Эльдар Ахадов - Северные рассказы и повести

Месяц назад в интеллигентских очках Билла Гейтса и традиционной голубой амуниции командовал ангельским парадом геолог Артем. Сейчас его нет, вызвали в Москву. Архангелами команды смотрятся теперь Гавриил и Михаил. Невысокий белокурый крепыш–болгарин — архангел Гавриил — эколог по специальности, а лысый усатый Михаил–архангел — проверяющий по части пожарной безопасности. С ними ещё шесть специалистов по разным направлениям. Если всех перечислять — вертолёт пролетит мимо буровой. А уже посадка.

Летательный аппарат делает традиционный круг над вышкой между блеклым косматым солнцем, на которое можно смотреть не щурясь, и белесой качающейся плоскостью земли, и, наконец, садится в бурлящее снежное облако, поднятое собственными винтами.

К вертолету тут же, преодолевая снежные вихри, тянутся рабочие с баулами. Они ж не в курсе, что это комиссия прилетела. Для них — каждый вертолет — тот самый, который отсюда увезёт домой или куда подальше. Разочарование и понурый возврат к вагончикам.

Времени не так уж много, поскольку следует облететь как можно больше скважин, а горючее в вертолете ограничено размерами топливных баков. Строже всех оказалась Регина: как «наехала» на верзилу помбура (сам мастер как услыхал о комиссии так и «слинял» временно в неизвестном направлении, возможно, в соседний вагончик), тот совсем растерялся в бумагах, ничего с первого раза найти не может. А все ли проходили обучение? А кто аттестован? А где подписи в журналах? А Ваши имя–фамилия? А где ещё вот это? А где то?…

— Ильнур меня зовут! Ильнур! Давайте, я Вам чаю налью горяченького, а? С конфетами! А? Или кофе? Как хотите, а?

Совсем бедняга с лица сошёл… Ничего уже не понимает. Ладно. Наливай чаю. С конфетами. Всё равно толку нет.

Время словно сочится сквозь пальцы. Летчики заводят двигатель, иначе команду ангелов, рассеявшуюся по всей промплощадке, никак не собрать в одном месте. Даже с грохочущим двигателем — минут десять, не меньше. Ага, всё–таки взлетаем. Последней в салон взбирается Регина с фотоаппаратом. Не нащелкалась.

Под ногами ангелов гремят какие–то железяки. Ушлые буровики всё–таки использовали ангельский «борт» в своих интересах: просили передать какие–то запчасти на другую буровую. Ладно, для дела не жалко. Слова по рации достигают другой буровой гораздо быстрее вертолета. Так что там уже знают о комиссии. И готовятся. Архангел Гавриил это четко понимает и хитро подмигивает Михаилу. Сейчас будет другой сценарий встречи. Так и есть.

Только высадились, сошли с вертолетной площадки на тропу к буровой: навстречу бегут люди в черной униформе. Охрана.

— Предъявите документы! Кто такие? Зачем на буровую? Кто разрешил?

Понятно. Рация сработала. Ангелов ждали. Но и они не лыком шиты:

— Нате, смотрите. У нас все в порядке. А теперь извольте провести на объект и ответить на некоторые вопросы.

Навстречу уже продвигается местный начальник буровых работ. Хмурые охранники отводят взгляды в сторону от него: спланированная «контратака» на ангелов захлебнулась.

Осмотры объектов, вопросы, выводы, замечания, акты… И снова хрупкая девушка в несерьезном пальтишке довершает хирургическую картину производимого контроля, в клочки растерзав «оборону» дородного седовласого начальника буровиков. «Три часа — полет нормальный».

На одной из следующих буровых пришельцам с неба предлагают перекусить. Голод — не тётка. Ангелы кротко соглашаются. Гавриил разувается в прихожке вагончика–столовой и здоровается с персоналом. Персонал — такая скромная тётя Таня в единственном числе и передничке. Утром, днем, вечером да отчасти и ночью — варит, жарит, парит, печет хлеб для почти четырех десятков мужиков — всё она одна. Архангел сочувствует, но от супа отказывается.

— А компотику будете?

— А вода у вас привозная?

— Нет, местная!

— Так буровая же на холме, ни одного ручья рядом, до ближайшего озера километра четыре будет. И скважины на воду здесь быть не может — породы сухие.

— Так мы это, у нас же бульдозер есть. Маленько подраскопали: да тут ещё и дожди пошли, как по заказу. А сейчас уже и снег кругом лежит. Не жалуемся.

Печально сделалось архангелу. Нет у рабочих воды, то дождевой питаются, то снегом. Это куда ж начальство–то смотрит?! «Куда–куда»…Экономит на бедолагах. Спасибо, тётя Таня. Ясно всё с вами тут.

Скоро темнеть начнет. Пилоты молча психуют. Двигатель грохочет. Последним к вертолету скачет спец по пожарным делам — архангел Михаил. Заскакивает внутрь, садится на лавку (в вертолетах для сидения — лавки вдоль бортов), снимает голубую шапку–ушанку… и весь салон начинает дружно хохотать. Гавриил подначивает:

— Что за пожарный без пожара! Глянь, Михаил, ты ж сам дымишься!

И впрямь. Михаил плотен телом и потому не особо быстр в обычной жизни. А тут пришлось: так мчался, что лысина под шапкой разогрелась. И когда освободилась она от шапки, то пар от михайловой головы так и пошел во все стороны, очень–очень напоминая пожароопасное задымление.

Ангелы летят обратно в поселок. За бортом один фантастический пейзаж заката сменяется на другой. Ещё более фантастический. Вот в облаках образуется прогал чистого неба. И в него тотчас же опускается гигантское огненно–косматое око солнца. Вся заснеженная равнина от края до края озаряется этим огромным пылающим посреди хмурых туч живым пульсирующим оком

А вот навстречу спешит широкая сизая с темной птичьей головой посредине туча–коршун, распластавшая вдоль окоёма свои крыла. Через десяток минут голова коршуна исчезает, а на её месте ослепительно сверкает ромбовидное опускающееся в сизую мглу солнце.

Вечером, в гостинице Гавриил пьёт бутылочное пиво вприкуску с юколой (сушеный муксун — местный деликатес) и тихо чертыхается, глядя в телевизор: «Спартак» опять продул всё, что только можно. Ну, что за дела! Михаил терпеливо дожидается конца матча. Он не болельщик. Ему всё равно. Через полчаса вся команда ангелов в голубом вместе с тонконосой Региной в «комиссарском» пальтеце усаживается в микроавтобус и в полночь отбывает из поселка.

… Но доехать сходу не удается. Через двести километров пути, в начале четвертого ночи выясняется, что впереди разобраны понтоны через реку. Начинается ледостав. По воде сплошняком плывет ледяное «сало» — округлые куски льда. А паром обещают не раньше семи утра.

И тут в речной непроглядной темноте возникает острый, как гвоздь, огненный луч света. С другого берега приближается небольшой частный катер на воздушной подушке. Через пару минут он въезжает на берег, устремляется к ангелам и услужливо разворачивается «лицом» к воде. Вуаля! Микроавтобус нагонит их в местной гостинице на другой стороне реки.