Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

Слезы навернулись ей на глаза.

Возвратившись в свой район, Долорес зашла в какое-то захудалое, замызганное кафе. Было пусто, только трое старшеклассников бросали монеты в проигрыватель-автомат да молодой китаец с кислой миной, который с ходу спросил, едва Долорес успела войти и оглядеться:

— Чего кушать будешь?

Долорес быстро взглянула на цены в залитом томатным соусом меню, заказала сосиску с булочкой и кофе. Вышла из кафе с тремя центами в кармане.

Придя домой, Долорес прокралась к себе вниз, в холодный, неуютный полуподвал.

Нельзя прибраться даже, хозяйка услышит. Черт бы побрал эту квартплату! Ох, ну что я за рохля такая!.. Ведь было же сто двадцать долларов, из тех, что мы с Эсси в прошлом месяце добыли, да еще моя получка… Куда все подевалось?

Эсси говорит, что я с парнями не умею, как надо; уж она-то своего не упустит: «Десять долларов, и точка, и не морочь мне голову!» Нет, так у меня язык не повернется. В конце-то концов, мне же это тоже нужно! Может, даже больше, чем им.

Долорес взяла потрепанный журнал с новостями из жизни кинозвезд, полистала. Наткнулась на заголовок, рекламирующий какую-то ссору между двумя известными киноактрисами. Попыталась читать, медленно шевеля губами. Не дочитав страницы, потеряла нить. Вздохнула, отложила журнал, забралась под одеяло. Лежала тихо-тихо, вслушиваясь в звуки наверху — там у миссис Сэвчек по телевизору показывали что-то смешное.

Эх, мне бы телевизор! Долорес даже заерзала от возбуждения. Кто его знает… кто его знает, если нам с Эсси в этот месяц повезет…

Проснувшись, она позавтракала тремя сухариками, намазав их кулинарным жиром. Хотела было незаметно выйти из дома, но хозяйка остановила ее.

— Где деньги?

— Вот банк откроется, и я…

— Банк? Гм! До вечера не заплатишь, кыш отсюда!

И хозяйка, хлопнув дверью, удалилась в свои апартаменты.

Долорес, глотая слезы, бежала по улице к автобусной остановке. Когда позвонила в дверь к Эсси, открыла толстуха мать в бигуди и с чашкой кофе в руке.

— А, это ты… Эсси еще спит.

— Мне… мне очень нужно… это очень важно…

Толстуха фыркнула и, бормоча под нос: «Господи, ведь это надо!», подошла к лесенке, ведущей вниз, и заорала:

— Эсси! Тут к тебе Долорес.

— Угу-у, — промычала Эсси откуда-то снизу. — Ладно. Пусть спускается.

Когда Долорес вошла, Эсси, лежа в постели, повернула к ней заспанную, всю в прыщах физиономию, не изобразив ни малейшей радости от встречи. Мигая спросонья, она уставилась на Долорес.

— Чего пришла?

— Сегодня магазины открыты.

Эсси потянулась за пачкой сигарет, шмыгнула носом.

— Что, опять на мели?

— В общем — да…

Эсси вздохнула, затем многозначительно произнесла:

— Да, сегодня в самый раз, это точно. Суета, до сих пор рождественские подарки покупают, а продавцы еще не отошли после новогодней пьянки. В самый раз.

— Чего же мы ждем?

Эсси насмешливо взглянула на Долорес.

— Мы ждем своего часа — пока в магазины не набьется народу побольше. — Она села в постели, прикурила от дорогой зажигалки и промычала: — У-у-у, кофейку бы! — Помолчала, спросила: — Завтракала?

— Н-нет…

— То-то мать обрадуется. Вчера весь день меня терзала: на что, мол, тряпки дорогие покупаю, где шляюсь в новогоднюю ночь, почему домой являюсь в шесть утра? Ох, взорвать бы к черту это логово!

Они выждали до середины дня. Потом Эсси с решительной и деловой хваткой, которую Долорес одновременно и обожала в ней, и ненавидела, стала готовиться в поход.

— Сегодня нельзя бросаться в глаза. Убери всю мазню с лица, заплети две косички потуже, а я тебе передние зубы замажу, чтоб казалось, будто наполовину выбиты.

— Но Эсси!

— Спокойно! Имей в виду: как сделаешь дело, немедленно соскреби ногтем краску с зубов и расплети косички.

— Мне переодеться?

— Останься как есть.

Сама Эсси надела гладкие темно-синие лыжные брюки и куртку из тех, что носят обычно в Эдмонтоне женщины из бедных рабочих кварталов.

— Расклад такой: сегодня твоя младшая сестрица украла у тебя из кошелька все деньги, и ты кричишь: как приду домой, так убью ее, и все, поняла? — инструктировала Эсси Долорес. — И сразу в автобус. В три часа встречаемся в магазине дамского платья в Саутгейт-Вудварде.

Эсси осмотрела готовую выйти Долорес с ног до головы.

— Обалдела! Немедленно сними красные перчатки и значок «Желаю удачи!». Ничего такого, что бросается в глаза.

Эсси отколола значок от пальто Долорес, порылась в ящике комода, вынула пару черных перчаток.

— Давай, иди! Я — следующим автобусом.

— Ты мне денег не одолжишь? Надо же что-нибудь в магазине купить для отвода глаз? А то у меня…

Эсси нахмурилась, потом достала из сумочки пять однодолларовых бумажек.

— Потом из своей доли отдашь.

— Ты мне в прошлый раз всего тридцать дала!

Эсси нагло усмехнулась.

— Ты что же, половину захотела? Я-то ведь больше рискую!

— Нет, ну все-таки…

— Хватит тебе, Долорес!

Долорес блуждала по универмагу, толкаясь в толпе покупательниц, ощущая сладкий прилив возбуждения и вместе с тем страха. Мимо нее прошмыгнула Эсси, ничем не выказав, что заметила Долорес.

Долорес взяла с полки пару трусиков и направилась к кассе, держа в одной руке покупку, в другой — две долларовые бумажки. Она протолкалась к кассе слева, пропустила вперед Эсси, которая остановилась справа у кассы, притворившись, будто рассматривает висевшие на кронштейне пальто.

Едва сдерживая дыхание, с бьющимся до боли в ребрах сердцем, Долорес подошла к кассирше. Протянула одновременно покупку и два доллара.

Кассирша, не взглянув на деньги, протянутые Долорес, выбила стоимость покупки, ящичек с разменными деньгами кассы открылся.

— С тебя, милая, два доллара сорок девять центов. — Кассирша указала на ценник.

— Ах, еще сорок девять? Сейчас! — Долорес открыла сумочку и заглянула внутрь. — Нету кошелька!

Кассирша озадаченно уставилась на нее.

— Может быть, ты его просто не положила в сумку.

— Нет, положила! Прямо сюда! — Долорес трясла открытой сумкой под носом у кассирши. — Сюда. Вот! — Точно по сценарию из сумки вылетели несколько монеток, упали на прилавок, покатились, подскакивая, под ноги кассирше.

Повернувшись спиной к раскрытому ящичку, кассирша наклонилась поднять монетки. Эсси невозмутимо протянула руку и выгребла все двадцатидолларовые бумажки из ячейки, пока Долорес в возбуждении била кулаками по прилавку, истошно крича:

— Это все сестра! Воровка такая… Ну, я до нее доберусь! Отдайте мои два доллара. Мне нечем вам заплатить…

Она с плачем кинулась бежать из отдела, кассирша ошалело глядела ей вслед. Пригибаясь в толпе покупателей, Долорес незаметно распустила косички, сдернув тугие резинки, и стерла черную эмалевую краску с передних зубов. Выбежав на улицу, она запетляла между машинами на автостоянке и подскочила к остановке автобуса на Сто одиннадцатой улице как раз вовремя.