Корбан Эддисон - Слезы темной воды

– Ибрахим, – сказал Кертис бодрым, несмотря на столь поздний час, голосом, – мы ждали вашего звонка. Прошлый наш разговор вы закончили довольно резко.

Пират проворчал:

– Прогресс есть?

– Я ничего не смогу сделать, пока вы не назовете более разумную сумму, – ответил Кертис. – Я вас не обманывал, переговоры с моей стороны ведутся честно. У нас нет пяти миллионов.

В это мгновенье Дэниел услышал звук приближающегося самолета. Вой турбин нарастал, пока не начали дрожать тарелки в раковине. Афиарех поднес телефон к окну, позволяя реву заполнить микрофон. Наконец самолет поднялся обратно в утреннее небо, и в каюте снова стало тихо.

– Что это был за шум? – возмущенно спросил Кертис.

– Это ваши военные усложняют нам жизнь, – ответил пират. – Если хотите, чтобы у нас что-то получилось, заставьте военных убраться.

Кертис заколебался:

– И как мне это сделать?

Афиарех пожал плечами, словно ответ был очевидным:

– Свяжитесь с правительством. Пусть летают где-нибудь в другом месте. Я перезвоню через двадцать минут.

Пират выключил телефон и снова взялся за бинокль. Он произнес несколько фраз на сомалийском, и его люди сгрудились возле окон, наблюдая за небом. Пока пираты отвлеклись, Дэниел наклонился к Квентину и шепнул:

– Как ты?

Квентин тайком оглянулся.

– Я об Ариадне волнуюсь, – вполголоса произнес он. – В последний раз я посылал ей сообщение три дня назад.

Дэниел едва не улыбнулся.

– Только мальчишка-подросток будет думать о девушке, когда его жизнь в опасности. Где твой телефон? – спросил он. – Связь они не отключили.

– Что, прямо сейчас? – спросил Квентин, доставая из кармана телефон.

Дэниел посмотрел в глаза сына и увидел в них отражение себя в молодости – все удивление, замешательство и эмоции выплеснулись на полотно его сердца, как на картине Джексона Поллока [28]. Он задал тот единственный вопрос, который имел значение:

– Ты любишь ее?

Квентин поморгал, потом залился краской.

– Скажи ей это, – шепнул Дэниел. – И передай, пусть свяжется с твоей матерью.

Заметив, что на них смотрит Либан, он махнул Афиареху:

– Моему сыну нужно в гальюн.

– Да, хорошо, – ответил пират и снова повернулся к окну.

Пока Квентин ходил в туалет, Дэниел откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и сосредоточил все внимание на слухе. Он слышал свист самолетов, чертивших небо, и приглушенное «вамп-вамп-вамп» вертолетов, летавших вокруг, как пчелы. Кертис имел обширные связи в правительстве, но он не был всесильным. Дэниел представил себе, как он звонит по телефону, дергает за нужные ниточки, как многократно делал это в фирме. Уступит ли ему военное начальство, если поймет, что, провоцируя пиратов, ничего не добьется, или будет стоять на своем, продолжая политику запугивания?

Он услышал звук воды, спускаемой в туалете, и Квентин вернулся в каюту.

– Получилось? – шепнул Дэниел.

Когда сын кивнул, он ощутил странное торжество. «Вот вам, сволочи!» Это была маленькая победа над пиратской тиранией, тогда она показалась триумфом.

– Там еще кое-что было, – тихо промолвил Квентин. – Сообщение от дедушки. Он спрашивал, сколько гнилых яблок мы взяли с собой.

У Дэниела холодок пробежал по коже, но выражение его лица не изменилось.

– Что ты ответил?

Квентин посмотрел ему в глаза.

– Сказал, что семь.

Через какое-то время Афиарех бросил бинокль на сиденье и взял телефон.

– Они не уходят, – процедил он, глядя на Дэниела горящими гневом глазами. – Твой отец играет с нами.

Дэниел развел руками:

– Мой отец бизнесмен и говорит правду. Он не может махнуть волшебной палочкой и заставить правительство Соединенных Штатов подчиниться. Они поступают так, как считают нужным.

Афиарех бросил телефон Дэниелу:

– Меня это не устраивает. Скажи Кертису: если он хочет, чтобы мы ему доверяли, он должен доказать, что военные не станут вмешиваться. Если самолеты все еще будут в воздухе через… – он посмотрел на часы, – тридцать минут, сделка не состоится.

Дэниел нажал на кнопку «перезвонить», ощущая комок страха в желудке.

– Папа, – начал он, когда Кертис снял трубку, – военные не отходят. Пираты нервничают. – Он передал послание Афиареха и указанный срок. – Чего бы они ни добивались, бряцая оружием, это производит только обратное действие. Им нужно отойти.

– Я им это передам, – сказал Кертис, не скрывая неудовольствия. – Держитесь.

Следующие полчаса Дэниел был сверхбдителен. Он наблюдал за сомалийцами, пока они смотрели в окна, замечая и запоминая каждое изменение в выражении лиц, каждое непроизвольное движение, и наделял их значением – позитивным или негативным, – как в каком-нибудь психоаналитическом бинарном коде. Долгое время его наблюдения уходили в отрицательный баланс. Нахмуренные брови, недовольные гримасы, напряженные мышцы, постукивание ступнями, дергающиеся губы, произносимые угрожающим тоном слова – все это указывало на напряженные нервы и сдерживаемую ярость. А потом что-то случилось, внезапно, точно по волшебству. Глаза их распахнулись, плечи расслабились. Губы перестали сжиматься, а голоса приобрели более легкие ноты.

– Что происходит? – спросил Дэниел Афиареха, не услышав никаких изменений в шуме снаружи.

Пират посмотрел на него торжествующе:

– Самолеты возвращаются на авианосец.

Дэниел обнял Квентина за плечи.

– Слава богу! – воскликнул он, чувствуя, как облегчение захлестывает его. Каким-то чудом Кертис добился невозможного, убедил военных, что нужно быть осторожнее.

Вскоре механическая серенада боевых самолетов и вертолетов стихла. Пираты воздели в воздух кулаки и восславили Афиареха, даже Мас, хотя он ликовал меньше остальных.

Наконец Афиарех взял спутниковый телефон и позвонил в Аннаполис. Когда Кертис ответил, пират поднес трубку к ближайшему окну.

– Вы это слышите? – весело произнес он.

– Слышу что? – ответил Кертис.

– Звук пустого неба. – Афиарех позволил Кертису еще какое-то время послушать тишину, явно получая удовольствие. Потом сказал: – Капитан говорил мне, что вы – человек слова. Теперь я ему верю. Мы примем три с половиной миллиона долларов. Я позвоню на закате. – И он положил трубку.

Ванесса широкими шагами прошла через зал, катя чемодан на колесиках и выискивая взглядом свой гейт. Самолет авиакомпании «Эфиопиан эйрлайнс» рейсом из Вашингтонского аэропорта имени Даллеса в Аддис-Абебу взлетал через тридцать пять минут. Она почувствовала подспудный страх, который всегда охватывал ее перед полетом, хоть и знала, что чувство это иррациональное. Статистика однозначно была на ее стороне, как любил повторять Дэниел всякий раз, когда они куда-то летели. Однако, как ни крути, случаются и авиакатастрофы. Иногда самолеты падают. Более страшного способа умереть она не могла представить.