Корбан Эддисон - Слезы темной воды

Дэниел обратил мысли к другой вещи, теребившей краешек его сознания, – к тени, которую он увидел ночью, поднимавшейся по трапу и крадущейся к штурвалу. Луна тогда была закрыта облаками, но он увидел достаточно, чтобы узнать в темной фигуре Афиареха, или Ибрахима, или как он там себя называл сегодня. Он услышал, как на автопилоте нажимаются кнопки, и почувствовал поворот налево. Еще он почувствовал легкий рывок и внезапное ускорение, как будто яхта избавилась от груза. «Лодка, – рассудил он. – Он ее отвязал». Почти сразу пират проскользнул обратно тем же путем, которым пришел, и скрылся из виду.

Он не мог решить, что сулили ему эти действия Афиареха, добро или зло. Предыдущий день прошел крайне неудачно. Учения военных разворошили пиратское осиное гнездо и накалили и без того напряженную обстановку на яхте до такой степени, что Дэниел почти чувствовал запах страха сомалийцев. Даже Афиарех вышел из себя и начал размахивать «калашниковым», как какой-нибудь дикарь. Когда он выстрелил во второй раз, оружие находилось так близко возле уха Дэниела, что он потом еще час ничего не слышал.

Страх достиг апогея, когда Афиарех что-то заметил в бинокль. Дэниел до сих пор не знал, что это было, но он видел, как потемнели глаза сомалийцев, как они загалдели и нацелили автоматы на невидимую угрозу. Афиарех снова взял командование на себя. Язык у него был хорошо подвешен, и он сумел успокоить их, но потом ему воспротивился Мас, глаза которого горели непокорством. В конце концов Афиарех взял верх, а Мас отступил, но эта стычка оставила Дэниела в недоумении, как и все, что произошло потом: тон, которым Афиарех разговаривал с Полом, его внезапный интерес к спутниковому телефону, звонок в Аннаполис с требованием выкупа, полуночное изменение курса и избавление от лодки.

Что за игру затеял пират?

Дэниел вздрогнул и проснулся от тяжелых ударов в дверь. Он посмотрел на Квентина и понял, что все-таки заснул. В каюте уже было светлее, звезды исчезли с неба. Он выбрался из спального мешка и поставил ноги на деревянный пол. Голова, обычно такая ясная ранним утром, не соображала, как с похмелья. Открыв дверь, он оказался лицом к лицу с Афиарехом.

– Вставай, капитан. Пора снова звонить твоей семье.

Дэниел коротко кивнул и последовал за пиратом к навигационной станции, не обращая внимания на взгляды остальных сомалийцев, расположившихся вокруг каюты. Вонь немытых тел была нестерпимой, но у них закончилась вода для душа. Оставшиеся запасы предназначались для питья.

Он раскрыл стол и достал из футляра спутниковый телефон. Это была современная модель, немногим больше обычного мобильника, работающая в системе «Иридиум». Он ввел номер, включил громкую связь и передал аппарат Афиареху, после чего сел в проходе, упершись локтями в колени. Квентин с копной растрепанных волос на голове проскользнул мимо него и встал в камбузе.

Линия соединилась, и Дэниел услышал голос отца:

– Алло. Это Ибрахим?

– Я Ибрахим, – сказал пират. – А кто вы?

– Я Кертис Паркер, отец капитана. Я буду говорить от имени семьи на переговорах.

Пират посмотрел в потолок и вдруг задумался.

– Да, я помню вас. У вас хорошие часы. Золотые, кажется?

«Как он..?» – подумал Дэниел. Потом вспомнил день, когда Афиарех осматривал его каюту. «Черт, он, наверное, нашел альбом с семейными фотографиями».

Кертис если и удивился, то не показал этого:

– Вы хорошо осведомлены.

Афиарех бросил на Дэниела задумчивый взгляд.

– Вы собираете деньги, Кертис? До конца срока у вас два с половиной дня.

– Это не так просто, Ибрахим. Деньги не растут на деревьях. Мы не сможем собрать пять миллионов к понедельнику. Максимум, что мы можем заплатить, это пятьсот тысяч. Есть и хорошая новость: военные согласились отойти, если мы договоримся.

Афиарех закатил глаза:

– Я видел дом капитана и украшения его жены. Я уверен, ваша семья может заплатить намного больше.

Кертиса это не проняло:

– Вы когда-нибудь слышали выражение «время – деньги»? Такие вещи, как недвижимость и частная собственность, для вас бесполезны. Чтобы их перевести в деньги, нужны месяцы. Вы просите наличные. Пятьсот тысяч – это все, что я могу достать. Обещание военных отойти стоит остального.

Афиарех сморщил нос, как будто почувствовал мерзкий запах:

– Не люблю, когда меня обманывают. Ваше предложение отклонено. Работайте лучше.

Без предупреждения пират отключился и покачал головой:

– Твой отец вряд ли нам поможет, капитан. Пожалуй, в следующий раз я буду говорить с твоей женой.

«Ах ты сволочь», – подумал Дэниел, ощущая сильнейшее желание свернуть Афиареху шею. Он представил, как Ванесса сидит в комнате рядом с Кертисом и Ивонной, стараясь не упасть духом. Небрежный отказ пирата от полумиллиона долларов, скорее всего, довел тревогу Ванессы до наивысшей степени. Она ненавидела торговаться. Она была из тех людей, которые либо платят названную цену, либо уходят.

Он сделал вдох и собрался с мыслями. Афиарех умен, он знает цену карт у себя на руках. Он дал понять, что готов получить меньше указанной изначально суммы, но не намекнул, сколько именно, предоставив Кертису делать ставки. И все же было приятно узнать, что военные не станут вмешиваться. Если за дело взялся Кертис, они найдут способ договориться.

Афиарех сел.

– Сколько стоит жизнь? – спросил он, глядя на Дэниела. – Я думал об этом много раз. В детстве я видел один фильм. Родители не хотели, чтобы я его смотрел, но я их не послушался. «Любовь нельзя купить» [27]. Знаешь его?

Дэниел кивнул, но ничего не сказал.

– Мне нравился Роналд, – продолжил Афиарех. – Он знал, чего хотел, и сделал все, чтобы этого добиться, хоть это и погубило его. Девушку он получил. Парадокс. Любовь купить он не мог, но мог купить дружбу. А без этого она никогда его не полюбила бы. Я думаю, что жизнь бесценна, только деньги делают все намного проще.

В животе у пирата заурчало.

– Что у нас на завтрак? – спросил он.

Дэниел услышал звук взлетающих вертолетов, когда они с Квентином убирали со стола. Вскоре последовал грохот реактивных самолетов. Сомалийцы бросились к окнам и стали переговариваться, как день назад. Афиарех проводил биноклем самолеты и велел Дэниелу включить музыку. Пока пел Мик Джаггер, пират вертел в руках спутниковый телефон и смотрел на часы, словно это был хрустальный шар, предсказывающий будущее.

Пару часов спустя Афиарех нажал на кнопку «перезвонить» и поставил телефон на стол в кабинке перед ним и Квентином. «На восточном побережье сейчас уже за полночь», – хотел возразить Дэниел, но непреклонного взгляда пирата оказалось достаточно, чтобы он промолчал.