Джузеппе Д`Агата - Римский медальон

В полном замешательстве Эдвард рассматривал изображение; на той же стене, что и портрет, висело старинное, потемневшее от времени зеркало с потрескавшейся амальгамой. Отступив на шаг от картины, он увидел в зеркале свое отражение и понял, что его сходство с портретом поразительно. А там, где амальгама была повреждена сильнее, это сходство только усиливалось.

Наконец два плана совместились: лицо, отраженное в зеркале, было лицом Тальяферри.

Эдвард заставил себя отойти от зеркала. Возвращаясь через все залы к столику Пауэла, он подумал, что сейчас эти вполне современные посетители кафе выглядят почти нереально. Мучительное ощущение остановки времени преследовало его. Наконец появился улыбающийся, как всегда добродушный Пауэл.

— Вот и я, профессор! — воскликнул он.

Номер Эдварда был в полнейшем беспорядке. Повсюду валялись вещи. На одном из столиков стоял поднос с остатками завтрака: чай, джем, сливочное масло и хрустящие хлебцы.

Удобно устроившись в кресле, Пауэл продолжал трапезу, намазывая масло на хлебец. Эдвард только что побрился и в халате вышел из ванной, втирая в кожу смягчающий крем.

Пауэл слегка повернулся к нему, продолжая прерванную беседу:

— Нет-нет, Форстер, уверяю вас, нет никаких оснований для беспокойства. Все дело в растительности. Любое лицо, стоит прибавить к нему усы или бородку, сразу становится иным. С усиками я тоже буду похож на Тальяферри. Думаю, что в пышном парике и кринолине вполне сойду и за королеву Викторию.

Эдвард улыбнулся, усаживаясь в кресло рядом с Пауэлом. Тот хлопнул его по колену.

— Ну, дружище, как чувствуете себя после ванны?

— Лучше. Намного лучше. Вы так здорово все разложили по полочкам. Все-таки здравомыслие англичан, то есть лучших их представителей, — он улыбнулся с извиняющимся видом, — просто поражает!

Пауэл вытер салфеткой руки, поднялся и стал прохаживаться по комнате.

— И все же с этим вашим полковником Тальяферри что-то не так. Спорю, это он послал письмо. Говорит, что он коллекционер?

— Да. Старинные часы. Бедняга, он был раздосадован, что я не удостоил их вниманием.

— Коллекционеры все немного сумасшедшие. Достаточно посмотреть на меня.

— И что же вы коллекционируете?

— Нечто изысканное. А вы что же, не заметили? — Пауэл улыбнулся. — Как вам понравилась красотка в кафе «Греко»? Прелестная. Бразильянка. Говорит по-английски с очаровательным акцентом.

Эдвард от души рассмеялся. Светская болтовня Пауэла совершенно вернула ему присутствие духа. Прогуливаясь из конца в конец комнаты, Пауэл в какой-то момент оказался возле окна и, выглянув, скользнул взглядом по человеку, наблюдавшему из дома напротив за всем происходящим в номере Эдварда. Наблюдатель, однако, не стал прятаться, да и Пауэл, похоже, не обратил на него внимания.

— Что же вы мне посоветуете, Пауэл? Подать заявление о краже? Довольно трудно будет изложить всю эту историю на бумаге. — Эдвард налил себе чаю и отпил глоток. — Бледнолицая красавица, поездка по ночному городу, дом с привидениями, отравление героя, красавица пропадает в одночасье… Ну чем не викторианский детектив!

— Если не хотите идти в полицию, попробуйте дать объявление в газеты, пообещав вознаграждение. Это были ценные микрофильмы?

— Да нет. Похитители будут разочарованы, найдя их, а уж когда разглядят… — Эдвард вздохнул. — Однако для меня они безусловно имели ценность. Впрочем, я всегда могу получить копии. Стоит вернуться домой.

Пауэл подсел к столу и поиграл ложечкой.

— Когда вы собираетесь покинуть нас?

— На следующий день после лекции.

— Как жалко, профессор, что впечатление об этой поездке в Рим у вас испорчено. Я чувствую себя едва ли не виноватым, что пригласил вас. Однако, не получи вы письма от этого таинственного Тальяферри, вряд ли бы вы клюнули на мое приглашение!

— Да. Письмо — это загадка. И еще — медальон. — Он достал вещицу. Медальон был теплым. И он тут же отчетливо представил себе Лючию. — Как будто девушка хотела оставить мне какой-то знак, пробуждающий воспоминания… или побуждающий к действию…

— А может, она случайно уронила его, выходя из машины?

— Нет. Исключено. В таверне он все время был на ней.

— Вы уверены в этом?

— Нет, абсолютной уверенности нет, — ответил Эдвард, подумав. — Я ведь все-таки немного выпил.

— Полагаю, не впервые в жизни? — Пауэл усмехнулся.

— Но в это вино определенно было что-то подмешано — либо наркотик, либо галлюциноген.

Пауэл откинулся в кресле и патетически продекламировал:

— «Профессор Кембриджского университета одурманен наркотиками неким призраком», «Призрака зовут Лючия», «Профессор бредит», «Сенсация в дипломатических кругах» — какие эффектные заголовки для утренних газет!

Эдвард улыбнулся:

— Зовут ее и вправду Лючия. Но никакой она не призрак.

— «Мобилизованы все маги Италии», — продолжал дурачиться Пауэл. — «На вопрос: „Может ли призрак ездить в машине?“ — один из самых знаменитых магов ответил: „Отчего же нет, если только у него есть права“».

Эдвард захохотал, как мальчишка. В этот момент в дверь постучали.

— Войдите! — Он все еще продолжал смеяться.

— А вдруг это призрак? — Пауэл закатил глаза. Из комнаты, где они сидели, входная дверь видна не была.

— Можно? — поинтересовался женский голос.

Эдвард поднялся и вышел в коридор. В гостиничном халате, с бокалом виски в руке, в дверях стояла Оливия, опершись о дверной косяк.

— Эдвард, сокровище, мне так хотелось снова увидеть тебя. — Она подошла к профессору и обвила его шею рукой. — Хорошо провел первую ночь в Риме? — Все это звучало немного развязно, но вполне в духе Оливии.

— Да как тебе сказать?.. Ночь выдалась довольно бурная. — Отстранясь, он указал на Пауэла. — Позволь представить тебе мистера Пауэла.

Оливия поглубже запахнула халат и жеманно протянула руку:

— Как поживаете, мистер Пауэл?

Тот приложился к ее ручке, взглянул на Оливию, и оба расхохотались.

— Как? — удивился Эдвард. — Вы знакомы?

— Ну конечно! Или ты думаешь, что в Риме еще остались женщины, с которыми незнаком наш Джордж? — Оливия опять обратилась к Пауэлу: — Джордж, ангел-искуситель! Как поживаешь? Уж бог знает сколько времени мы не виделись!

— Это не моя вина, дорогая. Ты избегаешь меня. Не звонишь, не показываешься. Я даже не знаю, где ты живешь.

— Да здесь, в этой самой гостинице. Где же мне еще жить? Или ты думаешь, что я способна разъезжать по городу в халате?

— Тебе к лицу любой наряд. И выглядишь ты еще лучше, чем при нашей последней встрече.

— Это что? Изысканный английский комплимент? Джордж, ты теряешь квалификацию. Получается, что, старея, я становлюсь красивее. Все бы ничего, да вот только, становясь красивее, я старею. — Однако видно было, что беззаботная болтовня отнимает у Оливии много сил. — Так как дела, профессор? Плохо спал? Да? — Она устало взглянула на Эдварда.