Корбан Эддисон - Слезы темной воды

– Пять минут, – объявил Стейн, помахав рукой, чтобы привлечь их внимание. – Вижу военные корабли. Они рассредоточиваются. В паре миль друг от друга. Похоже, у них и «птички» в воздухе.

Ванесса внимательно осмотрела океан, но ничего не заметила. Она взглянула на Флинта и увидела у него в руке спутниковый телефон.

– Я готов звонить, – сказал он ей. – Есть пожелания, просьбы?

Она улыбнулась его сарказму.

– Вообще-то есть.

– Почему-то я не удивлен. Вы хотите поговорить с ними, – предположил он.

Тут в ее сердце словно прорвало плотину.

– Еще я хочу, чтобы они меня увидели.

Флинт пожал плечами, набрал номер и приложил телефон к уху.

– Ибрахим, – начал он совершенно будничным голосом, как будто пиццу заказывал, – пакет у нас. Но, прежде чем послать его вниз, мы хотим увидеть заложников. Приведите их в кокпит. Я перезвоню.

Ванесса заметила авианосец в нескольких милях. Вообще, все это было поразительно: те усилия, которые прилагал военно-морской флот для спасения ее мужа и сына. Она ощутила, как в ней нарастает чувство благодарности. Несмотря на разочарование в правительстве, она знала: людям на кораблях не безразлично, что случится с Дэниелом и Квентином. Если бы им было все равно, они здесь не появились бы.

– Вот яхта, – сказал Стейн, чуть накренив самолет, чтобы им было лучше видно. – Для передачи пакета я спущусь на двести футов.

Неожиданно Ванесса тоже ее увидела – белое пятнышко рядом с серой тушей другого военного корабля. «Наверное, это “Геттисберг”, – подумала она. – Пол Деррик на этом судне». Самолет спустился так, что вода стала казаться совсем близкой, рукой подать. Она взяла бинокль у Флинта и направила его на яхту, чувствуя, как в груди гулко колотится сердце. Она увидела мачту, гик, буквы на транце и привязанную к яхте маленькую лодку. «Где же они? – подумала она. – Почему их нет в кокпите?»

Тут же люк сдвинулся с места и на палубу выбрался темнокожий человек в красной футболке и с автоматом. Он посмотрел в небо и помахал в сторону люка.

– Это Квентин! – воскликнула она, когда появился ее сын.

Она поразилась тому, как он зарос. До этого он никогда в жизни не отпускал волос. Он стал выше, чем ей помнилось, и более мускулистым. Впервые он показался ей больше похожим на мужчину, чем на мальчика.

– Там Дэниел, – добавила она, когда он тоже вошел в кокпит и обнял сына за плечи. Они помахали самолету, не обращая внимания на стоявшего рядом пирата.

«Я здесь! – захотелось закричать ей. – Я люблю вас!»

Она услышала, как Флинт опять набрал номер, и пират достал из кармана телефон.

– Ибрахим, – сказал Флинт, – я вижу заложников. Передайте трубку капитану. Кое-кто хочет с ним поговорить.

Ванесса совладала с чувствами и взяла у Флинта телефон. Услышав голос мужа, она произнесла его имя, вложив в него всю душу:

– Дэниел…

– Ванесса? – недоверчиво произнес он.

– Я тебя вижу, – ответила она, когда самолет снова начал крениться.

– Господи, как ты… – Она услышала, как он осекся, и увидела, что он повернулся к Квентину.

– Это мама, – произнес он с неприкрытым удивлением.

– Дэниел, – снова заговорила Ванесса, привлекая к себе его внимание, – извини, что я так и не прилетела к вам. Мне нужно было это сделать, давно. Я очень жалею об этом.

Она услышала его дыхание.

– Я тоже ужасно жалею.

– Я хочу быть с тобой в следующем плавании. Можно будет на «Относительности» пойти в Сент-Томас. Квентин мог бы взять с собой Ариадну.

– Отличная мысль, – сказал он, и голос его дрогнул. – Давай поговорим об этом позже. Квентин тут рядом. Он хочет поздороваться.

– Мам? – сказал Квентин, когда Дэниел передал ему телефон. – Что ты тут делаешь?

– Я должна была прилететь. Не могла оставить это дело чужим людям.

Квентин негромко рассмеялся:

– Клево. Мы скучали по тебе.

Ванесса заплакала. Не смогла удержаться. Ее величайшим страхом, который преследовал ее, словно злой дух, так много лет, был страх того, что она подвела сына, что его детские мучения – ее вина, потому что она не проводила с ним время дома, потому что раздражалась, когда он вел себя с родителями жестче, чем его сверстники, потому что, когда он стал подростком, не знала, как достучаться до него, кроме как через свою музыку. То, что он стал таким взрослым и уверенным в себе перед лицом опасности, было для нее важнее, чем что бы то ни было.

Она приложила ладонь к стеклу.

– Ты меня видишь? Я машу.

Он прищурился, потом кивнул:

– Ага, вижу.

– Я тоже ее вижу, – услышала она в отдалении.

– Я люблю тебя, Квентин, – мягко произнесла она. – И горжусь тобой.

– Я тебя тоже люблю. Скоро увидимся, мам.

Ибрахим забрал телефон и отправил Дэниела с Квентином вниз.

– Миссис Паркер, – сказал он, глядя на кружащийся над яхтой самолет, – как видите, мы не причинили им вреда. Передавайте, что обещали, и я сделаю то же самое.

– Пакет уже готов, – подтвердила она.

– Прекрасно, – ответил пират и отключился.

Флинт взял телефон, самолет накренился и начал набирать высоту.

– Когда я открою дверь, будет громкий шум. Пристегнитесь и держитесь покрепче, пока я не сброшу пакет и не закрою дверь.

– Две минуты до точки сброса, – сообщил Стейн.

– Понял, – отозвался Флинт.

Он повернул ручку на грузовой двери, потом взялся за нее и потянул, пока дверь не открылась со свистящим звуком. Теплый воздух ворвался в салон и выдул салфетки из камбуза. Отодвинув в сторону дверь, он встал за пакетом.

– Я готов! – закричал он сквозь вой ветра.

– Одна минута! – крикнул в ответ Стейн.

Ванесса вцепилась в подлокотники и посмотрела на море за окном. Они уже поднялись настолько высоко, что она рассмотрела берег Сомали, выкрашенный солнцем в бронзовый цвет. Близость суши подчеркнула важность минуты. Внезапно она покрылась гусиной кожей, а сердце заколотилось. Она замедлила дыхание и сосредоточила всю энергию на сопротивлении растущему внутри напряжению.

– Тридцать секунд! – крикнул Стейн. – Пятнадцать… Десять… Пять. – И потом: – Пошел, пошел, пошел!

Одним движением Флинт вытолкнул пакет и снова закрыл дверь, резко оборвав шум. Вернувшись на свое место, он взял радиоуправление и пробежался пальцами по клавиатуре.

– Камера работает, – сказал он. – Сигнал отличный.

У Ванессы одновременно возникло две мысли: «Не хочу за этим наблюдать» и «Не вынесу, если не увижу». Она проскользнула между рядами кресел и остановилась рядом с Флинтом. Картинка на экране привела ее в замешательство: видно было какое-то непонятное размытое мельтешение. Потом камера резко стабилизировалась, некоторое время раскачивалась, как маятник, и замерла. Ванесса увидела солнце и под ним блестящий океан.