Крас Алин - Превыше Магии. Книга четвертая

- Дам, - согласно кивнул Тор. - И не на два дня, а на все время, что ты здесь. У меня, все равно, нет времени на нем рассекать, - сказал он, с кряхтением поднимаясь с каменного кресла. - Подожди. - Он скрылся за одной из дверей, и вскоре вышел из нее с самокатом. - Не помню уже, когда последний раз на него вставал, - с грустным вздохом пожаловался Тор.

На этом мы с ним простились. Я, не теряя времени, встав на самокат, рванул по Улице, стараясь не столкнуться ни с кем из многочисленных прохожих, в сторону пещеры, где находится выход на поверхность.

Бросив самокат у выхода, я вышел на поверхность. Была ночь. Необъятное небо, над моей головой, усыпано яркими мерцающими звездами. Их таинственный свет завораживает своей красотой. Эта картина заставляла чувствовать мой Мир затерявшейся песчинкой в бесконечной и вечной Вселенной. Но, как прекрасна эта песчинка! Жар светил, влага Океана, разнообразие животных и растений Леса, ветер Степи, твердь Гор - все это порождает стихии Огня, Воздуха, Воды, Земли, без которых невозможна Жизнь! Мой Мир особенно щедр, одаривая еще и Магией. Но он требует в ответ к себе бережного отношения. Не стоит сердить его и беспощадно, грубо, невежественно использовать его богатства, нарушая равновесие и гармонию. Иначе он жестоко отомстит, избавившись от разумных, которые оказались совсем не разумными. Нарушенная экология, которая привела к катастрофе в горах и широкому распространению токсических веществ, яркие свидетельства этому и грозное предупреждение. Я не хочу вступать в противостояние со своим Миром, я хочу дружить с ним!

И Мир, как будто, услышал меня. Ласковый прохладный ветер вдохнул в меня свежий воздух, погладил лицо, разворошил волосы. Магия щедро хлынула, заполняя резерв, наполняя Силой, даря уверенность, принося радость жизни, вызывая восторг.

Сколько времени я пробыл в этом упоительном, самозабвенном трансе - не знаю. Очнулся, когда небо стало светлеть, гася звезды, создавая яркие краски, рождая новый день. Полный жажды жизни, энергии, веры в будущее, я вскочил на самокат и рванул к жилищу, где оставил своих друзей.

Стоило только открыть дверь, как мне навстречу выбежала из комнаты Эли. Подбежав, крепко обхватила меня руками за талию, тесно прижалась и уткнулась мне носом в грудь. Ее плечи затряслись от судорожных беззвучных рыданий, которые она старалась сдержать.

В первый момент, я растерялся. А потом, обхватив ладонью ее затылок, еще крепче прижал к себе и с тревогой спросил:

- Малышка, что случилось? Кто тебя обидел?

Она отрицательно качнула головой и сквозь всхлипывания зашептала:

- Никто не обидел... Тебя долго не было... испугалась, что с тобой что-то случилось... или я тебе надоела... и ты меня бросил... Я так привыкла, что ты всегда рядом... раньше никто и никогда не проводил со мной столько времени...

- Не плачь, моя хорошая, я никогда тебя не брошу, - зашептал я в ответ с благодарной нежностью, растроганный ее страхом меня потерять. Аж сердце защемило. А вот что касается не сердца, а головы, кольнула неприятная мысль - неужели и эта малышка такая же, как все женщины, и ей надо, чтобы я, как привязанный, был все время рядом? - Ты же понимаешь, что я не могу быть всегда около тебя? У меня могут быть важные дела в другом месте, я могу быть очень занят, - невольно насторожился я.

Она подняла кверху свое заплаканное лицо, вскинула мокрые слипшиеся ресницы, и, глядя на меня удивленными, сверкающими яркой зеленью глазами, ответила:

- Конечно, понимаю. У всех есть дела и личные увлечения, требующие времени и присутствия. Никто не может быть всегда, безотлучно рядом с кем-то одним. Я сама, когда рисую, забываю обо всех, отдаляюсь от всего, что окружает, и практически недоступна контакту. Просто, если можно, ты в следующий раз предупреди, что уходишь надолго. Мне только надо знать, что ты меня не бросил, и я не осталась опять одна.

- В следующий раз обязательно предупрежу, чтобы ты не волновалась. Но, иногда, заранее невозможно рассчитать, сколько времени займет то или иное дело. Поэтому, ты должна доверять мне и знать, что я тебя никогда не брошу. Тебе просто надо набраться терпения, чтобы меня дождаться. Согласна? - улыбнулся я, радуясь ее пониманию.

- Да. Спасибо... и извини, что я тебя так встретила.

Я наклонил голову и ласково коснулся губами ее алых губ, удивляясь их мягкости. Она замерла, а потом неуверенно и неумело ответила на мой поцелуй. Это ее действие, вызвало жаркую волну возбуждения, которая прокатилась по мне, от сердца к низу живота, заставив опустить руку ей на поясницу, крепче прижаться бедрами к ее животу и целовать глубже, исследуя языком ее нежный рот.

Ее тихий, грудной стон, совсем сорвал мне голову, и я, подхватив ее на руки, решительно ворвался в комнату, где расположившись на кровати мирно похрапывал орк.

- Хоркис! - нетерпеливо, громко крикнул я. - Просыпайся! И быстро двигай в комнату к Уме!

Он подскочил от моего окрика, уставился на меня, увидел Эли у меня на руках, застенчиво прячущую лицо у меня на груди, растянул губы в понимающей, насмешливой улыбке и молча, подхватив свой спальный мешок, быстро вышел из комнаты.

Я бережно уложил малышку поперек кровати, которая в ширину была больше, чем в длину, и, покрывая ее лицо неспешными поцелуями, боясь напугать, стал осторожно раздевать ее, тихо шепча:

- Ты такая красивая... желанная... нежная...

К моей радости она не только не препятствовала, но пыталась раздеть и меня. Увидев ее обнаженной уже второй раз, я, как и в первый, застыл от восторга. С ума сойти от такой женственной красоты.

Исследуя ее изумительно прекрасное тело кончиками пальцев, губами, языком, я, сдерживал свое нетерпение, всепоглощающее желание. Прислушиваясь к тихим стонам и судорожному дыханию малышки, я стремился лучше понять, где у нее самые чувствительные места, ласка которых доставляет ей особое удовольствие. Она не сопротивлялась, не пыталась прятаться, кажется поверив, что я искренне считаю ее необычайно красивой. Изучив ее тело от макушки до пальчиков ног, я вернулся к ее губам и, посмотрев на нее внимательно, увидел, что девочка хочет близости, но боится. Дыхание судорожное, веки крепко зажмурила, пальцы рук собраны в кулачки, пальцы ног поджаты, губы стиснуты.

- Не бойся, радость моя, я буду осторожен и не сделаю тебе больно, - зашептал я, неторопливо и нежно поглаживая ее плечи, руки, грудь, живот, бедра, пытаясь успокоить и расслабить. - Ты такая сладкая... пахнешь чудесно... я так давно хочу тебя...

Она, чутко реагируя на мои прикосновения, постепенно действительно расслабилась, дыхание ее, оставаясь глубоким, выровнялось, кулаки разжались, губы приоткрылись. Ее горячие ладони заскользили по моим плечам, спине, ягодицам, заставляя сердце замирать от этих прикосновений, прижиматься к ней теснее тяжелым, возбужденным мужским органом в голодной настойчивости, а мои руки, губы и язык подталкивать ее к большей активности. Целуя, покусывая, посасывая ее соски, я скользнул пальцем к ее горячему, влажному, нежному, чувствительному лону и стал массировать заветное, чувствительное местечко круговыми движениями. Эли, застонав, подалась навстречу, и, когда она достигла пика удовольствия, непроизвольно вскрикнув, я понял, что больше не в силах сдерживать себя. Разместившись между ее ног и перенеся тяжесть своего тела на локти, послал ей кратковременное обезболивающее заклинание и, плавно войдя, отдался заветному ритму наслаждения и нарастающему, упоительному, томительному напряжению. Она, обхватив меня ногами, прижалась теснее, и я не смог сдержать невольный стон удовольствия, когда мощная вспышка наслаждения взорвалась во мне.