

— Поди сюда!

Анну подошел. Науруз схватил его своими сильными руками и бросил на кровать. Задув лампу, он навалился на него своим тяжелым телом...

Утром Науруз обнаружил, что мальчик исчез. Он вскочил и обежал весь двор, выглянул на улицу — Анну нигде не было.

Весь день Науруз, как обезумевший, рыскал на тонге по близлежащим улицам, переулкам, базарам, но напрасно.

Прошло несколько недель после исчезновения Анну, Науруз почти забыл о нем. Столкнулись они случайно. Было около полуночи, Науруз усталый возвращался домой и вдруг на повороте в свете фонаря увидел Анну, одетого в шелковую рубаху и шаровары, с гирляндой цветов на шее. Он разговаривал с какими-то тремя мужчинами в белых одеждах и выглядел веселым и довольным.

Науруз аж рот открыл от изумления. Натянув поводья, он остановил лошадь около группы и сошел с тонги. Анну побледнел, узнав своего прежнего покровителя.

— Чего побледнел, гаденыш! — прохрипел Науруз, и усы его угрожающе задвигались.— Чего смотришь?—продолжал он, крепко хватая мальчика за руку.— Сам пойдешь или наподдать тебе?!

Трое в белом сначала удивленно наблюдали за происходящим, потом один из них спросил:

— В чем дело?

— Спросите у него!—кивнул Науруз на мальчика.

— У него мы спросим потом, сначала объясните вы.

— Вы столько времени прятали моего мальчишку, теперь советую вам по-хорошему отдать его.

— Прекрасно! — издевательски произнес мужчина и обратился к своим спутникам:—Видали? Мальчик, оказывается, его!

— Спросите мальчишку! — вновь предложил Науруз.

— Чего его спрашивать? Я купил его за тысячу рупий. Не веришь — спроси у евнуха Банну, сколько я за него заплатил?

Он говорил правду. Когда Анну убежал от Науруза, то встретился на улице с евнухом Банну, который теперь уже был стар и занимался только поставкой мальчиков любителям этого вида «товара». Он ласково заговорил с перепуганным Анну и заманил его к себе. Через пару дней он продал Анну за тысячу рупий крупному торговцу кожами Ахмад-хану.

С Наурузом разговаривал сейчас сам Ахмад-хан.

— Я не знаю никакого Банну-Ванну. Верните мне мсего мальчишку,— не унимался Науруз.

— Попробуй забрать его! — угрожающе предупредил Ахмад-хан.

— И заберу! Кто посмеет меня задержать?—огрызнулся Науруз и потянул Анну за руку.

В это время к нему шагнул один из спутников Ахмад-хана.

— А ну, отпусти его!

— Не думайте, что я испугаюсь, если вас трое! — закричал озверевший Науруз.

— Иди, иди, занимайся своим делом, чего зря шум поднимаешь? — с издевкой произнес Ахмад-хан.

Науруз снова потянулся к Анну. Спутник Ахмад-хана быстро извлек из кармана большой складной нож, щелкнул пружиной. Науруз и глазом не успел моргнуть, как отточенное лезвие сверкнуло перед его носом.

226

— Ну, смывайся, не то и трупа своего не узнаешь.

Науруз стоял молча, не двигаясь.

— Уберешься ты наконец?!—разозлился Ахмад-хан.

Науруз повернулся и пошел к тонге.

— Смотри, впредь не суй сюда носа, а то пожалеешь! — крикнул ему вслед Ахмад-хан.

Науруз был взбешен, но делать было нечего. Натянув поводья, он тронул лошадь. В ночной тишине раздался цокот копыт. Анну, Ахмад-хан и его товарищи молча глядели ему вслед.

V

Анну исчез бесследно. Султана ждала его каждый день, надеясь, что он вернется. Все его вещи она аккуратно сложила в шкафу, заказала для него несколько новых рубашек, шаровар. Когда ей становилось особенно тоскливо, она открывала шкаф и со слезами на глазах перебирала вещи брата. После исчезновения Анну она чувствовала себя совершенно одинокой, ходила как неприкаянная из угла в угол, часами простаивала у окна, глядя на дорогу—не появится ли там Анну.