Джузеппе Д`Агата - Римский медальон

— Вы шутите, профессор!

— Отнюдь.

— Но в таком случае как вы можете утверждать, будто не верите в духов?

— Я видел не призрак, а человека. Мы разговаривали. Это была вполне реальная девушка. — Эдвард улыбнулся, вспомнив маленькую босую ступню Лючии.

Полковник пришел в сильное волнение и несколько раз взглядывал на Эдварда с немым изумлением, точно увидел впервые.

— Минутку, минутку… И что же? — Шаркающей походкой он прошелся по комнате и остановился у окна, так что Эдвард видел лишь его освещенный со спины силуэт. — Женщина открыла вам дверь квартиры номер тринадцать. И как же она выглядела?

— Золотоволосая красавица с зелеными глазами. В общем, как маслом писанная — имея в виду, что она была натурщицей. Простите за каламбур. Фигурой похожа на вашу племянницу.

— А еще? Другие подробности. Как она была одета?

— Не уверен, что она была одета. Во всяком случае, она так сказала, выглянув в дверь. Но вчера вечером…

— Ах вот как, вечером она опять появилась перед вами?

— Что значит — появилась? — Эдвард даже подскочил в кресле. — Мы с нею ехали через весь город в моей машине. Мы были в таверне, где художник Тальяферри назначил мне встречу. В смысле, тот Тальяферри, что написал мне письмо в Англию. Значит, все было подстроено?..

— Что вы хотите этим сказать?

— По-видимому, они чем-то подпоили меня. Я заснул. Очнулся спустя несколько часов в своей машине. Я весь район исколесил в поисках той таверны, но безрезультатно. Естественно, сумка пропала. Святые угодники! Они решили, наверное, что я состоятельный английский бизнесмен!

— Гм… И вот вы вернулись сюда?

— Я хочу отыскать девушку. Да и сумка моя мне бы не помешала. — И вдруг Эдвард вспомнил: — Посмотрите, что она оставила в машине! — Он достал из кармана плаща медальон и протянул полковнику. — Вот.

Полковник взял со стола лупу и принялся рассматривать вещицу.

— Красивый. И, может быть, ценный.

Вошла Джулиана, безмолвно подала кофе и удалилась. Эдвард проводил ее взглядом.

— Лючия, верно? Ту девушку из прошлого века тоже звали Лючия?

Утвердительно кивнув, полковник вернул медальон:

— Я никогда не видел эту вещь прежде. Именно это вы и хотели узнать?

Эдвард одним глотком допил кофе и решительно поднялся:

— Благодарю за гостеприимство. И простите за столь ранний визит.

Полковник проводил его до двери.

— Не беспокойтесь, старики спят мало. Трех-четырех часов мне хватает. Итак, профессор, я не прощаюсь с вами, а лишь говорю — до свидания. Мы ведь вскоре снова увидимся, не так ли? — Эдвард вопросительно посмотрел на него. — Вы полагаете, нам больше не о чем поговорить? Видите ли, профессор, вы, безусловно, воспитанный человек. Но устали и взволнованы. Все правильно. Но потом… когда отдохнете, вы не сможете не вернуться сюда… чтобы извиниться за некоторую бестактность с вашей стороны.

— Какую же оплошность я допустил, полковник?

Старик улыбнулся:

— Вы не захотели осмотреть мою коллекцию старинных часов. А это удар по самолюбию коллекционера. — Он мягко тронул Эдварда за руку. — Но я прощаю вас, молодой человек, потому что уверен — вы вернетесь сюда. Итак, до свидания, профессор Форстер.

— До свидания. Простите, если что не так.

Сворачивая вниз по лестнице возле квартиры номер 13, Эдвард опять услышал голос полковника:

— Профессор, позвольте совет. Сходите в кафе «Греко». — Глядя в приоткрытую дверь, старик улыбался ему.

— Как вы сказали?

— Кафе «Греко». На виа Кондотти, знаете? — Эдвард кивнул. — Сходите. Там вы найдете кое-кого, кто будет полезен вам. Еще раз до свидания, профессор.

Эдвард вышел в цветущий дворик — словно вернулся в реальность из другого измерения. Больше всего ему хотелось сейчас принять ванну и сменить белье. Но до кафе «Греко» было рукой подать. Он оставил машину возле дома и, провожаемый взглядом привратника, уже вернувшегося из бара, двинулся по виа Маргутта к площади Испании.

В фонтане-лодочке все так же плескалась вода, все так же стекал вниз разноцветный поток азалий по Испанской лестнице, и официанты уже расставляли на тротуарах возле кафе столики. Все было как всегда в этом Вечном Городе. Вот только Эдвард чувствовал себя уже другим человеком. Проходя мимо фонтана, он окинул взглядом лестницу, точно надеялся застать сбегающую по ней Лючию, но увидел только воздетые к небу, точно руки, две легкие колокольни церкви Тринита деи Монти.

Свернув на элегантно-золотистую, сверкающую вывесками дорогих магазинов виа Кондотти, Эдвард в своей мятой, несвежей одежде почувствовал себя неуютно. Однако слова, сказанные ему на прощание старым полковником, заставляли его идти дальше.

В десять утра в кафе «Греко» завтракали в основном завсегдатаи. Народу было немного. Эдвард прошел по небольшой анфиладе в дальний из трех залов. Никто не обратил на него внимания.

Он уже собрался уходить, как вдруг услышал, что из первого зала его зовут:

— Профессор Форстер!

Это был Пауэл, атташе по культуре. Одетый с иголочки, со свежей гвоздикой в петлице, розовощекий джентльмен восседал за одним из столиков первого зала в обществе молодой мулатки. Он поднялся навстречу Эдварду.

— Дорогой профессор, какая приятная неожиданность — вы здесь, в такое время… Присаживайтесь. Позвольте представить, это…

Но Эдварду было сейчас не до этикета. Едва кивнув девушке, он жестом остановил Пауэла:

— Извините, Пауэл, это хорошо, что мы встретились, я все равно собирался звонить вам. Дело не терпит отлагательств.

— Ну конечно, конечно, как вам будет угодно. Вот только провожу эту прелестную синьорину. — Он посмотрел на небритое лицо Эдварда и расслабленный узел его галстука. — Но что случилось? Грандиозное романтическое приключение?

— Я все расскажу. Выпью что-нибудь в баре и буду ждать вас на улице.

— Нет уж, подождите лучше тут. Может, заказать завтрак? Минутку, и я присоединюсь к вам. Посмотрите пока эти картины, тут есть кое-что новое.

Чтобы как-то унять не покидавшее его возбуждение, Эдвард начал разглядывать рисунки и живопись, украшавшие все стены кафе, постепенно все дальше проходя в глубь помещения.

Свет люстр отражался от мраморных столиков и мраморного пола. В глазах рябило от обилия картин, воздух вокруг Эдварда словно сгущался, и в какой-то момент ему показалось, что его задевают плечами тени великих завсегдатаев этого кафе, приходивших сюда еще в прошлом веке и бродивших, как он сейчас, по анфиладе из зала в зал. Испугавшись, что кошмар прошлой ночи может повториться, пусть и в какой-то другой форме, он тряхнул головой, прогоняя наваждение.

Внезапно картина, висевшая в самом дальнем углу, привлекла внимание Эдварда. Подойдя ближе, он почувствовал, что пол — в который раз за последние сутки — качнулся у него под ногами. На портрете девятнадцатого века был изображен молодой человек. И он был почти как две капли воды похож на самого Эдварда. Под картиной висела медная табличка: «Марко Тальяферри. Автопортрет».