Павел Мухортов - Повести и рассказы

* * *

Четыре года Костя упорно добивался признания и все четыре года получал от ворот–поворот. Валерия отвергала его и была неподступна, но также тверд и настойчив был Костя.

Каждое утро Валерия находила на балконе большой букет цветов. Улыбаясь, она нежно брала его в руки, осторожно вдыхала мат, ставила в вазу, попутно что–то напевая, и долго потом смотрелась в зеркало.

Невероятные чудеса творила она, отыскивая идеальный вариант прически, совсем не задумываясь о кавалере, который поздно вечером под носом у милиции бойко орудовал ножницами на клумбах научно–исследовательского института, чтобы к рассвету порадовать Валерию.

Цветы она принимала. Однако к зиме этот вариант отпадал, главным образом из–за наступающих холодов, и Костя переключился на пестрые, впечатляющих размеров коробки конфет типа: « Муза», «Кристалл». Но… бедный Костя. На его глазах Лера щедро угощала шумную благодарную детвору с раскрасневшимися от удовольствия лицами.

Костя становился в тупик, поскольку нес участь неразделенной любви. Он готовился к любым жертвам, но Лера, казалось, требовала невозможного — перевоплощения в мечту, а это было не в его силах. К тому же на горизонте ясно обозначились соперники, все чаще проявлявшие чудовищную активность. Как раз весной прошлого года их жертвой стал Генка, когда около парка Горького поймал кулак хулигана. Днями позже попался и Костя…

Как–то вечером к Ткачукам позвонили. Дверь открыла Лера и к великому изумлению обнаружила у лифта тюк, тщательно упакованный и приведенный в вертикальное положение. Ничего особенного: тюк как тюк, брезентовый, двух метров, и только изнутри доносились странные подозрительные звуки, не то мычание, бормотание, а вверху торчали носки кроссовок. На видном месте красовалась записка «Если он нужен тебе — прими!»

Лера рискнула распаковать «подарок». К ногам рухнул связанный безмолвный Костя. Изо рта торчал платок.

— Костя?! — ахнула Валерия. — Что они с тобой сделали?! Изверги!

Торопливо освободив кавалера от временного плена, она прикладывала к синеватым подтекам платочек, содрогаясь при каждом прикосновении, и ругала на чем свет стоит негодяев–соперников. А Костя, смущенный и растерянный, не смел поднять на нее глаза.

С того дня в их отношениях потеплело.

…Как передать гамму чувств, охвативших Костю. Он потерял сон и покой, счет времени. А что же Лера?

Она корила себя за то, что однажды не почиталась с его откровенным признанием и резко возразила: «Прости, друг детства! У нас несходство темпераментов. И ты слишком инфантилен! Следовательно, нам не по пути…» Костя тогда расстроился, потеряв надежду. Он мог представить всю ее: от кокетливо вскинутой бархатной брови до по–детски наивного порой восклицания. Но непредвиденный случай помог утвердиться в ее глазах.

Она уже не отвергала как прежде, хотя еще насмешливо косилась на незадачливого кавалера, и когда он надоедал, ее пленительный вид изображал нечто: «Юноша, ваши старания напрасны, смысл слов не доходит до моего сознания, и вам следует удалиться, в противном случае я буду вынуждена прибегнуть к особым мерам, от которых вам, разумеется, непоздоровиться».

Он удалялся. Однако на другой день приходил вновь. Генка всецело был на его стороне. Несмотря на возраст, Костя держался с братом Валерии на равных, и это импонировало Генке. С одной стороны он жалел Костю и все его неудачи переживал, как свои, с другой — восхищался и гордился, что у сестры есть такой сильный, красивый парень, не терпящий несправедливости и не гнушавшийся никакой работы. Генка знал, что Костя подрабатывал на разгрузке вагонов.

Тайно Генка выработал непреложный девиз: «Быть похожим на Костю, равняться на него», и вводил девиз в жизнь. Когда же Валерия наконец глубоко оценила Костю и сделала шаг навстречу, Генка ликовал, летая на седьмом небе от счастья. Это была его очередная победа: он не ошибся.

Вернувшись из школы, Генка первым делом сообщил сестре, что собирается на дискотеку. Валерия приятно удивилась.

— Юноша, это на тебя не похоже. Не лучше ли заняться уроками?

Генка скорчил рожу.

— Не строй из себя дурачка, — молитвенно настаивала Валерия.

— Надо быть самим собой.

— Ну, конечно! — убийственно возмутился Генка. — Взросла сестра извечно читает морали.

Он развернулся на полоборота и, беспечно развалившись в кресле, диктаторским тоном продолжал:

— Чем заниматься болтологией, лучше посоветуй, какой сейчас фрак в моде?

— Болтология! Слово–то какое! Юноша, я не справочное бюро, но если ты так уж просишь… Тебе подойдет синяя рубашка, бпюки, известны — они на тебе, фирменный ремень с эмблемой «вражьего» города — ручная работа, приобретено по блату. Это все найдешь в шкафу. Но не обойдется без условия: идеи высоко ценятся!

— О! Ты делаешь успехи, политика кнута и пряника! Ладно, — примирительно произнес Генка. — Что у тебя?

— Совершенно секретно, — заманчиво подмигнула Лера, листая телефонный справочник. — Через минуту другую сюда примчится Костя. Но я занята, поэтому передай, что меня нет, и, возможно, мы не скоро увидимся.

— Так он и поверит!

— А ты придумай что–нибудь. Скажи, что я на консультации в институте или заболела. Наконец, скажи просто, что я не желаю его видеть.

— Б–р–р, как страшно! — Генка лающе засмеялся собственному сравнению. — А я друзей не предаю ни за какие идеи. Понятно?! Твой заговор потерпит провал.

— Не сомневайся, твой тоже. Я, юноша, видела…

— Ты имеешь в виду…

— Угадал. Та беленькая девочка с длинными локонами закрутит мозги кому угодно, а ты будешь расхлебывать кашу.

— Не согласен. Ты ее знаешь? Нет. Кстати, когда ты закрутила мозги Косте, то разговора на эту тему, честно говоря, избегала. А чтобы себя винить в чем–то… упаси.

— Послушай, юноша, давай отложим нашу перепалку до лучшего времени. Оно самый грамотный доктор и лечит от всех недугов.

— Молчу, молчу, — кривляясь, иронизировал Генка. — Адские муки, когда есть взрослая сестра, абсолютно тебя не понимающая.

Затренькал телефон. Трубку сняла Валерия.

— Генка!

Ткачук с готовностью перехватил трубку из рук сестры. Звонил Леха. Его неестественно возбужденный голос тарахтел:

— Геныч! Представляю тебя с улыбкой восемь на тридцать два! В темпе седлай своего коня и двигай на дискотеку. Форма одежды парадная. Детали потом.

— Что я говорила!? — злорадствовала Лера, наблюдая, как Генка проворно мечется по комнате, лихорадочно одеваясь. — Приключения начинаются.

— Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий, — огрызнулся Генка. — Твоя очередь подойдет.

Действительно, во дворе у подъезда приткнулось такси, мелькнул Костин силуэт. Очередь волноваться настала Валерии.