Пётр Самотарж - Одиночество зверя

— Ну ладно, — сказал вдруг тот. — Мне пора.

— В каком смысле? — изумилась Юля.

— Дела, знаете ли. Проблем набралось — выше крыши.

— Не понимаю… Я думала, у вас есть свободное время…

— Было, но уже всё кончилось. Извините, не смогу вас проводить, но вас отвезут, куда скажете.

Журналистка изумилась внезапной перемене в собеседнике, и она стремилась его задержать, сама не понимая, зачем.

— Вы ведь собирались рассказать, что узнали о женщинах после развода.

— Не собирался.

— Ну как же, вы сами сказали!

— Я сказал, что узнал о женщинах главное, но не собирался ничего вам рассказывать. И не говорил, что собираюсь.

— Не знаю, возможно… Но мне ведь интересно!

— Не имеет значения, всё равно не расскажу. Сокровенное знание стоит выше науки.

— Вы же сказали, что хотите прожить со мной остаток жизни. И вдруг сбегаете?

— Ничего подобного. Я не говорил, что хочу прожить с вами остаток жизни. Я сказал, что с вами можно прожить остаток жизни — согласитесь, есть разница.

— По-моему, вы странно себя ведёте. Зачем вы вообще пригласили меня сюда?

— Поговорить. Посмотреть. Вспомнить. С женщинами вообще приятно проводить время. Необъяснимо. Казалось бы — сидит напротив человек, ест и пьёт, разговаривает. Эка невидаль! А я вот сижу напротив вас, словно в ванне из шампанского. Вы сами пришли, у вас на мой счёт какие-то планы, а мне — плевать. Не могу ни о чём думать, не вижу скрытых козней, не готовлюсь к ловушкам, хотя знаю — надо. Надо, если хочу остаться самим собой. Но всё неважно. Вы сидите рядом, и я счастлив. Как последний идиот, сам не знаю, почему, но счастлив. Ну что мне с того, что вы сидите рядом?

— Я не готова обсуждать воздействие моей физиономии на твою психику, — осторожно нащупывала Юля почву для дальнейшего разговора, но потерпела фиаско.

Банкир вежливо попрощался и ушёл, расплатившись по счёту, а её действительно отвёз домой таксист, где и оставил в одиночестве и недоумении. Некоторое время Кореанно изучала свои собственные чувства, как этнограф исследует душу народа, затерянного в джунглях. Незнакомые по прежней жизни переживания нахлынули вдруг разом и выбили журналистку из колеи. Вскрытые коррупционные схемы и скрытые связи чиновников с криминалитетом уступили в её мыслях место неожиданно простым мотивам.

Открытия следовали одно за другим и ошарашивали Юлю пещерным примитивизмом. Однажды ей очень понравился дизайн детской коляски, которую катила по тротуару задумчивая мамаша, и Кореанно принялась разглядывать все встречные коляски подряд. Она пыталась оценить их практичность и удобство для ребёнка, эстетику дизайна и прочие мелочи, о которых прежде никогда не задумывалась.

К тому времени президент Покровский уже поменялся местами с премьер-министром Саранцевым, и однажды Юле лично позвонил глава администрации нового главы государства с предложением новой интересной работы.

Польщённая журналистка отвлеклась от посторонних размышлений и отправилась на Ильинку проходить собеседование. Ей доводилось бывать на официальных мероприятиях и в Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца, и в Екатерининском зале Сенатского; по сравнению с ними здание администрации президента совсем не отличается пафосностью. Потёртые паркетные полы, массивные деревянные двери с бронзовыми ручками, крашеные щелястые оконные рамы, длинные полутёмные коридоры. Тем не менее, Кореанно испытывала едва ли не большее волнение, чем от посещений Кремля. Раньше она приближалась к цитадели власти со стороны, теперь проникала в её чертоги почти как свой человек.

В приёмной ждать долго не пришлось, и вскоре она уже входила в кабинет Антонова. Хозяин радушно улыбался, встретил её стоя и пожал руку, не слишком сильно стиснув пальцы, предложил сесть.

— Может, хотите чай? Кофе? Сок?

— Нет, спасибо. Ничего не надо.

— Догадываетесь, зачем я вас пригласил? — поинтересовался Антонов, бесцеремонно разглядывая гостью.

— Зачем же догадываться — вы сами сказали, для собеседования.

— Но я ведь не уточнил, о какой работе идёт речь.

— В пресс-службе, конечно. Я ведь ничем другим, кроме журналистики, никогда не занималась.

— Хорошо, а на какую должность в пресс-службе?

— Не берусь судить. Честно говоря, я никогда не интересовалась её штатным расписанием.

— Тем не менее, вы же сталкивались по работе с нашими сотрудниками?

— Безусловно, и не раз. Но не хотела бы гадать. Вы хотите меня удивить?

— Думаю, вы удивитесь. Я предлагаю вам место пресс-секретаря.

Юля действительно удивилась. Даже в своих тщеславных надеждах она не рассчитывала занять пост, оставленный её лучшим врагом Вороненко. Разумеется, работа в пресс-службе президента представляет собой прямую противоположность журналистике. Не вскрывать язвы, а скрывать их, и стараться представить власть в лучшем свете, чем её видит общество. Странное занятие для взрослого человека, и, если хорошенько подумать, никому не нужное.

— Пресс-секретаря? Вы не шутите?

— Я редко бываю настолько серьёзен, как сейчас. Вы удивлены?

— Ещё как! Почему вы хотите предложить эту работу мне?

— Есть причины. Наверное, вы думаете сейчас, что я предлагаю вам перейти линию фронта и сдаться врагу?

— В некотором смысле, — игриво пожала плечами Юля. — Во всяком случае, ваше предложение неожиданно. Я думаю, найдётся много более опытных людей… Почему я?

— Я обсуждал с Игорем Петровичем вопросы основных назначений, и мы оба согласились, что пресс-секретарь должен уже одной своей личностью символизировать открытость администрации. Вы, наверное, сравнили себя с Вороненко, поэтому и удивились?

— Возможно. Слишком уж разительный контраст.

— Вот именно! Я и хочу поразить общественность разницей в образе. На место бывалого советского партаппаратчика приходит представитель нового поколения. Молодая, энергичная девушка с внушительным для своего юного возраста опытом работы в журналистике. К тому же миловидная, не буду скрывать очевидного.

— Миловидная? Надеюсь, вы не по внешности кандидатов отбирали?

— Нет, конечно. Отношения с общественностью — одна из важнейших функций. Первым критерием при отборе мы считали авторитетность. Журналисты и простые люди должны верить словам пресс-секретаря президента. Внимать ему, как оракулу, уже никто не будет, но можно и нужно уйти от априорного отторжения любой официальной информации.

— И сколько человек вы перебрали, пока добрались до меня?

— Я не веду подсчётов. Вы непременно хотите быть первой в списке? Согласитесь, ваша слава ниспровергателя авторитетов не могла не насторожить нас. Я предлагаю обсудить основные принципы вашей предполагаемой работы. Вы можете здесь и сейчас сформулировать ваши подходы?