Павел Мухортов - Повести и рассказы

— Мы квиты! — проницательно изрек Генка.

— На бал, так на бал! — звонко объявила Валерия. В эту минуту она напоминала колокольчик — Ирину.

— Итак, едем, карета подана!

«Ох уж эти взбалмошные дамы! — по–стариковски вздохнул Генка. — Событие за событием. То еду, то не еду. То нужен, то не нужен. Поди разберись, что у них на уме».

В машине Валерия заняла место рядом с водителем, самовольно определив ребят на заднее сидение. Таксист попался молодой, разговорчивый. Выяснив маршрут, он включился в диалог, забавляя Леру.

Выезжая на полосу встречного движения, обгоняя «тихоходов», они неслись в южную часть города. Прислушиваясь к шуму мотора, Генка, казалось, был безразличен ко всему и только руки, которые он то и дело опускал в карманы, вынимал и хрустел пальцами, выдавали его волнение.

— Чего волнуешься? — озабоченно спросил Костя.

— Да так, анализирую, — пожал плечами Генка, доверчиво глядя в глаза Косте.

— Фантазер. Куда поступать нацелился? Выпускной на носу?

— Думаю в военное училище.

— В отца ты, Генка.

Костя тронул водителя за плечо: — Тормозни, шеф, у театра. Для Генки цель остановки он пояснил довольно витиевато, дескать, сегодня их ожидает романтическая пьеса «Женитьба гусара», не присутствовать просто неразумно.

Машина высадила пассажиров…

* * *

Нисколько не опасаясь кривотолков, осуждающих перешептываний за спиной, Лена развернула в школе бурную деятельность по сбору информации о «мушкетере». Она навела справки, и тут из всевозможных источников выяснилось, что Геннадий не такая уж безызвестная личность.

В частности, биологичка еще помнила кудрявого девятиклассника, уверенно отвечающего билет, доставшийся на олимпиаде, письменную работу и точные ответы на дополнительные вопросы. Она отметила тогда его любовь к предмету и пожелала дальнейших успехов, выразив уверенность в том, что Геннадий при желании легко поступит в медицинский.

Кроме того, в параллельном классе, к неописуемой радости Лены, учился давний приятель Генки, пятиборец, рыцарь пяти качеств, некто Левка, который немало поведал об острой шпаге «мушкетера», его характере, увлечениях и прочих чертах. |

Подруги не узнавали Лену. Буквально за день она превратилась в энергичного человека и имела весьма предприимчивый вид: веселая, звездные огоньки в глазах. Одноклассники терялись в догадках относительно резких перемен. Чрезвычайно активная во дворе, в классе она становилась замкнутой, тихой «зубрилой» — не списать, ни подсказать, как будто попадала в иной, чуждый ей микроклимат. Ей бы острый язык дал кличку «Божий одуванчик». Своим характером она напоминала мимозу–недотрогу, произрастающую в субтропиках, которая от малейшего прикосновения сворачивает лепесточки тоненького стебелька и увядает.

Лену с детства отличала романтичность. Порой, даже произнесенное в ее адрес грубое слово на весь день портило настроение.

Выходные она любила проводить на ипподроме. Находился он в другом конце города. По дороге Лена покупала в булочной хлеб и ехала кормить лошадей.

Приметив белые локоны, лошади оживали, потряхивали гривами, нетерпеливо перебирали ногами, ожидая лакомого кусочка: казалос, что животные улыбались, приветствуя ее, отвечая на доброту доверчивостью. И Лена старалась никого не обделить. Дольше всего она задерживалась у клетки, где стояла стройная серая в яблоко лошадь, с длинными тонкими ногами, по кличке Лада. Когда девушка уходила, Лада злилась, как человек, прижимала уши, не желая отпускать ее. Верхом Лена не ездила, считая, что гордым и умным животным должно быть очень стыдно подчиняться и возить кого–то на себе.

Во время уроков преподаватели частенько отбирали у нее незаметно читаемые книги, в основном стихи: Пушкин, Байрон, Лермонтов, Есенин. Она наслаждалась творениями великих мастеров; складывались романтические образы, и, веря, что ее герой где–то бродит по улицам города, искала его. Так на пути возник Олег Ходанич. В нем юную девушку привлекло стремление быть первым и умение достигать этого. Он казался личностью, хотя с излишком самомнения. Ненужное она решила отсечь, но незаметно попала в лапы Олега: уже не он бегал за ней, а она.

Страшно было видеть собственную низость в окружении приятелей Ходанича. Опротивело поступать как желали они. И Лена порвала с Олегом, однако с одной стороны девушка презирала его, с другой — капельки прежнего чувства еще не высохли в наивном сердце. Иногда Лена позволяла себе провести вечер с Олегом; без своих друзей, наедине с Леной, Ходанич был более сносен. Но в компании он вновь преображался.

… — Вечная «зубрилка» подцепила какого–то кавалера, который вскружил ей голову. Впрочем, — Ходанич ехидно обнажил свои зубы, — еще неизвестно чем он мог ее покорить.

Лена осадила Олега в два счета, намекнув, что знает о нем кое–что неприглядное и, если он не прикроет свой квакливый ротик, то это в дальнейшем может сказаться на его «карьере», что, безусловно, повлечет расстройство нервов.

Что–то неприглядное в биографии видать было, потому–что на неопределенное время он умолк; видимо, была какая–то тайна, касающаяся их двоих, но тайну заслоняла сплошная завеса, а завеса не открывалась.

На уроках Лена вела себя вольно, рассеяно слушала объяснения, на вопросы отвечала невпопад. Когда же ей сделали замечание, Ходанич опять бросил колкость. В классе между ними кипели натуральные распри на почве завоевания авторитета у преподавателей. Те чаще отдавали предпочтение Елене, и это бесило Олега, доводя до крайности.

Привыкший к цацканному вниманию, незаслуженным похвалам, дутым отличным оценкам, он не хотел замечать выпиравших наружу изъянов и, если ему ставили «хорошо», урок заканчивался шумным концертом. Ходанич бросал к доске через головы одноклассников спортивную сумку с книгами и, уставившись наглыми глазами на преподавателя, требовал повысить оценку: «Я всю ночь готовился. Карпел! Нерв…» Некоторые учителя, не желая конфликтовать с папой Ходанича, занимавшего ответственный по ОБЛОНО, шли на поводу у сына, и он не раз пользовался поблажками.

А Лена «мешалась под ногами», как любил повторять Ходанич. Она знала это, но не отступала, срывая маску со скользкого субъекта, и Олег не скрывал, что дал зарок обязательно рассчитаться с ней в удобный момент, однако момент как–то не представлялся.

И вдруг на химии неожиданное счастье улыбнулось ему. На парте Лены, невесть откуда и когда принесенный, лежал беззащитный букет цветов. От восторга Ходанич потирал руки. Фортуна улыбнулась ему и во второй раз: строгая химичка ушла в лаборантскую. Оперативно оценив обстановку, Олег пустил по классу плоскую шутку, что цветы у «зубрилы» для опытов. Лена еще не нашлась, как одернуть заносчивого, а он уже подскочил к парте, проворно схватил букет и завертелся в бешеном танце дикаря.