Ирвин Шоу - Богач, бедняк

— Я видел на корте Джин, — сказал Брэд. — Она выглядит просто великолепно!

— Она из породы крепких людей, — ответил довольный Рудольф. — Кстати, спасибо за подарок для Инид. — В девичестве мать Джин звали Инид Каннингем, и когда Джин немного оправилась после родов, она сказала, что если он не возражает, то она дала бы дочери имя матери — Инид.

— Инид Каннингем Джордах. Мы, Джордахи, всегда хотели возвыситься, достигнуть верха социальной лестницы. Раньше три имени давали только аристократам. — Рудольф не возражал. Девочку не крестили и не собирались делать этого. Джин вполне разделяла атеистические взгляды Рудольфа или, как он сам предпочитал выражаться, взгляды агностика. Он просто заполнил в свидетельстве о рождении строчку, вписав в нее имя своей дочери: Инид Каннингем Джордах. Не слишком ли много букв для крохи, весящей всего семь фунтов на старте жизни, подумал он. Брэд подарил мисочку, блюдечко и ложечку из чистого серебра, и теперь у них в доме восемь серебряных мисочек, так что Брэд не был оригинален. Но он еще открыл на имя Инид счет в банке в пятьсот долларов. А на протест Рудольфа по поводу его расточительства он спокойно ответил: «Никогда не знаешь, когда девушке придется платить за аборт, — дети так быстро растут».

Один из партнеров Брэда возглавлял в клубе спортивный комитет по гольфу, его звали Эрик Сандерлин. Он носился со своим любимым проектом расширения и улучшения площадки для игры в гольф. Рядом с клубом пустовал довольно большой участок земли с лесом и заброшенной фермой, и Сандерлин обратился к членам клуба с предложением собрать деньги, выпустив заем, купить участок.

— Для нас начнется новая эпоха, — увлеченно говорил он. — Мы могли бы даже принять участие в турнире ассоциации профессиональных игроков в гольф. Число членов сразу бы удвоилось!

Никто в Америке, подумал презрительно Рудольф, не в силах устоять перед тенденцией что-то удвоить, вступить в новую, грандиозную эпоху. Он сам в гольф не играл. Но все же был очень доволен, что они говорили в баре о гольфе, а не об этой гнусной статье в «Сентинел».

— Ну а ты, Руди? — спросил его Сандерлин, допивая свой «Том Коллинс». — Ты подпишешься на заем?

— Я пока об этом не думал, — ответил он. — Дайте мне пару недель на размышление.

— О чем тут размышлять? — напористо спросил Сандерлин.

— Ах, старина Руди, — раскатисто произнес Брэд. — Он никогда не принимает непродуманных, быстрых решений. Если ему даже нужно постричься, он раздумывает над этой проблемой недели две, не меньше.

— Если нас поддержит такой верный человек, как ты, то тем самым окажет нам бесценную помощь, — сказал Сандерлин. — Я от тебя не отстану, Руди.

— Какие могут быть сомнения, Эрик! — ответил Руди. Сандерлин рассмеялся от слов Рудольфа, словно это была похвала в его адрес.

Он и двое игроков пошли в душ, постукивая своими острыми шипами по голому деревянному полу. В клубе запрещалось находиться в шиповках: в баре, ресторане или комнате для игры в карты, но на такое правило никто не обращал никакого внимания.

Ну, если вы собираетесь вступать в новую, грандиозную эпоху, подумал Рудольф, то придется перед входом все же снять ботинки.

Брэд остался у стойки и заказал себе еще виски. Лицо у него всегда было красным, и поэтому очень трудно различить отчего: то ли от жаркой погоды, то ли от спиртного.

— Такой видный человек, — повторил Брэд слова Сандерлина. — Все в этом городе всегда говорят о тебе, как будто ты — великан ростом в десять футов.

— Вот поэтому я и привязался к городу, — ответил Рудольф.

— Ты собираешься остаться здесь, когда уйдешь из бизнеса? — спросил Брэд, не повернувшись к Хэнку, который ставил перед ним стакан с виски.

— Кто говорил о моем уходе из бизнеса? — Рудольф никогда не делился с Брэдом своими планами.

— Слухами земля полнится.

— Ну а все же, кто тебе сказал?

— Но ты ведь действительно собираешься уходить, разве не так?

— Кто тебе сказал?

— Вирджиния Калдервуд.

Снова эта чокнутая сборщица информации, шпионка, ненормальная полуночница Вирджиния Калдервуд, как призрак, оставаясь в тени, постоянно что-то вынюхивает, ко всему прислушивается.

— Последние пару месяцев я с ней часто встречался, — продолжал Брэд. — По-моему, она очень милая девушка.

Брэдфорд Найт, упрямый студент в прошлом, уроженец Оклахомы с ее необозримыми равнинами Запада, где все воспринимается так, как показалось на первый взгляд.

— Ага-а, — неопределенно выдавил в ответ Рудольф.

— Ты обсуждал со стариком, кто тебя заменит?

— Да, был разговор.

— Ну и кто, как ты думаешь?

— Мы еще не решили.

— Ну, — продолжал Брэд улыбаясь, покраснев еще сильнее, чем обычно, — слушай, надеюсь, сообщишь своему старому студенческому корешу хотя бы минут за десять до официального объявления о вашем решении.

— Обязательно. Ну, что тебе еще сообщила мисс Вирджиния Калдервуд?

— Совсем немного, — небрежно бросил Брэд. — Что она меня любит. Ну и прочий вздор. Ты ее давно видел?

— Давно. — Рудольф на самом деле не видел ее после той ночи, когда родилась Инид. Шесть недель — это действительно давно.

— Мы с ней от души веселимся, — сказал Брэд. — Ее внешность, скажу тебе, обманчива. Она очень веселая девушка.

Вот новые особенности ее характера. Любит посмеяться. Веселая девушка. Он помнит ее бурное веселье на крыльце его дома в полночь.

— По правде говоря, — продолжал Брэд, — я подумываю, не жениться ли мне на ней.

— Для чего? — спросил Рудольф, хотя, конечно, мог легко об этом догадаться.

— Мне надоело шататься по бабам. Мне скоро сорок и захотелось спокойной жизни.

— Нет, Брэд, ты далеко не откровенен.

— Может, на меня произвел сильное впечатление твой пример, — сказал Брэд. — Если брак на пользу такому видному человеку… — он широко улыбнулся, — такому большому, сильному, красноречивому, то он пригодится и не столь видному человеку, как я. Супружеское блаженство…

— Особого супружеского блаженства в первый раз ты не испытывал, — напомнил ему Рудольф.

— Это точно, — согласился Брэд. Его первая женитьба на дочери владельца нефтяных скважин не задалась, брак продлился всего полгода. — Но тогда я был моложе. И моя жена была совершенно другой девушкой, не такая порядочная и милая, как Вирджиния. Может, на этот раз мне повезет больше?

Рудольф глубоко вздохнул.

— Не надейся на это, Брэд, — тихо сказал он. И рассказал ему все о Вирджинии Калдервуд. О ее письмах, телефонных звонках, о засадах перед его домом, о последней безумной сцене шесть недель назад. Брэд выслушал его молча.

— Должно быть, здорово, когда тебя так любят, так страстно желают, дружище, — только и сказал он, когда Рудольф закончил.