Раймон Кено - Упражнения в стиле

— Да.

(пауза).

— Но все равно мне очень грустно, что вы остаетесь совсем одна, — сказала Мадлен.

— Ничего страшного, — сказала Марселина. — Я привыкла.

— Но все равно...

Они одновременно поднялись, словно подхваченные единым порывом.

— Ладно, тогда я пойду оденусь, — сказала Мадлен.

— Вы будете обворожительны, — заверила Марселина, кротко приблизившись к ней.

Мадлен взглянула ей в глаза.

В дверь забарабанили.

— Мы идем или нет? — проорал Шарль.

Все расселись, и Шарль тронулся. Турандот сидел рядом с ним, а Мадлен на заднем сиденье между Пьянье и Зеленцом.

Мадлен глянула на попугая и бросила в воздух:

— А вы уверены, что представление ему понравится? — Не бери в голову, — отвечал Турандот, который опустил стекло, отделяющее водителя от пассажиров, чтобы слышать все, что говорят сзади. — Ежели ему захочется, он сам найдет чем развлечься. Так что почему бы ему не посмотреть на Габриеля?

— Никогда ж неизвестно, что у этих зверей в башке, — донес до всеобщего сведения Пьянье.

— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь, — укорил его Зеленец,

— Во, видите, — сказал Пьянье. — Они соображают куда больше, чем мы думаем.

— Это точно, — пылко подтвердила Мадлен. — Точней не бывает. Да взять нас, разве ж мы хоть в чем соображаем?

— В чем хоть? — спросил Турандот.

— Да в жизни. Иногда кажется, что все это сон.

— Перед свадьбой все так говорят.

И Турандот звучно хлопнул Шарля по ляжке, чуть не вызвав тем самым аварию.

— Не мешай, — бросил ему Шарль.

— Да не в том дело, — запротестовала Мадлен, — я думала не только о свадьбе, а вообще.

— И это единственная возможность, — изрек тоном знатока Пьянье.

— Единственная возможность чего?

— Того, что ты сказала.

(молчание).

— И все-таки существование такая тощища, — сказала Мадлен (вздох).

— Да нет, — не согласился Пьянье, — вовсе нет.

— Ты говоришь, говоришь, — выступил Зеленец, — и это все, что ты можешь.

— Однако он не часто меняет пластинку, — заметил Пьянье.

— Может, ты хочешь сказать, что он бездарь? — крикнул Турандот через плечо.

Шарль, которому Зеленец всегда был до лампочки, повернулся к хозяину попугая и вполголоса сказал:

— Спроси, как насчет женитьбы, все на мази?

— У кого спросить-то? У Зеленца?

— Не притворяйся глупее, чем ты есть.

— Уж и пошутить нельзя, — задушевно обиделся Турандот.

После чего крикнул, не оборачиваясь:

— Мадо На Цырлачках!

— Чего? — ответила Мадлен.

— Шарль спрашивает, по-прежнему ли ты хочешь его в мужья.

— Да, — непререкаемо отвечала Мадлен.

Турандот повернулся к Шарлю и спросил у него:

— По-прежнему ли ты хочешь взять Мадо На Цырлачках в жены?

— Да, — непререкаемо ответил Шарль.

— В таком случае, — не менее непререкаемым голосом возвестил Турандот, — объявляю вас мужем и женой.

— Аминь, — подтвердил Пьянье.

— Очень глупо, — взъярилась Мадден. — Дурацкая шутка.

— Почему? — поинтересовался Турандот. — Ты хочешь или нет? Надо же знать, в конце концов.

— А я говорю, что ваша шутка дурацкая.

— Я вовсе не шутил. Я уже давно хотел поженить вас с Шарлем.

— Не копались бы в чужой заднице, мсе Турандот.

— Последнее слово принадлежит ей, — примиряюще произнес Шарль. — Потому как мы приехали. Все высаживаются. Я поставлю машину и присоединюсь к вам.

— Вот и хорошо, — сказал Турандот, — а то у меня уже шея заболела. Ты на меня не злишься?

— Нет, — отвечала Мадлен. — На дураков не злятся.

Адмирал в парадном мундире подбежал открыть дверцы.

— Уй, какая цыпочка! — воскликнул он, увидев попугая. — Она что, тоже?

Зеленец проскрежетал:

— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь.

— Ишь ты, — удивился адмирал, — похоже, она сердится.

И он обратился к приехавшим:

— Вы, что ли, гости Габриеллы? Это видно с первого взгляда.

— Ну ты, жопник, — обрезал его Турандот, — будь поучтивей.

— И оно тоже хочет посмотреть Габриеллу?

Адмирал смотрел на попугая с таким видом, будто от вида попугая его тянет блевать.

— А он что, тебе мешает? — спросил Турандот.

— В некотором смысле, — подтвердил адмирал. — Этот вид представителей животного мира вызывает у меня комплексы.

— А пошел бы ты к псицеаннулитику, — сказал Пьянье.

— Да я уж пытался аннулизировать свои сны, — отвечал адмирал, — но они какие-то неинтересные. Ничего не получается.

— А чего вам снится? — поинтересовался Пьянье.

— Кормилицы.

— Фу, дрянь какая, — решил пошутить Турандот.

Шарль нашел место и поставил свою колымагу.

— Вы чего это до сих пор у входа толчетесь? — недовольно спросил он.

— Уй, какая злючка противненькая, — сказал адмирал.

— Мне такие шутки не нравятся, — заявил таксяра.

— Учту, — пообещал адмирал.

— Ты говоришь, говоришь... — встрял Зеленец.

— Ну и шум вы тут подняли, — сказал им появившийся Габриель, — Давайте заходите. Не бойтесь. Обычная клиентура еще не собралась. Только туристы. И Зази. Заходите, заходите. Сейчас вы поржете в свое удовольствие.

— Почему ты позвал нас именно сегодя вечером? — спросил Турандот.

— Ведь вы всегда, — продолжил ту же мысль Пьянье, — набрасывали стыдливый покров неведения на обстоятельства своей профессиональной деятельности.

— И вы никогда не позволяли нам восхищаться вашим искусством, — добавила Мадлен.

— Да уж, — подтвердил Зеленец, — мы совершенно не понимаем ни хик этого нунка, ни квид этого квода [21] [*].

Габриель, проигнорировав выступление попугая, ответил на предшествующие замечания в таковых вот словах:

— Ах, почему? Вы спрашиваете почему? Вопрос нелепый, коль не знаешь ни кто, ни что, ни самого ответа. Но почему? Да, почему? Вы спрашиваете почему? О нет, позвольте в сей блаженный миг напомнить вам про слиянье бытия с тем почти что почему [*], что происходит в этих тиглях задатков и закладов. Ах почему ах почему ах почему вы спрашиваете почему? Ужель не слышите вы, как трепещут глоксинии среди эпиталам?

— Ты это нам рассказываешь? — поинтересовался Шарль, который иногда был не прочь позабавиться кроссвордом.

— Нет, нет, отнюдь, — промолвил Габриель. — Но посмотрите. Посмотрите!

Занавес красного бархата магическим образом разошелся по серединной линии, явив восхищенным глазам посетителей стойку, столики, эстраду и центральный круг «Золотого петуха», этого ночного кабаре педеросеков, в каковых недостатка, как известно, нету, хотя пока что постоянные завсегдатаи еще не собрались и пустоту заведения лишь слегка оживляло противоестественное присутствие последователей чичероне Габриеля, оргией которых председательствовало и предводительствовало юное существо Зази.