Рышард Клысь - «Какаду»

Он еще раз взглянул на Юнга и крикнул ему с отчаянием из последних сил:

— Беги , Юнг! Ради бога, беги !

Тот наконец услышал. Обернулся. И тогда Хольт увидел его лицо и глаза, полные безмерного удивления. В этот самый момент раздались два коротких выстрела. Юнг скорчился, а потом всем телом склонился в сторону, на секунду застыл в этой позе и наконец, будто кто-то подсек ему ноги в коленях, рухнул на землю лицом в песок.

К нему подбежали оба американца и остановились над ним с оружием наизготове. Жеребец перевернул Юнга на спину и бросил сдавленным голосом:

— Добей его, Джек!

— Отцепись, — сказал запыхавшийся Толстяк. — Ему и этого хватит.

— Добей его! — рявкнул, не уступая, Жеребец.

— Это зачем еще, Джордж?

— Поторопись, если не хочешь получить по морде…

— Ты что-то сказал?!

— То, что слышал…

— Мне кажется, ты забыл, кто тут приказывает…

— Ну, живо! — рявкнул Жеребец. — Кончай его…

Толстяк нахмурил брови.

— Не таким тоном, коллега, — сказал он. — Не таким тоном. Стукни сначала себя хорошенько по лбу и подумай, с кем говоришь…

Жеребец вырвал из кобуры пистолет.

— Нет! — закричал прерывающимся голосом Хольт. — Не убивайте!

Жеребец в бешенстве посмотрел на него.

— Заткни пасть!

— О боже! — простонал Хольт. — Боже!..

— Стреляй, Джек! — закричал Жеребец. — Добей его, наконец! Пусть не мучается!..

— Нет! — кричал Хольт. — Нет!..

— Заткни наконец пасть, ты, несчастный старый сукин сын, — мягко произнес Толстяк. — Ему совсем не будет больно…

Он наклонился над Юнгом. Хольт поспешно отвернулся, чтобы не видеть, что произойдет через секунду, убежденный, что и его сейчас постигнет та же участь, но, когда раздался выстрел, он быстро посмотрел на Толстяка, который как раз поднимался с колен, а потом глянул на тело Юнга, неподвижное и уже застывшее.

— О’кэй! — буркнул Толстяк. — Он уже не будет мучиться. Уже никогда больше не будет мучиться…

Хольт плакал.

— Возьми себя в руки, старина, — сказал Жеребец тихо. — Мне очень жаль…

Хольт кивнул головой.

— Я хотел бы помолиться перед смертью, — попросил он.

— На это у тебя всегда будет время, — пообещал Жеребец. — Я ничего не имею против того, чтобы ты помолился…

— Я могу встать на колени?

— Зачем? — мягко удивился Жеребец. — Зачем становиться на колени?..

— Я хочу помолиться, прежде чем вы убьете меня…

— Сдурел, парень?

— Я католик…

— Никто тебя не собирается убивать.

— Это неправда, — сказал Хольт. — Вы убьете меня, как убили этого человека…

— Перестань болтать!

Он не верил им. Смотрел на них выжидающе. Жеребец спрятал револьвер и повернулся к Толстяку.

— Это было обыкновенное убийство, Джек, — с неприязнью сказал он. — Что на тебя, черт подери, нашло?

Толстяк пожал плечами.

— Не первое и не последнее, Джордж, — ответил он спокойно. — По-моему, мы на фронте, разве нет?

— Не люблю, когда так говорят…

— Может, я не прав?

— Отцепись от меня…

— Джордж!

— Холера! — выругался Жеребец. — Я сыт тобою по горло…

— Послушай, Джордж…

— Что?

— Лучше кончить сразу, — сказал Толстяк. — И не будем больше говорить об этом. Я ведь хотел как лучше!

— Не люблю такие дела…

Жеребец вытащил из кармана пачку сигарет. Он был бледен, руки у него тряслись.

— Что он говорит? — спросил Хольт с отчаянием. — Он хочет меня убить?

Жеребец покачал отрицательно головой.

— Нет, он говорит, что сейчас война и такие вещи иногда случаются…

— Почему он убил этого человека? — горестно допытывался Хольт. — Спросите у него, за что он убил его…

— Ох, хитрец, зачем я буду спрашивать, — пробормотал неуверенно Жеребец. — Мы уже говорили об этом. Джек убил его потому, что он был коммунистом. Джек — это такой парень, который очень не любит красных, соображаешь? Спец по уничтожению коммунистов…

Хольт пытливо присматривался к ним. Признание Жеребца удивило его. В первый момент он не знал, что им ответить. Но у них были такие лица, словно они ждали, что он скажет по этому поводу, и это привело его в еще большее замешательство. Толстяк также спрятал свой револьвер, а Жеребец угостил их сигаретами. Хольт поспешно вытер рукавом шинели заплаканное лицо, прикурил у Толстяка и затянулся дымом так резко, что у него закружилась голова. Ему стало нечем дышать. На мгновение он прикрыл глаза, ему казалось, что он упадет, а потом, устыдившись, бросил на них смущенный взгляд.

— Боже мой! — простонал он. — А я боялся! Никогда в жизни я так не боялся, как теперь…

Жеребец стоял неподвижно, у него снова было холодное, равнодушное выражение лица.

— Надеюсь, ты не жалеешь этого красного? — спросил он.

Хольт утвердительно кивнул. Лоб его покрылся потом, глаза глубоко ввалились, и теперь он казался еще бледнее.

— Напротив! — пылко возразил он. — Мне его нисколько не жаль…

— Что он там еще болтает, этот старый пройдоха? — сразу заинтересовался Толстяк.

Жеребец поморщился и взглянул на своего товарища.

— Паскудный сморчок, — буркнул он с неприязнью. — Говорит, что ему совсем не жаль этого красного…

Толстяк пренебрежительно засмеялся, показывая ровные белые зубы.

— О’кэй! — проговорил он, довольный. — Значит, все в порядке, Джордж. Видишь, каковы люди…

— К чертовой матери, — сказал зло Жеребец. — Блевать мне от всего этого хочется…

Хольт, внимательно прислушивавшийся к их разговору, вдруг вмешался:

— Раньше или позже у нас были бы с ними неприятности!

— С кем еще? — рявкнул Жеребец. — Что все это значит?

— Я говорю о коммунистах.

— Ага!

— Таких, как вот этот, вам скоро придется убивать на фронте, — убежденно сказал Хольт. — Война еще не кончилась…

Жеребец сплюнул и посмотрел на лежащее на песке тело.

— Тебе кажется, ты все понимаешь, пройдоха? Да? — спросил Жеребец холодно. — Думаешь, именно так нужно было сделать?

Хольт молчал, не зная, к чему тот клонит, а Жеребец продолжал смотреть на него с брезгливым выражением лица.

— Лучше это сделать раньше, — сказал Хольт неуверенно. — Меньше хлопот…

Жеребец скользнул рассеянным взглядом по окружающим холмам, потом взглянул на него.

— Кто-нибудь спрашивал твое мнение? — бросил он со злостью. — Парня прикончили, и не о чем болтать…

— Но ты не хотел, чтобы Толстяк в него стрелял.

— Что такое?

— Я же видел…

— Я не люблю, когда человеку стреляют в спину.

— Какое это имеет значение? Я же знаю, что не хотел…

Жеребец кинул взгляд на Толстяка и напрягся.

— Невероятно! — процедил он и с минуту присматривался недоверчиво к Хольту. — Вот это номер!..

— Что такое, Джордж?

— Старый негодяй начал уже говорить мне «ты», — буркнул Жеребец. — Считает себя нашим союзником…