Николай Байтов - Любовь Муры

9/V. 11 ч. веч.

Я тебе даю слово (и постараюсь его сдержать), — если только мама поправится, то заживу другой жизнью, учитывая, что каждый день неуклонно, неумолимо приближает к смерти, а потому в каждом дне надо ощущать вкус жизни и впитывать соки ея (об этом не раз говорила).

Мама с трудом приподнимается даже для еды. Непередаваемая мука. Завтра утром снова вызываю профессора. Несмотря на посланные письма к братьям, помощи нет, а старший брат даже заезжал, но, ограничась этим, сейчас ничем не напоминает о себе. Меня интересует, неужели на расстоянии, живя отдельно от матери, я была бы такой скотиной. Это ещё один из жизненных уроков…

Гора немытой посуды мешает писать, заставляет приняться за разжиганье примуса для подогреванья воды…

15/V.

Сегодняшней бессонной ночью я горько плакала. Уж очень взбудоражены нервы. Моя выдержка на исходе. Выхода нет, но ещё надо бороться…

Меня 12-го премировали 2-х-недельным пребыванием в доме отдыха. Ясно, что никуда я не поеду… Тревожит состояние Иды, t° — 38,6, по утрам 37,4. Сегодня раненько побежала за врачом в поликлинику, но вызвать не удалось. Снова поставлю ей банки.

Позавчера написала в Ленинград. Какой ответ оттуда ни придёт, но болезнь мамы не разрешит что-либо изменить. Приходят в голову мысли, что климат Ленинграда будет тяжёл для Идуси…

22/V.

Не в состоянии что-либо сделать, и у меня поднялась t°, прилегла и лёжа пишу тебе. В шагах 2–3 от стены н/комнаты (это буквально!) проезжают, громыхая, тяжёлые 2–2½ тонные машины, тогда всё в комнате дрожит, всё сотрясается. Окна выходят на узенькую улицу, кот. с появлением товарной станции (рядом на площади) превратилась в оживлённое место передвижения грузов. Я уж привыкла к такому впечатлению, что машина врежется в комнату и расчавит нас, но сейчас с t° этот рёв, грохот — мне невыносим. По моём приходе я застала Идочкино стихотворение, она написала его в моё отсутствие — в нём она выражает определённое «настроение», и я нахожу его совсем не плохим. Я тебе его посылаю.

Принимаю аспирин. Завтра жду одну из частых комиссий, поэтому моё присутствие необходимо, на работу обязательно надо выйти.

23/V.

Вокруг меня всюду сирень, на службе и дома я окружаю себя ею. Эту пору цветения любимых цветов я стараюсь продлить количеством использования ея. Вид и запах меня радует, и немного забываюсь от своих горьких забот. Всему ведь приходит конец, не правда ли? поэтому и я поджидаю конца своих бед. Надо, ох как надо вздохнуть свободней.

Сегодня моя t° — 37,8. Чувствую себя нехорошо, но успокаиваю себя тем, что эти периоды нездоровья до некоторой степени хороши своей возможностью оценить и всецело осознать своё здоровое состояние. Но если и завтра t° не спадёт, то я уж не смогу ходить.

Только что получила спешное от Тани письмо. Мне сейчас (вот голова!) трудно своими словами передать содержание, поэтому читай переписанное:

«Мурочка, немедленно по получении этого письма телеграфируй решение. Дело вот в чём: зав. 1майским образц. садом уходит в отпуск с 15-го июня на 3 мес. Надо выезжать в Тарасовку на дачу. Нужен временный зав. на 3 м-ца (подчёркнуто Таней).Комнату дадут там. Мама считает, что для тебя это будет хороший момент для того, чтобы зацепиться в Москве и, может быть, получить хорошие условия на зиму. Конечно, ты ничего не ликвидируй в Киеве, т. к. это будет рискованным, ты себя ничем не свяжешь, а сама ориентируешься в московск. работе. Во всяком случае, этот путь будет целесообразней, чем сразу приехать, сжигая свои корабли в Киеве. Условия — очевидно, рублей 300. Пиши телеграммой или спешным письмом. Если ты думаешь о Москве, то это будет самое реальное. Дача у них прекрасная, и работать будет легко и хорошо».

Списала почти всё письмо.

Положение на сегодня по службе таково, что если я не уйду сама, то начальник каким-либо образом постарается с работы меня снять. У меня снова было с ним небольшое столкновение. Ясно, что в Киеве без работы меня не оставят, но все остальные предложения меня не устраивают — работая далеко от места жительства, я совсем не буду с Идой. Уйти в отпуск в начале июня будет невероятно трудно, ничего ещё не сделано для проведения летней работы и делать не хотят. Но может я всё это уладила бы, но мама — как я её оставлю? Она советует мне пригласить одну старуху, её давнюю приятельницу, и говорит, что всё равно ведь по целым дням она меня не видит, поэтому ей будет удобней даже с этой женщиной, но согласится ли ещё эта старуха? и 2-е, если мама не поправится, а в моё отсутствие ей станет хуже, то скажи, не буду ли я виновницей (до некот. степени) этого? Голова пылает. Где выход, как поступить? Пока что я дам в Москву своё принципиальное согласие. Посоветуй мне, родная, что сделать.

Получила вместе с твоим письмом от Петра письмо. Мне стыдно уж обманывать его, я решила пред отъездом к тебе (если бы всё складывалось удачно) заехать к нему дней на 10. Конечно, это решение говорит о большой моей слабости, и моя сила воли (ведь с ним я не буду жить — это окончательно!) у тебя теряет от этого свои акции. Он пишет: «итак, ты моя единственная любимая, высчитывая дни, я приготовляюсь к твоему приезду, все тут ждут также тебя. Когда же наступит этот так ожидаемый мной день? Много припасено для тебя тепла, ласки, и в них, уверяю тебя, растворится твоя усталость». Это полное нежности письмо стыдит меня. Я змея по отношению к нему…

Извини за это сумбурное письмо, но во мне, несмотря на повышенную t°, всё бурлит, я должна получить разрядку. Целую горячо. Твоя Мура.

На это письмо отвечай сейчас же.

27/V.

Моросит дождик — летний тёплый дождик. Окончила небольшую стирку — устала, но чувствую себя окрепшей, и от простуды, кроме сильного насморка, ничего не осталось. В комнате душно, и мы все дождю рады. Был у Иды врач, нашёл сердечные перебои и большой шум, — лечение — санитарный режим в деревне, усиленное питание и покой. Вывезти её необходимо. Спросила я у него о возможном пороке сердца, получила ответ, что если запустить эту болезнь, то может быть и порок. Беру с 10/VI отпуск. Уйти трудно — нет заместителя, но не могу я на карту ставить жизнь ребёнка! Единственное место, куда я могу увести Иду — это к отцу. Не работая, в городе я не могу оставаться и 2-х недель — через две недели мне нечем будет питать и семью, и себя. Идя в отпуск, надо покрыть долг. Брат из Д.В. края выслал 150 р. Если я найду для мамы человека, что будет ухаживать за ней, я уеду недели на 3 к Петру (обстоятельства загнали, но еду к нему с любопытством) и если… если б ей стало бы легче, то отправилась бы оттуда в Ленинград. Написала сестре (её мужа переводят в Алма-Ату) приглашение переселяться в Киев, в мою комнату.