Владимир Лорченков - Табор уходит

Кризис Касауц усилился после того, как исполняющий обязанности президента Михай Гимпу, в наказание за сократившийся поток денег из лагеря, обложил администрацию штрафом. Он, конечно же, лег на плечи наиболее уязвимых слоев населения лагеря, заключенных. Примерно в это же время мы встречаем с записях коменданта лагеря первые признаки недовольства, свидетельствующие о его возможной готовности пусть не склониться к «исходничеству», но хотя бы просто рассмотреть его возможные сильные стороны в теоретической дискуссии…

 Проклятый карлик ненасытен, словно пивка, — пишет об исполняющем обязанности президента комендант лагеря, добавляя, — да… на…. в … к…чтоб… в…

Экономика, конечно же, отреагировала на вызовы времени. Если раньше Касауцы представляли собой большую рабскую плантацию, где рабы добывали известняк, то после кризиса все усложнилось и перешло на другую ступень развития. Так, появились специальные участки карьера, закрепленные за тем или иным надзирателем. Он не был собственником этого куска карьера, а получал его в дар. Таких номинальных владельцев курьера называли «карьеристами». Как установили этимологи нашего центра, это слово произошло в результате слияния русского «карьер» и латинского «прекарий» (дар). То есть, «карьерист» это человек, владеющий куском Касауцкого карьера на правах феода, обязанный выплачивать хозяину карьера — коменданту Плешке — арендную плату в виде не натуральных взносов, как раньше, а денег. Ведь деньги требовало центральное правительство, рассудив, что если известняк заканчивается, то пусть комендант Плешка расплачивается валютой. Само собой, обрабатывали участок карьера не сами «карьеристы» а заключенные, закрепленные за ними. Таким образом изменился и статус заключенных. Если раньше все они были рабами Молдавии, то теперь, являясь как бы рабами Молдавии, по факту каждый из них обрел нового и конкретного владельца.

Такой метод хозяйствования, разумеется, явился большим шагом вперед в развитии Касацкого карьера.

Так, например, «карьеристу» было совершенно неважно, что добывать на участке, ведь выплачивать арендные взносы ему нужно было деньгами. Поэтому некоторые надзиратели «карьеристы» завозили в карьер дерн, покрывали им свой участок, и выращивали на земле всякого рода сельскохозяйственные культуры. Мак, белену, марихуану, кукурузу, табак… Кто–то, напротив, решался стать заводчиком скота.

Успешные «карьеристы» выкупали участки земли у своих менее предприимчивых коллег и, в результате, ряды бедноты и социально угнетенного класса Касауцкого карьера значительно пополнились. Это не могло не привести в религиозным противоречиям. Проповеди «исходников» становились все популярнее не только среди заключенных, но и среди обедневших надзирателей, которые получали статус «босяков». Такие «босяки» хоть и не носили кандалы, как заключенные, но все же обязаны были пять часов в день отработать на лагерь, коль скоро не обладали возможностью внести свою часть арендной платы деньгами. Расслоение увеличивалось. Бедные беднели, а богатые богатели. Это, конечно, усилило апокалиптические настроения среди «исходников» и их паствы. Комендант лагеря Плешка делает тревожные записи о том, что среди 50 тысяч человек, находящихся в лагере — это и администрация и заключенные — по его подсчетам, уже около пяти тысяч исповедуют «исходничество». Все это — несмотря на продолжающиеся репрессии администрации. Так, например, посланные комендантом солдаты закололи штыками нового главу «исходников», Серафима Второго (у «исходников» такие обращения не приняты, их придумали мы, чтобы иметь возможность считать глав секты), и шестерых его помощников в катакомбах во время совершения богослужения.

 Думаю, после этого все успокоится, — пишет, полный самоуспокаивающей лжи, комендант Плешка в своем дневнике.

Разумеется, ничего не успокоилось. Сектантами немедленно был выбран Серафим Третий — для них это и был Серафим изначальный, который просто переходил из тела в тело, — который продолжил сколачивание церковной организации. Комендант Плешка столкнулся с новыми вызовами.

Ситуация усугублялась тем, что администрация лагеря замалчивала свою проблемы в донесениях центральному правительству, и шла на прямой подлог. Так, например, на запрос Кишинева о том, как обстоит в Касауцах с исходниками, комендант Плешка доносил.

«Вырвали проклятую ересь с корнем тчк Во славу европы и Евроинтеграции зпт неустанно трудимся не покладая рук зпт ведомые солнцем нашей политики Михаем Гимпу воскл Всегда ваши зпт восторженно глядим на солнце зпт восходящее над Кишиневом и не сомневаемся зпт что уже в следующем году Молдавия зпт несмотря на происки подонков «европротивленцев» зпт будет в Европейском Союзе воскл во имя Евросоюза аминь воскл».

Ни одного слова правды в этом сообщении не было. «Исходники» в лагере поднимали голову, несмотря на репрессии и угрозы администрации. Но комендант Плешка не мог пойти на то, чтобы поставить руководство страны в известность об истинном положении дел в лагере. В таком случае он бы попал под суд, как человек, не справившийся со своими обязанностями и лгавший в своих отчетах и донесениях. Таких людей в Молдавии вот уже несколько лет вешали на одной и той же фортепианной струне. А комендант Плешка — по признанию в своем дневнике — с детства испытывал панический ужас перед любыми музыкальными инструментами. Видимо, предполагает комендант, все дело в занятиях музыкой, которые вела с ним репетитор с очень большой грудью.

 Она клала мне свои сиськи на голову, а я задыхался, потел и играл гаммы вслепую, — вспоминает в своем дневнике комендант Плешка.

Так или иначе, но центральное правительство не знало об истинной ситуации в лагере. Комендант же Плешка делал все, чтобы это и далее оставалось тайной для Кишинева. Но отдадим должное генералиссимусу — как он указывает о себе в дневниках — он пытался бороться с «исходничеством» самостоятельно. Так что мы не можем поставить ему в вину сознательное потакание «исходникам». Речь идет, скорее, о неумении оценить обстановку и привлечь на помощь дополнительные силы.

Итак, что же предпринял комендант Плешка, чтобы пресечь распространение «исходничества»?

Он провел первый круг того, что сектанты в своих письменных источниках — все, что мы нашли, приложили к донесению, сообщают наши аналитики, — называют «гонениями на веру». Это было массовое мероприятие, целью которого комендант ставил выявить «исходников» и, по возможности, уничтожить их всех. В случае же, если «исходников» будет чересчур много, — рассуждал комендант Плешка в своих дневниках, — то он добьется отказа сектантов от их религии. Именно поэтому Плешка специальным указом велел в определенный день на центральной площади лагеря — где обычно производилась перекличка — возвести огромный алтарь. На нем было водружено знамя Евросоюза и поставлен гипсовый бюст президента Франции Николя Саркози.